И как ей это удается? - Эллисон Пирсон

В Сити существует лишь три типа женщин. Как сказал мне однажды за рюмкой Крис Бюнс (во дни не угасшей надежды заполучить меня в постель), «здесь ты либо крошка, либо мамуля, либо бабуля».

Тогда я еще сходила за крошку.

Закон о равных правах, говорите? Не ахти какое утешение: загнал женоненавистничество в подполье, в бездонные пещеры Интернета, — только и всего. Мы, конечно, отпускаем в сети шуточки в адрес мужиков — каверзные, злые, беспомощные, — но вы взгляните на мужские опусы! Гинекологу впору повеситься. Законов можно накропать бессчетно; можно даже законодательно запретить петуху кукарекать — а толку?

Мне лично женщины в Сити видятся переселенцами в первом поколении. Ступив на чужую землю, они не смеют лишний раз поднять глаза, они работают как волы и изо всех сил стараются не замечать издевок невежд-аборигенов, которые ненавидят их просто за то, что они иначе выглядят, от них иначе пахнет и они могут отнять работу. А еще они верят и надеются. На их долю лучшей жизни не достанется, они это знают, но сам факт их присутствия или появление в туалете автомата с «тампаксом» — все это облегчит жизнь наших последовательниц. Много лет назад, еще школьницей, я прочитала книжку Уильяма Гол-динга о соборе, который строили несколько поколений. Представляете? Тот, кто сделал чертеж, понимал, что не только он сам или его дети, но даже внуки и правнуки не увидят храма во всем его величии. Вот так же и женщины в Сити: все мы — лишь кирпичики фундамента, и вряд ли о нас вспомнят бизнес-леди будущего, но они будут ходить по нашим костям.

В прошлом году, во время съемок для рекламного проспекта, руководству «ЭМФ» пришлось брать сотрудников «взаймы» из подвального буфета, чтобы в буклете появились фото женщин и представителей этнических меньшинств. На липовом заседании я сидела напротив официантки-колумбийки, на которую нацепили красный пиджак Селии Хармсуорт и велели «изучать» фондовый отчет. Фотографу пришлось перевернуть бумаги — она держала их вверх ногами.

Спустившись чуть позже в буфет за рогаликом, я надеялась обменяться с ней если не парой слов, то хоть взглядами, так сказать, женской солидарности — мужчины, мол, что с ними поделаешь. Но она даже глаза не подняла от своей бадьи со сливками.

16.53

Пенсионный финал горит, но мои мысли скачут от букета Джека к дню рождения дочери. До знаменательной даты еще три с половиной месяца, а Эмили уже считает дни. (В шесть лет ты так же страстно мечтаешь приблизить день рождения, как в тридцать шесть — отодвинуть, по возможности до бесконечности.) Чувствуя себя настоящей матерью — в кои-то веки, — нахожу и набираю номер Роджера-Радуги, клоуна высочайшей репутации среди членов мамафии. Автоответчик Роджера сообщает, что по выходным занят под завязку до конца года, но на Хэллоуин еще есть несколько «окон». Что за дьявольщина! Может, проще мировую троицу теноров выписать? Угораздило тебя, Кейт, завести детей в эпоху, когда дни рождения внесли в список олимпийских видов спорта.

— Э-э… Прошу прощения… Кейт Редди?

— Слушаю.

Я поднимаю голову. Очаровательную особу, что возникла у моего стола, забыть трудно. На презентации перед Рождеством она дала мне прикурить. Сейчас она тоже цветет румянцем, только отнюдь не от нервов или страха. В тихом омуте, что называется. Похоже, сдержанный нрав юной шриланкийки ковали из прочного, но упругого металла.

— Прошу прощения, если не ошибаюсь, мы будем работать вместе над… э-э… пенсионным финалом. Мистер Тэск сказал, что, по его мнению, я могу внести существенный вклад…

Мистер Тэск так сказал. Кто бы сомневался.

— Ах да, Момо… Вас ведь Момо зовут, верно? Признаться, я не надеялась так быстро столкнуться с вами по работе, но попробовать можно. Попытка не пытка, в конце концов.

Тпру, Кейт, не дави на девочку. Она не виновата, что боссу вздумалось посадить ее тебе на шею.

— Слышала о вас немало хорошего, Момо.

— А я — о вас, — отзывается она благодарно, присаживаясь рядом. — Все мы… в смысле, все женщины… — Момо широким жестом обводит море мужиков вокруг нас, — удивляемся, как вам только удается… Ой, это ваше? — На миг исчезнув под столом, она выныривает с нарциссом. — Ой, извините, он сломался.

Ответить на открытки, позвонить маме, позвонить сестре. КОРНИ!!! Список задач для Момо. Посмотреть классный новый фильм — «Сидящий тигр»? «Спящий дракон"? Ногти Бена. Заказать другого тренера в Академии фитнеса, паховые мышцы КАЧА-А-АТЬ. ШКОЛА Эмили! Подарок свекру на 65 лет? Позвонить Джилл Купер-Кларк. Забросила общественную жизнь: пригласить гостей па воскресный обед. Саймона с Кирсти? КОВРОВАЯ ДОРОЖКА НА ЛЕСТНИЦУ!! Жалованье Хуаните. Чемоданы на каникулы: полотенца, подгузники, бутылочки, „калпол“, складная коляска, резиновые сапожки. Ру!!!

8

Каникулы

— Кейт, я не буду с тобой ругаться из-за каких-то там сапог.

— Зато я с тобой буду! Эмили насквозь промокла. Ты только посмотри, на что похожи ее брючки. Все на мне! Видит бог, у меня в мозгах уже нет свободного места. Я же просила тебя, Ричард, проверить, взяли ли сапоги.

— Виноват, забыл. Большое дело.

— Виноват?! Если б ты чувствовал себя виноватым, не забыл бы!

Сколько информации способен вместить человеческий мозг? Я где-то читала, что наша долговременная память похожа на гигантский склад, где люди, места, шутки и песни, которые мы хоть раз увидели или услышали, хранятся наподобие бутылок в винном погребе, но если туда время от времени не наведываться, то тропинка зарастает. Совсем как дорога к замку Спящей красавицы. Наверное, поэтому все сказки — про то, как найти обратный путь.

Сказки сказками, а моя память с появлением детей действительно здорово сдала. Но я хотя бы стараюсь использовать ее по максимуму. Кто-то же должен все помнить. У компьютерщиков есть такой кошмарный термин… как там?., многозадачность. Говорят, женщины в ней большие спецы.

Но попросите Ричарда удержать в голове одновременно более трех проблем — и у него дым из ушей пойдет. Все микросхемы к чертям полетят. Среди женщин бытует мнение, что мужики преувеличивают этот свой изъян, чтобы ни хрена не делать. К несчастью, глубокие научные исследования в семействе Шеттоков доказали: неспособность запомнить, что надо забрать вещи из химчистки, купить средство для мытья посуды плюс зарядить новую пленку в фотоаппарат, — это врожденный, передаваемый по наследству дефект типа дальтонизма или недоразвитого сердечного клапана. Лень ни при чем, все дело в природе.

В субботу, на бесконечно долгом пути в Уэльс, я все следила за Ричардом, подмечая, как лихо он абстрагируется от детей, если впереди маячит конечная цель поездки. Жизнь для мужчин — то же шоссе. Для женщин жизнь — карта. Мы вечно отвлекаемся на объездные пути, проселочные дороги и развороты, а они просто чешут себе по главной автостраде. Разве что, поддавшись гениальной идее, попытаются срезать путь, в результате чего, как правило, теряют время и вляпываются в неприятности.

В последнее время мы с Ричардом скандалим в основном на тему, кто о чем должен помнить, точнее, кто о чем забыл. Ссора на пляже Пемброкшира в первый день каникул исключением не стала: мы погрызлись из-за детских резиновых сапожек, которые Ричард в последний момент забыл дома. Понятия не имею, с чего я так разбушевалась. Ноги у детей промокли, что правда, то правда, но сами-то дети были счастливы.

Упакованные в три слоя одежек, Бен и Эмили сосредоточенно возились на берегу ручейка цвета шоколадного молока, что выбивается из-под холмистого склона и пузырится по валунам к заливу Уайтсэндз. Эмили строила замок с японским садиком и фонтаном из ракушек, а Бен искал камешки, относил к ручью, бросал в воду и ковылял за следующим. Пожалуй, такими счастливыми и смирными я своих детей еще не видела. Однако погода начала портиться. Само собой, погода начала портиться. И как это я забыла, что мы в Уэльсе? Сырой Уэльс. В первой половине дня солнышко выглянуло, поцеловало весеннюю россыпь веснушек на носике Эмили, а потом небо набухло дождем. Мы решили не искушать судьбу и увезти детей обратно в коттедж милях в двух от побережья. На то, чтобы оттащить их от воды и засунуть в машину, ушел почти час: просьбы сменились угрозами, угрозы подкупом.

Эмили пришлось пообещать, что я наконец почитаю ей «Маленькую хозяюшку», поэтому, стащив с обоих насквозь мокрую одежду, напоив чаем, искупав в крохотной ледяной ванной, где от обогревателя несло гарью, и уговорив Бена полежать в коляске, я устроилась с дочерью поближе к камину, где стыдливо коптили два поленца.

— Больше всего на свете Маленькая хозяюшка любила что-нибудь делать. Она постоянно была занята. Каждый день она просыпалась в три часа утра и читала одну главу из своей любимой книжки про полезную работу. Может, что-нибудь повеселее почитаем, Эм?