На осколках мира - Виктор Владимирович Колесников

похожей на засохшую кровь, коркой. От пояса до колен тело закрывала замасленная, разящая мазутом, тряпка. Окровавленную кувалду и полную пластиковую канистру он бросил рядом. — Где все? Как ты здесь оказалась? Одна… — прошептал он, когда Агата вцепилась в него и сжала что было силы. Девочка не могла найти силы ответить. Ей было тяжело дышать, говорить и мыслить. Одновременно с этим появилась надежда и ощущение того, что скоро кошмар закончится, и благодаря знающему все и вся на этом свете Марти, взрослому и уверенному в себе мужчине, она окажется в объятиях своего дедушки. Конечно, оторопь в глазах капитана вводила в замешательство. «Чего это Марти так напуган? Неужто он не может вернуть меня к дедушке?» от таких страшных мыслей Агата еще сильнее сжала, как никогда раньше родного, друга и снова жалобно завыла. — Агата, прошу… Перестань, — Уоррен умолял ее замолчать, озираясь по сторонам, — корабль полон плохих людей, они услышат тебя и придут… — из рубки, расположенной сверху, раздался шум. Люди-звери шли по пятам. Уоррен прекрасно знал, как много следов он оставил в логове каннибалов, и даже слепой без труда сумеет найти его наощупь, следуя по свежим, еще мокрым, отпечаткам. Нужно было действовать. После того как в одном из многочисленных полупустых помещений он нашел дизельное топливо, возможность улизнуть из цепких костлявых рук смерти из заветной мечты превратилась в реальную возможность. По подсчетам капитана шхуны, десятилитровой канистры бензина должно было хватить на два с половиной часа хода, а это расстояние, составляющее больше двенадцати миль, было бы гарантом безопасности, если, конечно, головорезы не бросятся в погоню. Не раз Марти вспоминал о своих товарищах — команде, но едва попав в засаду на корабле, он потерял сознание. Очнулся Уоррен посреди темных помещений. Где находилась его команда и в какой стороне был выход из настоящего ада на Земле — он не знал.

— Парни! Этот подонок вон там, на палубе! — послышалось из глубины помещений, и капитан, схватив девочку и канистру, под градом автоматического огня бросился вдоль корпуса судна. Стреляя по беглецам, головорезы безумно хохотали и кричали им вслед. Они не жалели патронов, и, если бы не всевозможные детали экстерьера палубы, непременно попали бы в беглецов. Стуча ногами по металлу, Уоррен пришел в ужас от осознания того, что «Лилит», средства спасения, не было на месте швартовки. За бортом до горизонта разверзлось море. Ноги быстро устали и скорость заметно снизилась. Мышцы объял пожар, ноги отказывались выполнять, казалось бы, простую, но столь важную работу, от которой зависела жизнь обоих. Интенсивность огня снизилась, когда бандиты увязались за ними. Они изредка останавливались и открывали беглый огонь в направлении беглецов, но пули пролетали далеко в стороне от выживших. Когда Марти добрался до бака сухогруза, единственным местом, где можно было укрыться от автоматного огня, был брашпиль. Массивная конструкция с намотанной на нее цепью и стальным тросом способна была выдержать шквал выстрелов из любого ручного оружия столько, сколько потребуется. Уоррен выглянул из укрытия. Люди-звери приближались, но находились метрах в пятидесяти. Капитан взял девочку за руку, так он еще мог двигаться, и перебежал на противоположную сторону — правый борт.

Взяв девочку за плечи, Марти посмотрел ей в глаза и сказал, что придется прыгать. Агата едва заметно кивнула. Конечно, она была напугана и не отдавала себе отчет о высоте борта. В этой экстремальной ситуации она даже не задумывалась о том, что по высоте борт «Норд стар» был не меньше многоэтажного дома. Капитан бросил канистру, а потом, схватив девочку, бросился за борт…

Глава четырнадцатая

«Освобождение»

Джессика находилась в забвении. В кромешной тьме, в безмолвии, среди грез она наконец-то чувствовала себя хорошо, ведь пребывала в одиночестве. То и дело девушку наведывали близкие ей люди — мама, отец, даже старые подруги, которые никогда не были ей близки. На самом деле Джесс их искренне ненавидела. «А как иначе относиться к конкуренткам, полным зависти и злобы?», — неоднократно говорила она своей маме. Бестии из прошлого навещали ее редко, как и отец, а вот мама регулярно нарушала тишину бескрайней пустоты. Все гости появлялись из неоткуда, разговаривали с Джессикой, а потом исчезали также внезапно, как и появлялись — растворялись в пустой бескрайней тьме. Справа от Джесси послышался шум. Звук был похож на едва слышные легкие шаги. Она повернула голову в сторону шагов, но никого не увидела. Стук каблуков, темп и шарканье показались ей знакомыми, а когда гость подошел настолько близко, что она сумела уловить аромат его парфюма, Джессика узнала своего бывшего мужа. Стэнли она была не рада. Нет, она не испытывала неловкости, будучи инициатором разрыва отношений. Стэнли Харрис ее раздражал настолько, что будь у Джесси возможность вцепиться в супруга, миссис Харрис непременно вонзила бы в его лицо ногти.

— Что тебе нужно от меня? Все кончено, я уже тебе сказала! — прорычала девушка, но Стэнли ничего не ответил. — Чего молчишь? Уходи! — Эту фразу Джессика произнесла с надрывом. Голос надломился и вместо злобного звериного рыка дрогнул. Теперь девушка изображала жертву — всхлипывала и, тяжело, прерывисто дыша, шептала: «Оставь меня! Оставь… Не мучай…», но Стэнли, скрытый мраком, беззвучно наблюдал за бывшей женой, и когда Джесс поняла, что его разжалобить не удалось и мужчина не собирается уходить, вновь изменила поведение.

— Стэн… Милый… Я такая дура. Прости… Прости меня… Он не оставил мне выбора!

— Не оставил? — внезапно заговорил Стэн, — разве? — На его вопрос бывшая супруга лишь шмыгнула носом. — А мне кажется, ты могла остаться верной мне! Разве нет?

— Я не знаю! А как бы ты поступил в ситуации, когда к горлу приставлен нож и толпа дикарей, окружившая тебя, только и ждет команды разорвать тебя на части? Что в этой ситуации сделал бы ты? — Джессика опять стала грубой, обращаясь к Харрису с нескрываемой злобой и презрением.

— Что бы сделал я… — задумчиво произнес Стэнли, — думаю, что ничего и был бы убит на месте.

— Вот так? Легко тебе говорить! Ты же ничтожество. Идиот! Где бы ты взял столько решимости? Не смеши… — Она залилась безумным хохотом. — Нет Стэн, я скажу,