Удар молнии - Даниэла Стил

— Слушай, ты перестанешь или нет? Ты начинаешь меня сердить. Что случилось? Тебе что, сочувствие нужно?

Алекс никогда не видела его в такой ярости — как будто она коснулась какого-то нерва. Она вдруг подумала, что его беспокойство, по-видимому, связано с воспоминаниями о его матери. Но каковы бы ни были причины его раздраженности, Алекс все это заставляло нервничать еще больше.

— Да, ты прав, — повернулась она к нему в конце концов, рассерженная в первый раз после того, как все это началось, мне нужна твоя поддержка. Этот твой упрямый отказ поверить в то, что происходит, отнюдь не облегчает мне жизнь. Неужели тебе не приходило в голову, что я могу нуждаться в твоей помощи? Мне очень трудно. Через два дня я могу потерять грудь, а ты настаиваешь на том, что ничего подобного не случится.

Глаза Алекс наполнились слезами, пока она говорила это.

— Ничего не случится, — хрипло ответил он, а потом отвернулся, чтобы скрыть свои Собственные слезы. Больше он на эту тему не говорил, и в воскресенье она поняла, что Сэм не собирается все это с ней обсуждать. Он просто не мог. Это слишком его пугало, слишком напоминало ему о матери. Но Алекс в результате осталась совсем без поддержки. У нее была куча знакомых и несколько довольно близких подруг, но она редко виделась с ними, за исключением коллег. Она всегда работала, и у нее совершенно не оставалось времени на друзей. Ее лучшим другом был Сэм, а теперь оказалось, что он не может ни смотреть в лицо тому, что может с ней произойти, ни помочь ей. А звонить кому-нибудь еще ей казалось глупым. «Привет, это Алекс Паркер, мне завтра сделают биопсию груди, ты не хочешь поприсутствовать?.. На самом деле мне могут сделать и операцию, если опухоль окажется злокачественной, но Сэм говорит, что все это для того, чтобы врач мог купить себе „мерседес“…» Связаться с друзьями ей было трудно — труднее, чем признать, что Сэм покинул ее. Но это было действительно так, и это было ужасно. Вечером она объяснила Аннабел, что уезжает по делам на несколько дней.

Девочка расстроилась, но сказала, что все понимает, что папа будет о ней заботиться. У Алекс навернулись на глаза слезы, когда она это услышала. Аннабел крепко ее обняла и сказала, что будет очень скучать, что сделало расставание еще более мучительным.

— А ты вернешься в пятницу, чтобы отвести меня к мисс Тилли? — спросила она, глядя на маму огромными зелеными глазами, в то время как Алекс пыталась восстановить самообладание.

— Я попробую, детка, я тебе обещаю, — хриплым голосом произнесла она, прижимая к себе дочь и молясь, чтобы не произошло ничего ужасного. Может быть, доктор Герман ошибается и ей повезет. Прощание с Аннабел заставило ее почувствовать себя очень беззащитной и испуганной. — А ты обещаешь мне быть хорошей девочкой и не расстраивать папу и Кармен? Я буду по тебе очень скучать.

Гораздо больше, чем она думала, сказала себе Алекс, задыхаясь от слез. Но и биопсия, и то, что за ней могло последовать, должны были спасти ей жизнь. Она хотела быть с Аннабел как можно дольше. Всегда.

— А почему ты уезжаешь, мама? — грустно спросила Аннабел. Казалось, она почувствовала, что Алекс чего-то не договаривает.

— Потому что мне нужно. Для работы. — Это звучало неубедительно даже для ее собственных ушей.

— Ты слишком много работаешь, — мягко сказала Аннабел. — Когда я вырасту, я буду заботиться о тебе, мама. Я тебе обещаю.

Аннабел была настоящим ангелом, и Алекс с болью в сердце думала о том, что им придется на некоторое время расстаться.

Мысль о том, что завтра утром она уйдет от своей дочурки в неизвестность, разрывала ей сердце, и она еще долго прижималась к Аннабел, прежде чем наконец выключила свет и отправилась готовить обед для них с Сэмом.

Но Алекс очень нервничала и была невыносима. Она могла думать только о том, что ей предстоит. А Сэм в течение всего обеда демонстративно обходил эту тему. Закончив есть, он отправился читать какие-то отчеты, а Алекс еще раз зашла в спальню Аннабел. Ей хотелось немного полежать рядом со спящей дочерью, почувствовать на щеке ее кудряшки и сладкое дыхание. Потом, стоя в дверном проеме, Алекс подумала, что девочка похожа на маленького ангела.

Она вошла в свою собственную спальню с молитвой на устах, чтобы завтра в больнице произошло чудо. Ей хотелось только одного — жить, даже если ради этого придется пожертвовать грудью.

Сэм спал перед экраном телевизора, когда она наконец скользнула в кровать. У него тоже была тяжелая неделя — к ним приезжали с деловым визитом арабы из Саудовской Аравии. Но он мог бы сказать ей хоть одно теплое слово по поводу того, что ей предстояло утром. Не обидеться на него было невозможно. Целый час она пролежала в кровати, мечтая и не решаясь заговорить. Сэм наконец зашевелился, но только для того, чтобы снять джинсы и джемпер и лечь рядом с ней.

— Сэм? — ласково позвала она. Ей хотелось, чтобы он проснулся, чтобы поговорил с ней, обнял ее, даже занялся с ней любовью, но он был где-то далеко, за миллионы миль от нее, полностью равнодушный к ее проблеме.

— М-м-м?

— Ты спишь? — Было ясно, что он спал. Алекс хотела разбудить его, но растолкать мужа было невозможно. — Я тебя люблю, — прошептала она, зная, что он ее не слышит. Он не слышал ничего, он был в своем собственном мире — слишком далеком, чтобы помочь своей жене или хотя бы признать, что с ней происходит что-то страшное. Сэм просто боялся втягиваться во все это, и Алекс это знала. Но такой одинокой, как сейчас, она себя не чувствовала никогда. В каком-то смысле он бросил ее на произвол судьбы.

Отправившись перед сном в ванную, она обнаружила то, чего ей хотелось меньше всего. Вопреки их попыткам двухнедельной давности, вопреки гормонам, которые она пила, у нее началась очередная менструация. Теперь ее ждали только биопсия и, возможно, операция. Но не ребенок.

Глава 5

На следующий день Алекс проснулась в шесть утра и некоторое время бесцельно бродила по дому. Она поставила вариться кофе для Сэма, сделала какие-то приготовления к завтраку и пошла проведать мирно спящую Аннабел. Сэм тоже еще спал, и смотреть на них обоих было очень странно. Через полчаса она уйдет из дома — на несколько часов или несколько дней — чтобы выиграть или проиграть битву, которая может стоить ей жизни. Это просто не укладывается в голове, думала она, стоя в дверях детской. Как же она расстанется со своей маленькой девочкой? Что с ними будет? Только сейчас до нее начало доходить, что же произойдет с ней этим утром.

Алекс не стала ничего есть и пить, хотя ей очень хотелось кофе. Стоя в ванной с зубной щеткой в руках, она внезапно почувствовала, как к глазам подступают слезы. Больше всего на свете ей сейчас хотелось убежать, спрятаться от всего этого, но от предавшего ее собственного тела скрыться было невозможно. Так и стояла она, глядя в зеркало, и слезы, которые уже не было сил сдерживать, свободно бежали по ее щекам.