Женщина-загадка - Марина Серова

В состояние бодрствования меня вернул громкий свисток поезда. Открыв глаза, я попыталась разглядеть, на какую станцию мы прибыли. Моему взору предстало невысокое, но невероятно длинное здание вокзала. Над центральным входом крупными буквами было написано: «Ершов». Постояв пару минут, поезд тронулся. В этот момент в дверь купе постучали, я откликнулась. В дверях появился пассажир, мужчина средних лет, крепкого телосложения, интеллигентного вида. Одет он был в соответствии с погодой: в плотный строгий костюм, осенний плащ и фетровую шляпу. Все – темных тонов. В руках мужчина держал портфель из натуральной кожи. На первый взгляд довольно дорогой. Прочего багажа у него не наблюдалось. «Путешествует налегке, видно, ехать ему недалеко», – автоматически отметила я.

Мужчина поздоровался, прошел и занял место на нижней полке. На некоторое время в купе воцарилась суета. Новый пассажир раскладывал вещи, развешивал верхнюю одежду, пристраивал шляпу, стелил постель, принесенную проводницей. Когда дело дошло до переодевания, я культурно покинула купе, прихватив с собой сумочку. Я остановилась напротив двери и, как водится у пассажиров поездов, наблюдала в окно за сменой видов. Мужчина переоделся и, выглянув из купе, сообщил мне об этом. Вернувшись в купе, я вновь занялась изучением пейзажей. Мой сосед был поглощен тем же. Посчитав, что это глупо – всю дорогу просидеть друг напротив друга, делая вид, что мы оба увлечены красотами нашей необъятной Родины, открывавшимися из окон, я завязала разговор. Мужчину звали простым русским именем Иван Иванович. Фамилию он мне не назвал, но я не удивилась бы, если бы его фамилия оказалась – Иванов. У некоторых родителей полностью отсутствует фантазия, а может быть, они настолько ленивы, что даже имя своему чаду придумать не особенно и стараются. Вот и появляются во всех городах и весях Иваны Ивановичи, Николаи Николаевичи и Сан Санычи. Впрочем, о вкусах не спорят. И неизвестно еще, как бы я назвала своего отпрыска. Может, тоже последовала бы исконно русской традиции – назвать сына в честь деда, а внука – в честь отца. Моему соседу имя Иван Иванович подходило идеально. Этакий тихий, незаметный чинуша нижнего ранга. Ненавязчивый, исполнительный, немногословный. Для дорожной компании – лучше не придумаешь. Я поздравила себя с таким соседством.

Мы мило болтали. Иван Иванович рассказал, что живет он в Ершове, женат, растит двух дочерей, работает в конторе по обслуживанию социально не защищенных слоев населения. Едет в краткосрочную командировку. Направляется в небольшой городок Илецк для налаживания сотрудничества с областной Соль-Илецкой больницей восстановительного лечения. Оказывается, в городе Соль-Илецк находится знаменитое соленое озеро Развал – популярное место лечения и самолечения не только у местных, но и у жителей других регионов страны. Ершовские чиновники задумали отправлять в Соль-Илецк своих земляков для поправки здоровья. В десять часов утра он уже будет на месте. Я вежливо восхитилась благородными намерениями моего спутника. Поговорили о погоде. Взглянув на часы, попутчик сообщил мне о желании посетить вагон-ресторан. Время было позднее, а перед отъездом поужинать он не успел. Иван Иванович предложил составить ему компанию. Мне есть совсем не хотелось. Покидать уютное купе и тащиться через несколько вагонов в шумный вагон-ресторан – тоже. Отказавшись от его предложения, я осталась в купе одна.

Из вагона-ресторана мой сосед вернулся быстро. Было непонятно, увенчался ли его поход успехом или ему не удалось утолить голод. Я решила не приставать к нему с вопросами. И правильно сделала. По всей видимости, у Ивана Ивановича пропало желание продолжить наше общение. Сославшись на ранний подъем, он завалился спать. Я решила последовать его примеру и выспаться как следует. Но увы – намерению моему не суждено было сбыться!

Глубокой ночью поезд остановился на очередной станции. Приоткрыв один глаз, я мельком взглянула в окно. Станция «Шипово», прочла я на указателе. Собираясь вновь погрузиться в блаженное забытье, я поплотнее укуталась тощим казенным одеялом. Мой сосед мирно посапывал. И тут двери с шумом распахнулись. В купе ввалилась невысокая женщина средних лет, таща за собой упитанного подростка. В руках она умудрялась держать сразу три объемные дорожные сумки. Побросав вещи в проходе, женщина бесцеремонно включила верхний свет и принялась распаковывать свертки, пакеты, какие-то бесконечные кулечки. Подростка она силком усадила на полку, уже занятую моим соседом. Занимаясь всеми этими хлопотами, женщина комментировала каждое свое действие.

– Вовик, сядь! Не мешайся в проходе. Я должна распаковать вещи. Вот твой костюм, тебе нужно переодеться. Носочки надень теплые, в купе прохладно. Синюю сумку положим на верхнюю полку. Посиди, не мешай, я сама справлюсь.

От такого хамства у меня просто дар речи пропал! Мой попутчик перестал делать вид, что спит, и, встав, предложил женщине свою помощь. Напрасно он это сделал! Как только женщина услышала эти слова, она начала командовать соседом, как плантаторский надсмотрщик – хозяйскими рабами.

– Сумку положите под сиденье. Подождите, я еще не вынула оттуда тапочки для Вовика. Этот баул нужно закинуть на багажную полку над дверью. Из нее я ничего не собираюсь доставать в пути. Придержите дверь, Вовик выйдет в коридор. В купе совсем нет воздуха. Достаньте с верхней полки матрас. Нужно застелить постели.

Я наблюдала за происходящим из-под натянутого на голову одеяла. Терпению моего спутника можно было только позавидовать. «Видно, сказывается опыт общения с «незащищенными» слоями нашего общества», – пришло мне на ум. Но самое интересное ждало меня впереди. Закончив перебирать свои пожитки и перекладывать их с места на место с помощью добровольного рекрута, женщина заявила:

– В кассе нам продали билеты на верхние места, но кассирша заверила меня, что я спокойно могу поменяться местами с соседями по купе.

Иван Иванович, обалдев, уставился на женщину. Она недоуменно подняла брови.

– Вы ведь не будете против – поменяться местами с Вовиком? Сами понимаете, мальчик не может ехать на верхней полке.

По лицу Ивана Ивановича читалось, что этого-то он как раз и не понимает. И действительно, по какой такой причине двенадцатилетний оболтус не может занять верхнюю полку? Поняв, что от нее ждут каких-то объяснений, женщина продолжила натиск:

– Вовик спит очень беспокойно. Он может свалиться с верхней полки и переломать себе все кости!

После этих слов она свернула постель Ивана Ивановича и принялась застилать нижнюю полку новым комплектом. Иван Иванович, смирившись с неизбежным, подобрал свои пожитки, расстелил матрас и полез занимать верхнюю полку. Женщина втащила Вовика в купе. Пытка продолжалась. Усадив Вовика на постель, женщина приступила к переодеванию! Я не оговорилась. Великовозрастный детина был занят тем, что усиленно давил на кнопки телефона, пытаясь одолеть очередной уровень некой малоинтеллектуальной игры. А его ненормальная мамаша стаскивала с сыночка штаны, натягивала на его ноги тренировочные брюки с начесом, заправляла их в теплые носочки, предварительно надетые на ноги подростка ею лично. «Завершил процесс» широкий мохнатый свитер с высоким горлом. Я тайком взглянула на соседа. Его сия процедура переодевания взрослого парня впечатлила не меньше меня. Он даже про сон забыл!

Тем временем мамаша уложила сыночка на нижнюю полку, не забыв подоткнуть со всех сторон его одеяло. И принялась стелить постель себе. Я неосторожно выглянула из-под одеяла – и тут же пожалела об этом. Женщина, казалось, только этого и ждала.

– Как замечательно, что вы проснулись, – пропела она елейным голоском.

Видимо, в моем случае женщина решила применить совершенно противоположную тактику.

– А я вас попросить хотела… об одолжении. – Я промолчала, и женщина продолжила: – Не могли бы вы поменяться со мной местами? Мы с сыном путешествуем до Актобе, а он довольно беспокойный мальчик. С верхней полки мне будет неловко за ним приглядывать. Не хотелось бы вас лишний раз беспокоить, спускаясь и поднимаясь на полку каждые пять минут!

Просьба женщины больше напоминала угрозу. Поразмыслив о последствиях в случае отказа, я сочла за лучшее уступить новой бесцеремонной попутчице. Да и время для споров было неподходящее. Чего доброго, вся эта тягомотина с укладыванием и дележкой спальных мест продлится до утра! Я встала и под насмешливым взглядом Ивана Ивановича полезла на верхнюю полку. Улеглась на новом месте, надеясь на спокойный сон, и принялась ждать окончания «спальной церемонии» нашей новой соседки. Однако женщина ложиться не спешила. Битых полчаса она раскладывала вещи, расставляла на столике чайные принадлежности, развешивала по крючкам одежду Вовика. Вовик все это время продолжал сражаться с виртуальными врагами на экране сотового. Потом мамаша поинтересовалась – не голоден ли сынок? Услышав утвердительный ответ, женщина с возросшим усердием принялась копаться в своих сумках и пакетах, разыскивая съестные припасы. Вовику достался внушительных размеров пирожок с мясом, крупный зеленый огурец тепличного происхождения и большой пакет фруктового сока. Мы с соседом ждали, когда Вовик насытится. Ритмичное чавканье подростка, хруст свежего огурца длились бесконечно долго. Так как, в отличие от Ивана Ивановича, мне не приходилось ежедневно сдерживать эмоции во время общения с неадекватными социальными элементами, мое терпение кончилось гораздо раньше, нежели его.