Тайны Семи грехов - Валерий Ильичёв

- Огнев передал и сказал, что точно такие же материалы Грому посланы.

- Он их успел получить?

- Вряд ли. Иначе бы тебя уже в живых не было. Ты что не мог другой бабы для плотских утех найти?

- Понравилась она мне очень. Ни с кем так хорошо в постели не было. Прямо на небо улетаешь!

- Вот ты чуть и не улетел. Если бы не я.

- Я в первый момент подумал, что ты на побрякушки позарился.

- Зачем мне эта головная боль? Их сбыть будет трудно. Давай лучше подумаем как с трупом Грома быть. А что если изобразить происшествие как самоубийство? Сейчас попробуем все организовать.

Неторопливо подойдя к беспомощно раскинувшему руки телу, Куст, намотав на руку носовой платок, вытащил из кобуры пистолет охранника. И тут же выстрелил в грудь Хвосту. Продолжая держать на прицеле сползающего на пол шефа, приблизился и заглянул в начавшие тускнеть глаза Хвоста. "Он сразу не подох. Это хорошо: Экспертиза подтвердит возможность ответного выстрела в сторону Грома. В результате следствие посчитает, что обиженный охранник из ревности подстрелил Хвоста, а тот успел казнить своего палача. И менты прекратят дело. Надо только кое-что здесь подправить.

Куст обтер свой пистолет платком и вложил его в ещё теплую руку Хвоста. Затем, создавая видимость ссоры, опрокинул на пол стул и разбросал по комнате фотоснимки. Перед тем как уйти бросил прощальный взгляд на оставленные на столе бриллианты: "Жаль бросать такое богатство коту под хвост. Но надо: менты знают об этих камушках и не отстанут пока не найдут. Надо кинуть им кость. Пусть доложат в победных рапортах о возвращении государству дорогих камней. Кстати, их наличие в квартире поможет убедить сыщиков, кроме перестрелявших друг друга братков здесь никого не было".

И довольный собой Куст покинул квартиру, в которой, нашли гибель двое влюбленных на свою беду воспылавших страстью к одной женщине.

Узнав о гибели своего врага, Огнев облегченно вздохнул: "Я сделал правильный шаг. За меня всю черновую работу ловко проделал Куст. Теперь я возглавлю империю Дыма. И развернуться мне поможет человек из дома правительства. Не зря я из дома Желтка прихватил интересный документик".

И Огнев весело подмигнул сластолюбивому Пану, жаловливо подглядывающему из кустов за нагими купальщицами. И на мгновение ему показалось, что тот заговорщицки подмигнул ему в ответ, как своему компаньону и сообщнику.

х х

х

Кондратов был возбужден и весел:

- Привет, Волин. Выполняю обещание держать тебя в курсе расследования убийств в доме, где живет твоя редакторша.

- Она корректор.

- Для меня это одно и то же. Ладно, не обижайся. Дела можно считать законченными. В кратком изложении преступная цепочка выглядит следующим образом: старуху убил студент, по неведению похитивший картину с бриллиантами. Студента убили люди Дыма. Затем Дым в погоне за камушками замочил некоего Филарета. За Филарета отомстил его брат Князь, получивший в схватке смертельное ранение.

- А Хвост?

- Представь себе, его убил собственный охранник Гром. Правда и сам в перестрелке не уцелел. Из-за бабы вроде бы поцапались.

"Кондратов демонстрирует неведение, на случай, если его телефонные разговоры подслушивает служба собственной безопасности. Надо ему подыграть, разыграв удивление".

- Неужели Хвосту с его возможностями баб не хватало?

- Тут бери глубже: воспылал страстью к жене своего охранника. Забыл заповедь: не люби, где живешь. Но мы-то с тобой, Волин, об этом всегда помним! Не так ли?

- Ладно, Кондратов, хватит подкалывать! Лучше скажи, бриллианты нашли?

- А как же: уголовный розыск недаром свой хлеб ест. Вложили в закрома государства кругленькую сумму.

- И где они были?

- У Хвоста.

- А как они к нему попали?

- Другому журналисту я бы наврал в три короба, а тебе скажу честно: не знаю. Скорее всего Хвост их получил в качестве отступных от доли в фирме Дыма. Главное, что бриллианты с нашей помощью завершили кровавый путь по человеческим судьбам. И ещё одно достижение: на несколько уголовников в городе стало меньше.

- Спасибо, Кондратов. Материал, действительно обещает быть сенсационным. Когда сможешь рассказать подробности?

- Да хоть завтра. Давай посидим где-нибудь как белые люди. Можем же мы позволить себе хоть иногда развлечься. Кстати, как у тебя дела с корректоршей? Понравилась она мне. Когда надумаешь рвать отношения, сообщи. Не обижай друга!

- Слишком уж ты разгулялся, Кондратов. Не забывай как Хвост свою жизнь кончил!

- Не серчай, Волин. Совсем шутки понимать разучился. Ну все, до связи.

Слышавший разговор Анатас повернулся к печальному Себу:

- Возгордился сыщик не в меру. И ликвидацию бандитов и возвращение бриллиантов себе приписал. Думает, что обошелся без нашего совета и участия. А ты, стажер, не грусти. Нам тоже есть что указать в победных отчетах.

- И чем же мы отличились?

- Погибшие жертвы и закончившие земной путь бандиты уже никогда не смогут исправиться. Им придется отвечать перед Высшим Судом за все совершенные и оставшиеся нераскаянными грехи. В сой актив запишем и сыщика из МУРа. Он с нашей помощью накуролесил немало. Заметь: из самых лучших побуждений.

- А литератор? Он же жив и избежал тройной опасности: и самолет уцелел и оба угрожающих ему мафиози погибли.

- Превратим поражение в победу. Доложим, что сами продлили ему жизнь, предоставляя возможность окончательно погрязнуть в грехах.

- Так он уже три дня в Москве. И даже не делает попыток встретиться с любовницей.

- Что такое три дня по сравнению с вечностью? Давай наберемся терпения и понаблюдаем за нашим любвеобильном Дон-Жуаном. Надежда по законам этого мира должна умирать последней.

Анатас с удовлетворением заметил, как у стажера заблестели глаза: "Ишь ты, обрадовался! Не понимает, что его мелких достижений едва хватит для получения зачета по земной практике. Для моего смещения этого явно недостаточно. И я смогу продолжить работу над моей нескончаемой трагической пьесой. По крайней мере до прибытия нового стажера - родственничка влиятельного лица".

Анатас умиротворенно прикрыл глаза. Но Себ, напряженно следящий за Волиным, не дал ему расслабиться: Смотри, в каком смятении пребывает литератор. Его колотит, как в лихорадке. Он бегает по комнате как плененный зверь.

- Зри в корень, Себ. Прочти ход его путанных мыслей.

А растревоженный разговором с сыщиком Волин не мог сдержать своего раздражения: "Этот мент испортил мне настроение, заговорив о Вере. Я и так постоянно думаю о ней. Порой желание заключить в объятия любимую женщину пересиливает клятву, поспешно данную в самолете. Но неужели теперь мне надо отказаться от личного счастья и всю оставшуюся жизнь провести с поднадоевшей, вечно недовольной женой?"

От мрачной перспективы Волина передернуло. Он быстро накинул пиджак и решительно направился к выходу. Из соседней комнаты выглянула Ольга:

- Куда на ночь глядя собрался?

- Позвонил приятель из МУРа. Они сейчас раскручивают сенсационное дело. Меня пригласили участвовать на завершающем этапе.

- Это не опасно?

- Ну ты, как всегда глупость городишь! Сыщики их повяжут, а мне только позволят поговорить с арестованными.

Ольга с подозрением посмотрела на мужа и раздраженно дернула плечиками:

- Значит домой тебя сегодня не ждать?

- Откуда я знаю, как муровцы там управятся? Возможно всю ночь подвозить арестованных будут. Это зависит от численности бандгруппы.

Ольга обиженно поджала губы и молча скрылась в своей комнате, демонстрируя явное недоверие к россказням мужа.

Волин поспешно выскочил на лестничную клетку: "Складно я наврал! Даже если она не поверила - не подкопаешься. Впереди целая ночь с любимой женщиной! Такой случай упускать нельзя!"

Но по мере приближения к дому любовницы решимость Волина ослабевала. Боязнь нарушить обет полного отказа от греха заставила его остановиться посреди Арбата. В задумчивости он осмотрелся. В сгущающихся сумерках отчетливо виднелась застывшая на троне бессмертия величавая в своей непогрешимости Турандот. Рядом над древней улицей молчаливо возвышалось массивное здание, увенчанное башней - рыцарем. Внезапно Волина охватило острое чувство вины: "Мне кажется что этот строгий страж и юная невинная Турандот проницательно догадываются, куда я направляюсь. И в их глазах легко угадывается легкое презрение и осуждение. Но надо же как разыгралось воображение! К чему эти сомнения? Разве я не имею права на счастье? К тому же мне как литератору нужно обилие новых впечатлений и свежесть чувств, чтобы творить. А рядом с постоянно раздраженной женой разве создашь что-нибудь прекрасное и вечное?"

И Волин решительно зашагал в сторону дома, где жила Вера.

Анатас покровительственно хлопнул Себа по плечу:

- Так кому человек врет чаще всего?

- Еще раз убедился: самому себе. Значит мы победили?