Сбежавшая невеста - Ева Никольская

— Что там, Аня?

Я медленно повернулась, морально готовясь к чему угодно: от нападения еще одного трупоеда до повторения охотником судьбы растений, которые, судя по всему, уничтожило маленькое пушистое чадо, сидящее на моих руках. Еще одна одаренная бьерна на мою бедную голову! И дар такой, что лучше б его и не было. Хотя если это он сохранил нам жизнь — беру свои слова обратно. Но то, что предстало моим глазам, заставило содрогнуться, невзирая на подготовку.

Некромант лежал на земле, причем рука его находилась на границе обращенной в прах травы и, как это ни ужасно, повторяла ее судьбу. Кисть, торчащая из рукава, сжималась, словно подвергаясь ускоренной мумификации, пальцы скрючивались, истончались… жуть! Но напугало меня другое: над распростертым по земле магом нависал скелет в черных лохмотьях, череп которого был покрыт свежей мышечной массой, а глаза полны непроглядной тьмы. В первый момент мне показалось, что Граф целует обездвиженного его чарами мужчину (ну или делает ему искусственное дыхание), однако стоило иссохшей ладони дернуться в предсмертных конвульсиях, как меня озарило: лич выпил его душу!

Прижимая к себе «лисичку», чтобы ребенок, не приведи боги, не увидел происходящее, я смотрела широко раскрытыми глазами на жуткого мертвеца, а он, подняв голову, уставился на меня. Контакт длился несколько долгих секунд, показавшихся мне вечностью. И надо было бы вспомнить о ментальных талантах лича, но я продолжала завороженно смотреть на красное лицо, с которого будто содрали кожу, и с лица этого на меня взирала сама тьма.

Мысль, что я немедленно должна отвернуться, оставаться на месте, но не поворачиваться обратно, пока не разрешат, напоминала приказ. И только выполнив его, я поняла, что это он и был. Никакая защитная сеть из моего арсенала не могла остановить телепатический посыл, полученный от древнего мага, волей случая ставшего моим союзником. От него не убежать, его не убить… что ж, значит, придется ему довериться, успокаивая себя тем, что если бы Граф хотел, то давно уже меня убил и высосал душу, а не собирал бы урожай земляных червей и не защищал бедовую ведьму от живых и мертвых уродов.

— Что там? — снова спросила бьерна, начав нетерпеливо ерзать и пытаться вывернуться из моих объятий, чтобы оглядеться. — Я его убила? — пробормотала малышка, всхлипнув. Вряд ли от жалости к нашему преследователю, скорее, это было просто нервное.

— Нет, Ариэль, — так же тихо ответила я, уткнувшись носом в ее покрытую черной шерстью макушку. — Не ты его убила, но нас спасли.

— А…

— Тс-с-с, — настал мой черед призывать бьерну к тишине.

Впрочем, назвать тихим летний день было сложно. Тем более когда к шелесту листвы, стрекоту насекомых и пению птиц, доносившемуся из леса, примешивалось неприятное чавканье, похожее на пиршество целого стада свиней, добравшихся до корыта с аппетитной похлебкой. Я даже думать не хотела о том, что… или точнее — кто производит эти мерзкие звуки за моей спиной. Желая отвлечься, я принялась сосредоточенно анализировать все случившееся с нами на странном кладбище, и чем дольше размышляла, тем больше возникало вопросов.

Во-первых, куда делось убойное заклинание, брошенное в нас некромантом? Неужели Риткин лич способен поглощать не только червей и человеческие души, но и магию? Во-вторых, действительно ли я заражена трупоедом, и если да, то чем мне это грозит? Потому что, будучи наслышана о разновидностях кладбищенской нежити, я никак не могла вспомнить про последствия подобных укусов или царапин. В-третьих, мне было интересно, выжил ли черноволосый бьерн, на которого рычала Ариэлла, и если да, то почему никак себя не проявляет? В отличие от меня, он мужик крепкий, сильный и модифицированный, а это значит, что и регенерировать должен куда быстрее обычного человека, так что шанс спастись от случайно пойманных чар у желтоглазого был. Вот только хотела ли я этого? Вряд ли.

Четвертый вопрос касался маленькой «лисички». По сути, я прижимала к себе смертоносную силу, способную превращать все живое в прах. И свидетельством тому был как пятачок покрытой пеплом земли, в центре которого мы стояли, так и рука мертвого охотника, попавшая в зону воздействия бьерновского дара. Разозлись этот милый ребенок на меня, и я вполне могу стать удобрением для почвы. А дети — не взрослые, и с настроением у них, как и с осознанием последствий своих поступков, дела обстоят совсем иначе. Обидеться, расстроиться, рассердиться и натравить на неугодного свой дар для малышки четырех-пяти лет — не страшнее, чем выбросить в темный шкаф надоевшую куклу.

Даже мой не по годам ответственный Яшка умудрился наградить Илью «почесуном», решив, что дядю надо проучить. А что может сотворить Ариэль с такими-то способностями? Эта мысль опечалила, пожалуй, даже больше других. Я не боялась девочку, так как совершенно не чувствовала угрозы, но… я боялась за нее. Как она живет с таким даром? Неужели малышку здесь заперли специально, изолировав от семьи, людей… от всего живого? Как быть, если тот бьерн — родственник Ариэллы, решивший избавиться от нее раз и навсегда. Кладбище на карантине для этого дела — прекрасное место. И смерть малышки легко списать на несчастный случай, сказав, что она стала жертвой разбушевавшегося трупоеда…

О, матерь лунная! Только бы я ошибалась!

Притихшая было злость снова всколыхнулась, заставив до скрипа стиснуть зубы и крепче обнять свою опасную ношу. Но больше всего меня бесило то, что я не видела возможности помочь девочке, потому что не знала, можно ли заблокировать дар зверолюда. Еще неделю назад я воспринимала их как другую расу с общими предками, но со своими законами и традициями, и без надобности общаться с этими господами у меня желания не возникало. Я сталкивалась с ними разве что в собственной лавке, продавая ту или иную волшебную вещицу заглянувшему на огонек желтоглазому покупателю. А потом судьба свела меня с Ильей Нечаевым — и я, сама того не желая, стала частью кошачьего клана!

Вспомнив нашу встречу, невольно коснулась кончиками пальцев пресловутой брачной метки, которая связывала меня не только с главой рыжей стаи, но и с бьернами вообще.

— У тебя есть муж? — заметив мой жест, спросила Ариэлла, которая уже снова приняла человеческий вид, превратившись в маленькую бледную девочку с очень цепким, внимательным взглядом. Она не боялась больше, не дрожала, и в золотистых глазах ее сейчас читалось любопытство, а не страх вперемешку с ненавистью.

— Нет, жених, — улыбнулась я и тут же шепотом добавила: — Но не настоящий. — Разговор отвлекал от мерзких звуков, которые все так же слышались за спиной. И я бы с удовольствием отошла подальше, но ментальный приказ Графа работал идеально, и ноги попросту отказывались сходить с места. Что ж, придется потерпеть.