Северное море (СИ) - Хокка Юлия

— Меня ждешь? — спросил Юлий, выйдя на берег.

— Да, — прямо ответила я. — Дать полотенце?

— Спасибо, не надо. Действительно меня ждешь? — немного удивленно переспросил он, натягивая джинсы поверх мокрых плавок.

— Да, тебя. Хотела поговорить.

— О чем же? — Голос звучал равнодушно.

— О тебе.

Парень опустился на землю рядом со мной, так близко, что наши колени соприкоснулись. Смутившись, я немного отодвинулась в сторону и развернулась к нему лицом.

— И что ты хочешь обо мне узнать? — на выдохе недовольно произнес Юлий, откинув голову назад.

— Чем ты занимаешься?

— Я уже рассказывал.

— Хочу узнать подробнее.

— Ты знаешь достаточно, — резко ответил он, глянув на меня с угрозой.

После последнего разговора, страх перед этим черноволосым красавцем значительно притупился. Несмотря на негативную реакцию, я продолжила задавать волнующие меня вопросы. Я хотела узнать всю правду. Хотела узнать его.

— Что случилось с мужчиной, который жил здесь до тебя?

— Я не знаю.

— Знаешь. Вы были тут вместе. Мне рассказали.

— Он умер.

Юлий тут же встал с земли.

Перегнула. Устроила какой-то допрос. Человек пошел на контакт, а я всё испортила из-за дурацкого волнения. Почему нельзя было общаться мягче? Не давить на него?

— Подожди, не уходи, пожалуйста! — Вышло излишне взволнованно. Молодой человек замер. — Извини меня.

Он закатил глаза и, тяжело вздохнув, всё-таки сел обратно.

— Что еще?

— Из-за чего он умер? — тихо спросила я, сорвав клевер, который рос рядом с моей рукой. — Расскажи, пожалуйста.

— Справлялся с предательством посредством алкоголя. Он — мой дядя. Завещал этот дом мне, но надолго я здесь не останусь, — недовольно произнес Юлий. В поникшем взгляде злость сменилась на грусть.

— Почему не останешься? — голос прозвучал как-то странно, выдавая беспокойство.

Мне не хотелось, чтобы он уезжал. Я не планировала заводить с ним какие-то отношения, общаться, гулять. Привыкать. Однако его слова вызвали странные эмоции. Растерянность. Испуг?

— Я предпочитаю переезжать с места на место, так безопаснее, интереснее и никаких привязанностей.

Никаких привязанностей. Он был прав. Привязанности всё усложняют.

— А деньги?

— Умею их находить.

— Понятно.

— А ты всем веришь на слово? — оживившись, парень перехватил инициативу разговора. Зеленые глаза хищно замерцали, прищурившись, он внимательно на меня посмотрел.

По коже пробежал холодок.

— Что ты имеешь ввиду? — непонимающе спросила я, чуть отодвинувшись назад.

— Ты больше меня не боишься? — задал он встречный вопрос.

— А должна?

Прозвучало немного дерзко.

— Ответь прямо, — вскинув брови, Юлий чуть наклонился ко мне, продолжая удерживать взгляд.

— Нет, не боюсь.

Не боялась. Но в тот момент вновь стало немного тревожно. Его напор подавлял, если бы не воспоминания о том, каким заботливым и мягким этот человек бывал в трудные минуты, может, и испугалась бы.

Он снова прищурился, скривив рот в саркастической ухмылке.

— Как мило. Ты поверила мне на слово, что в мешке собака, предыдущий хозяин дома умер от алкоголя, а с девочкой из поселка все хорошо?

— Да… — шепотом отозвалась я, терзая в руках бедный клевер.

— Опрометчиво, — пожав плечами, парень отвернулся. Напряжение пропало.

— Что ты хочешь этим сказать? Ты убийца?

Я совсем перестала его понимать. Что за игры он ведет? Мне всё это не нравилось, с одной стороны, хотелось просто уйти. С другой – уходить совсем не хотелось…

— А ты в это веришь?

— Нет.

— Почему? — Юлий вновь посмотрел мне в глаза. Его лицо было напряжено.

— Ты не похож на убийцу, — спокойно ответила я.

— Или это ты так хочешь думать?

— Ты спас меня, был добр и заботлив.

— Это не значит, что я не могу причинить вред кому-то другому. — Пауза. — Я могу. — Вообще-то, прозвучало убедительно…

— И что мне теперь делать с этой информацией?

И всё равно не верилось, что он плохой и ужасный. Это какой-то бред. Мало ли, какой вред кому он причинил? От человека, который легко может убить, должна исходить какая-то неприятная, неуютная энергия. Ты не побежишь ночью домой к маньяку, в поисках защиты. Это нонсенс.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Что хочешь, — равнодушно сказал он.

— Ты убивал детей?

— Нет.

Юлий стал выглядеть обиженным. Нахмурив брови, он уперся взглядом в землю.

— Но…

Я окончательно запуталась.

— Что «но»?

— Я ничего не понимаю. Кто ты? Какой ты? Хватит этих игр! — воскликнула я, вскинув руки. — Объясни же нормально!

— Зачем?

О нет, снова эта скучающая интонация. Кажется, разговор окончен.

— В первую очередь, я стараюсь видеть в людях хорошее, всегда изначально отношусь ко всем положительно, но некоторые со временем портят мое мнение о них своими поступками или словами. Лучше я потом разочаруюсь, но сначала дам человеку шанс, — после небольшой паузы сказала я.

На улице стояла тишина и спокойствие. Солнце потихонечку клонилось к закату. Из-за отсутствия ветерка, вода в плотине была настолько неподвижной, что походила на зеркало.

— Но со мной было иначе? — мягко спросил Юлий.

— Почему?

— Это я должен задать такой вопрос. Изначально ты думала, что я — убийца, а потом стала относиться ко мне лучше. Разве нет?

Он почесал слегка впалую щеку, проводя короткими ногтями по небольшой щетине. Появилось необъяснимое желание дотронуться до его лица. Атлетическое телосложение парня никак нельзя было назвать худым, но об его острые, высокие скулы, казалось, можно порезаться.

— Отчасти ты прав, но… Это было вызвано странными, на первый взгляд, действиями. Я не относилась к тебе плохо, но боялась, не зная, какой ты.

— В начале общения никогда не бывает понятно, каков человек на самом деле, но и со временем не всегда узнаешь правду. Ты можешь твердо утверждать, что мужчина из дома напротив, к которому вы с бабушкой как-то ходили, не убийца?

— Да… — неуверенно ответила я, не понимая, к чему он клонит.

Поджав губы, Юлий медленно поднял брови, будто спрашивая: «неужели?»

— Ладно. Нет… Но я почти в этом уверена. Он милый и добрый старичок. Да и бабушка его всю жизнь знает.

Милый и добрый, но со злыми глазами. Однако, вслух я это не произнесла. Да и причем тут Степан Петрович?

— Почти. Принцесса, никогда нельзя доверять людям на сто процентов. Всегда следует быть осторожной.

— И развить паранойю? Лучше уж доверять, получать удовольствие от общения, а потом разочароваться, чем не верить всем и каждому.

— Ты в чем-то права. — Он слегка кивнул, непослушная, завившаяся от влаги прядь упала на лоб. — Я утрировал. Но просто помни, что за свою жизнь ответственность несешь ты сама. Будь осторожна. Всегда.

— Эм, хорошо…

Не было до конца понятно, что Юлий пытался этим сказать. Что он опасен для меня? Или для кого-то? Или он просто хотел заставить так думать? Человек-загадка, а не парень. И это неслабо цепляло. А я всегда была открытой книгой…

Спина затекла. Отставив руки назад, я выгнула её и посмотрела на темно-голубое небо с редкими облачками. Появились комары, мелкие насекомые неприятно пищали, нарушая тишину и идиллию. Переведя глаза на парня, я заметила, что он наблюдает за мной. Зеленые глаза внимательно изучали лицо, затем быстро скользнули по телу, вызвав тем самым странное волнение, и снова вернулись к лицу. Расшифровать этот взгляд не удалось. Иногда было крайне сложно сказать, какие эмоции испытывает Юлий, и что думает на самом деле.

— Не хочешь вечером прогуляться по дороге? Я так давно нормально не разговаривал с адекватными людьми, — негромко произнес он.

Сложно найти человека, адекватней того, кто влез к тебе в дом из-за подозрения в убийстве ребенка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Предложение Юлия меня крайне удивило, я даже на минутку впала в ступор, но решила согласиться, не без удовольствия, на самом деле.