Браватта - Виталий Сергеевич Останин

Его преследователем оказался молодой дворянин. Бенедикт не сразу узнал его, освещен коридор был весьма скверно, но когда все-таки разглядел лицо молодого человека, внутренне содрогнулся. Сильвио да Пала, наследник древнего танского рода и самый удачливый дуэлянт в столице за последние пару лет. Невысокий, крепко сложенный молодой человек с непропорционально длинными руками и постоянным выражением лица обиженного ребенка. Внимание данного господина никак не входило в планы да Гора.

— Вы оскорбили меня, синьор! — начал говорить да Пала, не дойдя до кансильера трех шагов. Тщательно расчитанная дистанция опытного мечника.

Да Гора склонил голову набок, рассматривая задиру.

“Да Пала в родстве с да Корси, а тот — родственник по жене с да Урсу. На Совете мальчишка сидел молча прямо за стариком. А он хочет вывести меня из игры! Какие варианты?”

— И когда же это я имел неосторожность так поступить? — спросил он. Лицо спокойное, расслабленное, чуть собраны мышцы возле глаз, будто он пытается вспомнить об этом досадном инциденте.

— Третьего дня, синьор! — баронет сделал еще шаг вперед и остановился. Фактически уже вызов, после следующего шага будет пощечина рукой или перчаткой. Она, к слову уже была стянута с руки. Значит перчаткой. Значит не до крови, а до смерти.

Ни по титулу, ни по имени да Пала Бенедикта не называл, предпочитая обезличенную форму “синьор”. Значит сейчас последует вызов.

— Третьего дня? Но меня ведь даже в столице не было! — шаг назад и недоумение на лице.

Понятно, что предлог можно придумать какой угодно. С другой стороны, да Пала сглупил, никого не пригласив в свидетели вызова. Значит действовал второпях.

— Мои друзья рассказали мне, что вы осмелились дурно отозваться о гвардии, синьор! О “Страже Максимуса”! Я — гвардеец! И я не потерплю подобного отношения!

“Совсем плох!” — подумал Бенедикт. Ярость, немного отступившая, стала вновь подниматься в его душе мутной волной. — “Даже не потрудился придумать достойного повода!”

— Где я и где гвардия, да Пала? Я даже не знаю, как называется то оружие, которым вы там в армии пользуетесь! К слову, как оно называется?

— Вы считаете меня и моих друзей лжецами? — баронет и впрямь не утруждал себя обоснованием, действуя по избитому, и, наверняка, неплохо им изученному, шаблону. — Потрудитесь ответить за свои слова, синьор!

И еще шаг вперед. Перчатка готова, рука чуть отставлена в сторону.

Бенедикт демонстративно вздохнул и устало провел рукой по лицу. Вот что с ним делать? Словами явно дело не решить, баронет, подобно кабану пер напролом, отметая все доводы здравого смысла и логики. Его даже не пугало, что он бросает вызов приближенному Фрейланга. Да и времени на развешивание словесных кружевов у да Гора не было. Как и на дуэль, к которой его упрямо толкал забияка. К слову, он действительно был прекрасным фехтовальщиком, не факт, что Бенедикт сумел бы выстоять против него.

Можно было просто развернуться и уйти. Сильвио да Пала был рабом правил и догм дворянского сословия. Максимум — выкрикнет пару раз в спину “вы трус, да Гора!” На это Бенедикту было плевать. Слова глупца — не его клинок, не ранят. Но он был в дурном настроении после фиаско на Совете, поэтому на несколько ударов сердца отпустил узду контроля и сбросил маску легкомысленного повесы.

Не меняя выражения лица он длинным, скользящим шагом приблизился к баронету и, используя инерцию этого движения, впечатал его его в каменную стену коридора. Одновременно с этим нанося удар коленом в благородную промежность. И не давая противнику опомниться, коротко ударил его раскрытой ладонью в лоб. Затылок дуэлянта глухо стукнулся о стену, глаза закатились и тело безвольно сползло под ноги Бенедикта. Один удар сердца, два глухих звука, один короткий стон. И огромное количество последствий! Каждое из которых может сделать непростую, но интересную жизнь кансильер коронного сыска еще более непростой и интересной.

“Еще бы горло ему перерезать и совсем бы хорошо было!” — плотоядно облизнулся ненадолго спущенный зверь. — И последствий никаких! А я мог бы лично взяться за расследование этого загадочного убийства! Прямо в Инверино! Какой ужас!”

Но Бенедикт уже вернул контроль над зверем. Он и так здорово подставился, спуская пар.

“Но хорошо-то как!”

Сослуживцы баронета — раз. Гвардия не прощает такого, тем более штатским дворцовым шаркунам, каковым они считают и да Гора. Когда этот осел придет в себя, вызовы посыпятся на барона как переспелые абрикосы. Их можно игнорировать, но спину придеться беречь вдвое внимательнее.

Три обиженных семьи — два. Да Урсу, да Корси и, собственно, сам да Пала. Эти, скорее всего, дело постараются замять, тем более что свидетелей не было, но выждав удачного момента — ударят.

Выволочка от Фрейланга — три. Вряд ли серьезная, но маркиз не одобрял импульсивных поступков. Список можно продолжить, но для неспокойной жизни хватит и первых трех пунктов. И, несмотря на все это, барон да Гора чувствовал себя прекрасно!

А жизнь его и так была далекой от спокойной.

Стон снизу возвестил, что забияка да Пала приходит в себя. Что ж, попробуем минимизировать ущерб от своего всплеска. Бенедикт присел на корточки и за длинные волосы поднял голову баронета, чтобы видеть его глаза. Вскоре в них появилось осмысленное выражение, быстро перетекающее в ярость. Не давая ей разгореться слишком сильно, да Гора заговорил.

— Слушай внимательно. Сделай вид, что ничего этого не было. Да Урсу тебе не приказывал вызвать меня на дуэль, а ты не встречался со мной в коридоре. Последуешь моему совету — доживешь до смерти отца и спокойно унаследуешь титул.

Заломил баронету руку, когда тот попытался вырваться.

— Слушай! Будешь охотиться в своих лесах, портить селянок и жить как настоящий тан. Если нет — умрешь. Я не буду с тобой играться в дуэли и прочую чушь. Я даже подходить к тебе не буду. Ты просто получишь кинжалом в бок на улице. Или упадешь с коня и сломаешь шею. Или еще что-нибудь. Я ведь умею играть нечестно. И у меня в этом богатый опыт. Слушай, я сказал! Микеле да Мартино помнишь?

Судорожный кивок и шипение, когда от этого движения натянулись волосы.

— Вот и хорошо, что помнишь! Он попытался со мной играть как ты. Как кончил — тебе известно.

Пару раз за этот монолог, Бенедикту пришлось удерживать баронета от попытки ударить обидчика. Очень в этом помогала заломленная