Занимательная ботаника - Александр Цингер

Впрочем, одна нелепость не приходила в мою детскую голову: я никогда не мечтал пойти в Иванову ночь в лес и найти там «разрыв-траву» — огненный цветок папоротника. Еще в те времена, когда я отправлялся на ботанические экскурсии «верхом на палочке», я уже знал, что у папоротников никаких цветов не бывает и что размножаются они спорами, вырастающими на изнанке листьев.

Рассказывая о папоротниках, отец говорил мне:

— Цветов у папоротника не бывает, но есть папоротники, у которых споры образуются на отдельных частях листа, пожалуй, похожих на кисточку цветов или бутонов. У нас водятся два очень интересных маленьких папоротника такого рода: гроздовик (Вotrychium) и ужовник (Ophioglossum)[77].

Показав мне эти папоротнички на рисунках, отец добавил:

— Ботрихиум я в нашей местности изредка находил, вот офиоглоссума еще не находил никто. Вероятно, он вовсе уже не так редок, но трудно его заметить. Вот ты — глазастый; найди мне офиоглоссум, будешь молодец! Растет он обыкновенно на сыроватых, мшистых местах.

Надежда найти офиоглоссум увлекла меня, разумеется, чрезвычайно. Немало исходил и даже исползал я подходящих мест, но все — тщетно. Лишь на следующее лето пришлось мне впервые увидеть офиоглоссум, но первыми подметили его не мои зоркие детские глаза, а близорукие, но более опытные глаза отца. Любопытно, что отец нечаянно нашел первый офиоглоссум точь-в-точь при таких же условиях, как раньше нашел его еще один ботаник. Отец выкапывал одну из красивейших наших орхидей (Orchis militaris — ятрышник шлемовидный), чтобы пересадить в садик около дома, и вдруг на том коме земли, с которым была выкопана орхидея, заметил крошечный офиоглоссум[78].

Рис. 99. а — ужовник обыкновенный (Ophioglossum); б — гроздовик, ключ-трава (Botrychium).

«Лиха беда начало» — говорит пословица. На следующей экскурсии отец сразу нашел целую группу этих оригинальных папоротничков. Присмотревшись к ним, и я стал находить их то здесь, то там, и очень скоро офиоглоссум перестал быть для меня заманчивой редкостью. Оказалось, что ботрихиум, ранее считавшийся более обыкновенным, на самом деле встречается у нас заметно реже.

В эпоху первых гимназических годов отыскивать папоротнички было моей специальностью, своего рода любимым спортом, а потому, когда к моему отцу обратились с просьбой собрать для издания по сто экземпляров более интересных растений, именно мне была поручена задача найти сотню офиоглоссумов и сотню ботрихиумов. С офиоглоссумами сладить можно было сравнительно легко, тем более что они часто встречаются целыми группами; но с ботрихиумами дело подвигалось плохо, несмотря на помощь брата. Мы могли найти не более трех-четырех штук в день; но ведь требовалась в короткий срок целая сотня. Мы привлекли к работе приехавшего к нам гимназического товарища. Сперва он казался безнадежно плохим помощником. Чтобы приучить его к работе, мы находили ботрихиум, очерчивали вокруг него небольшой участочек земли и говорили:

— Вот внутри этой границы наверняка есть ботрихиум, совершенно такой же, как вот этот, который у тебя в руке. Отыщи!

Товарищ бился час, перебирал всю траву руками, и все же не умел найти или — еще странней — указывал нам другие растения, имевшие лишь отдаленное сходство с ботрихиумом. Лишь два дня спустя он как-то сразу овладел способностью быстро замечать ботрихиумы среди других трав, стал находить их не хуже нас с братом и значительно ускорил добычу сотого экземпляра.

Несравненно реже, чем маленький Botrychium lunaria, встречается у нас более крупный Botrychium matricariae, иначе называемый Botrychium rutaefolium (гроздовик рутовый). Когда я в ранней юности находил его, я радовался так, как радуется рыболов, поймавший на удочку огромную щуку, или охотник, застреливший медведя. Однако мне везло: я набирал их достаточно и для гербария отца, и для многих его знакомых ботаников.

Рис. 100. Гроздовик рутовый (Botrychium matricariae).

Рис. 101. Спорангии ботрихиума: 1 — в сырую погоду, 2 — в сухое время.

Не так редко, но все же далеко не часто Botrychium matricariae можно найти на торфяниках. Много позднее, после моих мальчишеских увлечений, я нашел однажды под Москвой, на очень небольшой полянке, около торфяного болота, сразу 22 великолепных экземпляра. Все они были на редкость крупные; лишь один из них не превышал обычно указываемой нормы от 8 до 15 сантиметров; остальные были не менее 20 и доходили до 32 сантиметров. Довольно тщательно осмотревши окрестные подходящие места, я на значительном участке в два-три кв. километра нашел еще только один экземпляр. Осматривая те же места еще несколько раз в последующие годы, я уже ни разу не находил ни одного. Надо полагать, более частыми они бывают лишь местами и только в некоторые урожайные годы[79].

Из явлений, которые всякий любитель может наблюдать с маленькими папоротничками, упомяну об одном любопытном приспособлении. Если вы будете наблюдать спороносный колосок в период зрелости спор, вы можете подметить, что с п о р а н г и и, т. е. те шарообразные коробочки, в которых заключаются споры, в сухую погоду бывают открыты, а в сырую — закрываются. Цель приспособления понятна: только в сухом воздухе сухие споры могут разноситься ветром. Наблюдая спорангии в лупу, легко видеть, что стоит только дохнуть на открытый спорангий, и он закрывается.

В начале беседы я сказал, что никогда — даже в детстве — не искал волшебной «разрыв-травы», но, может быть, именно про нее-то я вам и рассказал. В народе ботрихиумы носят название «ключ-травы». Эта «ключ-трава» и в Восточной, и в Западной Европе в древние времена пользовалась особым вниманием знахарей и колдунов; ей приписывались разные чудодейственные силы. С другой стороны, огненный цветок папоротника, согласно древним легендам, открывал доступ к таящимся в земле кладам, следовательно, считался своего рода «ключом» к закрытому золоту[80].

По поводу кедровых орехов

1. Язык житейский и язык ботаников

Кто не знает кедровых орешков? «Наше сибирское красноречие» — шутливо называют их сибиряки, намекая на то, что когда не о чем говорить, сибиряк грызет эти орешки. Занятие не очень умное, доктора говорят, даже вредное; но меня мало убеждают некоторые доктора, которые сами после такого замечания нередко затягиваются папироской. Специалист-ботаник не откажется вместе с нами погрызть кедровых и разных других орехов. Но попросим его рассказать нам о кедровых орехах с ботанической точки зрения. Тут он нам прежде всего заявит, что эти орехи в сущности, не орехи и совсем, не кедровые.

Почему не орехи? Ботаник даст нам научное определение ореха: плод, состоящий из деревянистой оболочки, внутри которой находится семя, зародыш с семенодолями и больше ничего. Под это определение подойдут обыкновенные лесные орехи; но грецкий орех, миндальный орех для ботаника уже не орех, а косточка плода, с которого удалена мясистая оболочка; американский орех — семя, китайские орехи — бобы и т. д. Что же такое кедровый орех? Только семя, содержащее помимо зародыша еще б е л о к, запас питания для зародыша. Разрезав орешек, ботаник покажет нам зародыш, — маленький стерженек с головкой, расщепленный на 10 семенодолей. Его можно видеть и простым глазом, но лучше хоть в маленькую лупу. Из такого зародыша можно вырастить дерево. Попробуйте посадить орешки, хоть в цветочный горшочек. Обыкновенно они не всходят долго, больше года; но в конце концов вы получите всходы, похожие на всходы очень многих хвойных деревьев.

— Ну, пусть это не орехи, а семена; но почему же они не кедровые? Ведь это — семена кедра?

— То, что вы называете кедром, или сибирским кедром, для ботаника есть один из видов сосны, по-латыни Pinus. Наша обыкновенная сосна Pinus silvestris, т. е. «лесная», а это другой вид сосны, Pinus sibirica, т. е. «сибирская».

— Почему же этот вид не называть кедром?

— Потому что такое название может приводить к путанице, так как есть совершенно другой род хвойных деревьев, которые и ботаники называют кедрами — Cedrus.

— Как же логичнее называть сибирский кедр? Не называть же его всегда вашим латинским именем?

— Логичнее всего его назвать сибирской кедровой сосной. Это дерево заслуживает нашего внимания уже потому, что из всех орехов и семечек, которыми мы обыкновенно лакомимся, только лесные орехи да эти вот «кедровые орешки» — дети нашей родной северной природы. Грецкий орех разводится у нас только на юге[81], американские орехи привозят из Бразилии, китайские орехи тоже родом из Бразилии, хотя давно разводятся во многих странах потеплей, в том числе и у нас в Средней Азии и на Кавказе; это интереснейшее растение из бобовых, само сажающее свои плоды в землю! Подсолнух и тыква вывезены из Америки, арбуз — из Африки, фисташки — из Западной и Средней Азии и т. д. О каждом из этих растений можно было бы рассказать много интересного; но мы займемся на этот раз родной нам сибирской кедровой сосной.