Homefront. Голос свободы - Раймонд Бенсон

– Учтем, – сказал Коппл.

– Я так понял, корейцев в городе нет? – уточнил Хеннингс.

Макконли покачал головой.

– Сложно поверить, но нет. Они к нам не лезут. Должно быть, решили, что у нас нет ничего полезного. Я так думаю, Лас-Вегас для них олицетворяет дух загнивающего капитализма, и они брезгуют с нами связываться. Но это мои догадки. Каждый день боюсь, что они придут, но до тех пор мы будем выживать и радоваться. Я горжусь тем, как мы приспособились к новым условиям. Совместная работа и чувство локтя творят чудеса.

– Это вы молодцы, – сказал Уокер.

– Скажите-ка, шериф, – наклонился вперед Хеннингс. – А про партизанскую ячейку, действующую в Юте рядом с Брайс Каньон, что-нибудь слышно? Мы хотим добраться до тамошнего укрепрайона.

– До меня доходят сведения о партизанах со всей страны, но про Брайс Каньон не слышал. Правда, это еще ни о чем не говорит. Без связи… – Шериф поднял палец. – Однако! Мы ловим радиопередачи.

– Как? – поднял брови Уокер.

Макконли посмотрел на часы.

– Вам везет, скоро будет сеанс. У меня в подвале хранилась любительская радиостанция. ЭМИ ее не сжег. Стоит в соседнем кабинете, загляните.

Бойцы следом за шерифом отправились в комнатушку, где стоял стол, три стула и станция примерно 1980-х годов выпуска.

Шериф запустил портативный генератор, стоящий под столом.

– Все генераторы используются на критичных участках, например, в больницах. Бензин контролируют мои люди, бережем как можем. Где брать топливо, понятия не имею. Лично я запускаю генератор раз в день, чтобы проверить эфир.

– Эфир? – спросил Уокер.

– Чрезвычайная система радиосвязи пять раз в день передает записанное сообщение. Откуда они вещают, понятия не имею. Одну и ту же запись крутят с начала июня. Надеюсь, скоро они скажут что-нибудь новенькое.

Макконли включил радио. Загорелись лампы. Комнату заполнило шипение статики. Шериф покрутил ручку настройки. Через несколько секунд на смену шуму пришел настроечный сигнал.

Очарованные техникой, бойцы склонились над столом, будто впервые видели такое диковинное устройство.

Шериф посмотрел на часы.

– Вот-вот начнется.

Уокер, облокотившись о стену, уставился на радио. У него в голове бурлили идеи, не складываясь, однако, в четкий план действий.

Вдруг раздался чистый женский голос.

– Передает чрезвычайная система радиосвязи Федеральной комиссии по связи Соединенных Штатов Америки. Эта запись сделана двадцатого мая 2025 года. Она будет транслироваться ежедневно в определенное время: восемь часов утра по стандартному восточному времени, в полдень, в пять вечера, в десять вечера и в два часа ночи. Президент США, находясь в безопасном месте, обращается к своему народу.

Уокер слушал, забыв, как дышать. Впервые с начала войны он услышал новости о президенте.

Знакомый голос представился и начал речь.

– Дорогие сограждане! Американцы! Мы находимся в тяжелейшей ситуации, и правительство ищет способы выхода из нее. Мы с вицепрезидентом и Кабинет министров находимся в безопасности. Наше местонахождение и даже страна пребывания в силу сложившихся обстоятельств держатся в тайне. Тем не менее заверяю вас, что мы прилагаем все усилия для борьбы с кризисом. Наши союзники в Европе обещали прийти к нам на помощь. К сожалению, по причинам экономического характера, затронувшим всю планету, на подготовку кампании понадобится некоторое время. В данный момент непонятно, о каком промежутке идет речь. Как вы знаете, корейцы угрожают ядерным взрывом на Гавайях. К тому же тысячи американцев содержатся в концентрационных лагерях. Наша армия не способна вести борьбу. Прошу вас, держитесь! Находясь во власти корейцев, не рискуйте жизнью понапрасну. Если сотрудничество с ними поможет вам обезопасить себя и семью, соглашайтесь. Как только будут новости, мы запишем новое обращение. Дорогие сограждане, сообща мы преодолеем это испытание! Молитесь и берегите себя.

Запись кончилась. Макконли выключил радио и генератор.

– С мая никаких новостей.

– Плохо дело, – закашлялся Коппл. – С тех пор его могли и убить. И всех остальных тоже.

В комнате повисла гнетущая тишина. Наконец Уокер спросил:

– Другие, простые люди в эфире есть?

Макконли кивнул.

– Регулярно кто-нибудь выходит на связь. Как правило, жалуются на бедственное положение и просят помощи. Судя по голосам, многие в отчаянии. Очень тяжело их слушать. Понимаешь, какое дело. Если ты не сберег радиостанцию в защищенном подвале, ее надо чинить, а это не всякому по силам.

– Мне казалось, с починкой не должно быть проблем?

Шериф пожал плечами.

– Что будем делать, капитан? – спросил Коппл, глядя на Хеннингса.

Тот обвел взглядом голодные лица людей.

– Ладно, задержимся на несколько дней. Каждое утро после завтрака, в 9:30, встречаемся в вестибюле отеля «Харра». В конце недели будем выдвигаться.

По пути на улицу Коппл спросил у Бена:

– Чем займешься?

– Схожу в «Цезарь», найду комнату, помоюсь, побреюсь, отдохну. Потом схожу в казино. У тебя какие планы?

Сержант закашлялся.

– Да примерно такие же. Только хрен я встану с кровати в ближайшие двенадцать часов. А потом и в казино можно заглянуть.

– Там и увидимся.

Уокер, заслонив рукой глаза от палящего солнца, перебежал улицу. В фойе «Цезаря» на него нахлынула тяжелая духота, но всяко лучше, чем снаружи. За конторкой стояла седовласая старушка лет семидесяти. Она протянула Бену веер. Он заметил такие же веера в руках у людей. За спиной у старушки на стене висела расчерченная доска с номерами комнат и именами постояльцев.

– Комнату с душем? – спросила дама, смерив Бена опытным взглядом.

– Хорошо бы.

– На первых двух этажах свободных номеров нет. Могу предложить третий и четвертый. Чем выше, тем жарче, так что высокие этажи не советую, но тут уж как хотите. Да, лифты не работают, ходим по лестнице.

Бен заметил на доске пустое место.

– 322-й номер свободен?

– Да.

– Тогда я его займу.

Дама спросила, как его зовут, и в соответствующей ячейке появилась запись.

– Ключей нет. Электронные замки приказали долго жить, теперь рассчитываем на честность постояльцев. В чужие номера без приглашения не входить. Нарушителей сдают шерифу.

– Понял.

Дама, обмахиваясь веером, улыбнулась ему и похлопала глазами. Для такого почтенного возраста у нее была на редкость хорошая фигура. Уокер решил, что перед ним бывшая танцовщица.

– Да, горничных у нас тоже нет. Постельное белье лежит на столике рядом с лифтом. Стирать его и одежду можно вручную в подвале, раз в неделю. Или у себя в ванне когда угодно.

– Спасибо большое.

– Вам ведь нужна новая одежда?

– А что, есть?

– Да, майки, шорты и сланцы. Цены в фишках, но у вас их пока нет, так что могу записать одежду в кредит. По правилам первые десять фишек вы получаете просто так, могу их вам выдать.

– Что, серьезно? – изумился Уокер.

– Честное слово. – Она ушла в кабинет и вернулась с десятком красных фишек, майкой, шортами, сланцами и лаконичным договором. – Размер прикинула на глазок. Что не подойдет, можно обменять. Вашу подпись; договор гласит, что вы должны двадцать фишек за одежду.

Бен чиркнул ручкой.

– Вы военный? – спросила дама, потому что Бен так и ходил в камуфляже морпехов.

– Нет, но приехал с отрядом Национальной гвардии.

Дама протянула руку.

– Надеюсь, вам понравится в «Цезарь Палас». Когда побреетесь и отмоетесь, станете настоящим красавцем.

Шесть часов кряду Бен кайфовал: мылся, брился, отсыпался. А потом он спустился вниз в новой майке, шортах и сланцах. Десять фишек жгли ему карман.

Если не обращать внимания на современную моду, казино напоминало гравюры XVIII–XIX веков. Свечи заливали комнату, крупье и игроков мягким волшебным светом. На высоких потолках танцевали тени. Якобы древнеримская отделка «Цезарь Паласа» и живой свет создавали потусторонний эффект, будто тебя забросило далеко в прошлое. Бряцанье игровых автоматов давно смолкло, ему на смену пришли тихие, естественные звуки. В углу просторного холла играл на акустике джазовый квартет.

Неудивительно, что местные жители не вылезают из казино, подумал Уокер. Если сравнивать с его злоключениями, здесь настоящий рай.

Он бродил по комнате, разглядывая игроков в рулетку, кости, блэк-джек и покер. Отдельные мастера играли в баккара. Уокер присел за пустой стол для блэк-джека к высокой, эффектной брюнетке-крупье. Той было чуть за тридцать. Как и все вокруг, она была в майке и шортах. Уокер счел, что фигура у нее – загляденье.

– Какая у вас минимальная ставка? – спросил он.

– Две фишки, – ответила та, глядя ему в глаза. – Недавно в городе?

– Сегодня приехал. – Он положил на стол две фишки, брюнетка сдала Уокеру карты: шестерку в открытую, пятерку в закрытую. Он попросил еще карту. На стол легла тройка.