По дороге в синий лес - Анна Васильевна Дубчак

но как-то так, чтобы не получилось грубо. Подружиться я с ней хотела. Но вот так запросто, что ли, подойти к ней не получалось, не та обстановка. Я словно чувствовала какую-то невидимую стену между нами. Я понимала, что она из другого мира, что ли. Не знаю, как объяснить. Короче, решила я для начала узнать, где она живет. Только с третьего раза получилось. Мне бы раньше попросить одну знакомую из бухгалтерии, она сказала бы мне, но ума нет – считай, калека! Дом и подъезд, это понято, я увидела, когда заехала следом. Но квартиру-то как узнать? Все равно пришлось спрашивать, придумала какую-то невнятную историю для знакомой, типа у меня к ней дело есть, а телефон ее молчит… Короче, узнала номер квартиры. Так вот. Дом многоквартирный, но там одни буржуи живут, там на одном этаже может располагаться только одна квартира, представляешь ее размеры! Мы убирались с девчонками там в прошлом году… Хорошо, что там консьержки нет, раньше была, но там, мне рассказали, скандал произошел. Консьержка хамоватая оказалась, дверь не открыла жильцу подъезда, сказала, что это не входит в ее обязанности. Потом квартиру ограбили. Короче, решили, что консьержка никакой функции не несет, что жильцы платят ей просто за ее безделье, ну и уволили… Так вот… Ключ универсальный у меня есть, у нас у всех он есть, добыли, кто купил, кому выдали в компании, чтобы беспрепятственно проходить в дом. Короче…

Женя терпеливо слушала все эти подробности, понимая, что это своеобразный пьяный разгон, что вот-вот, еще немного, и она расскажет все то важное, из-за чего и сбежала из дома и теперь пьет с первой встречной в баре. Но, несмотря на то что Стася постоянно произносила коронное «короче», словно пытаясь сократить предельно поток рождающейся в ее голове информации, все равно ее речь, разбавленная алкоголем, пробуксовывала.

…Закончив уборку ванной комнаты, Женя неслышно подошла к двери, ведущей в спальню Бориса, и замерла. Ей показалось, что стук ее сердца отдается во всем доме! Было тихо. Даже храпа гениального адвоката не было слышно. А если он не спит? Представив себе, что вот сейчас откроется дверь, он застанет ее здесь, она ужаснулась и быстро, ступая мягкими тапками по ковровым дорожкам, вернулась к себе в комнату. В голубом прямоугольнике окна огрызался, проворачиваясь на месте, борясь с сугробами и отплевываясь снежной кашей, зверь «Бобкэт».

Она села на кровати, достала баночку с кремом и намазала руки. Итак. Что же было дальше?

– …Я оставила машину чуть поодаль, вдруг она заметит? Зашла в подъезд, поднялась на шестой этаж. Я не знала, на работе ли она или нет. Она могла и не выйти на работу. И вот в этом случае у меня появился бы шанс познакомиться с ней поближе. Прямо так и сказала бы, мол, узнала, где ты живешь, проезжала мимо… Понимаю, все это глупо бы прозвучало, но потом я добавила бы, призналась, что хотела с ней подружиться, понять, зачем она работает с нами… Уже перед ее дверью я почувствовала какую-то неуверенность, честно. Внезапно даже испугалась, а вдруг она меня не пустит, скажет через дверь, что… Нет, не так. Я побоялась, что она, увидев меня в глазок, не впустит. Сделает вид, если она, конечно, не хочет видеть меня, что ее и дома-то нет. Короче, стою я перед дверью, раздумываю, и вдруг мне показалось, что за дверью кто-то ходит. Уф… Значит, все-таки дома. И тогда я позвонила. И почти сразу же дверь открылась. Но на пороге вместо Ольги я увидела мужчину. Молодого такого красавца. Он увидел меня и тоже, видать, удивился. Спросил, кого мне. Я сказала – Олю. Он сказал, что ее дома нет. И тогда я, решив, что раз уж добралась сюда, раз мне открыли дверь, то глупо не воспользоваться таким случаем, чтобы хотя бы что-то не узнать о ней. Я решила действовать по обстановке, это был самый настоящий экспромт! «Знаете, – затараторила я, сделав вид, что сильно взволнована, – может, даже хорошо, что ее нет. Вы, наверное, ее муж, тогда я спрошу вас…»

Я говорила, не дав ему возможности даже прервать меня! Нарочно! Короче, я спросила его в лоб, зачем ей, небедной девушке, мыть грязные полы. Ну, типа мы все волнуемся за нее, не понимаем… Конечно, я в мгновение оценила квартиру, ну просто шикарная! И знаете, что он мне ответил? Он оказался таким приятным в общении человеком, таким вежливым, порядочным. Во-первых, он пригласил меня войти. Предложил выпить, я отказалась. Но попросила воды. Он налил. Мы сидели с ним на кухне. Он признался, что является ее бывшим мужем, что заехал сюда, чтобы забрать какие-то свои вещи. На мой вопрос он ответил, что Оля тяжело переживает развод, что у нее депрессия (как я и предполагала!), что она, конечно же, скоро бросит это занятие и вернется к нормальной жизни. А потом, ты не поверишь, он сам совершенно неожиданно для меня признался, что давно уже сожалеет о том, что они развелись. Что его бес попутал. Что познакомился с девушкой… Короче, случился у него роман, который должен был закончиться в этот же день. Ну, типа просто секс в гостинице, все! Но все оказалось сложнее. Что он запутался, что предал Олю, потом произнес еще такую фразу, что не хотел брать грех на душу. Короче, у него была такая каша в голове и душе! Ну, мы посидели немного на кухне, поговорили, я поняла все про них. Пожалела в душе. Так любили друг друга, а потом болезненно расстались. Прямо с кровью друг у друга сердца вырвали. Ну, подумала еще, что было бы неплохо устроиться лично к Ольге домработницей, а что? Квартира большая, за ней уход нужен. Да и зарабатывала бы у Ольги куда больше, чем убирая все эти жуткие офисы и свинячие квартиры. И пока слушала этого парня, постоянно мысленно протирала что-то, что было в поле зрения: стекла кухонных шкафчиков, стены, плитку… Я же клинер (клинер – специалист, который занимается профессиональной уборкой каких-либо помещений), это профессиональное. А потом все произошло очень быстро. Быстро и страшно. Он сказал, что надо бы позвонить Ольге, сказать, что он здесь. Я так поняла, что это был просто предлог лишний раз услышать ее голос. Он жестом так, слегка поклонившись, извинился передо мной, оставляя одну, вышел из кухни в прихожую, чтобы позвонить, и не услышал, как я сказала ему, мол, и мне тоже пора, вы