Удравшая от оборотня (СИ) - Горская Ева

Твою мать! Моя рука потянулась к следующему изданию.

"Выгодно женить сына — удачный ход в предвыборной гонке", — гласил заголовок, ниже шло фото Андрея Лукрецкого.

"Официальная помолвка Алики Солнцевой и Владимира Лукрецкого. То событие, которое вы не захотите пропустить, но на которое не сможете попасть, если у вас нет пары десятков миллионов", — начиналась статья или аннотация к ней, выделенная жирным шрифтом перед основным текстом.

— Злата?

Так больно!

Мы знакомы чуть больше недели, а мне уже больно.

Больнее, чем от измены Ивольского, с которым провела больше шести лет.

Хорошо, что сейчас, а не потом…

— Развлекся? — зло выкрикнула, схватила всю пачку прессу и запустила в него макулатурой. Черно-белые и цветные издания даже не долетели до Лукрецкого, осев на пол живописной кучей.

— Куколка, ну, чего ты буянишь? — прижал к себе. Он еще осмелился упрекать меня! Это разъярило окончательно. Я никогда не была столь эмоциональной, но мерзкий оборотень пробудил во мне не лучшие качества. Зарядила ему коленом между ног. Так никогда прежде тоже не поступала. — Злата! — прошипел он.

Схватил за талию. Вжал в стену, притискивая мощным телом. Руки лихорадочно нащупывали мои трусики. Он сделал что-то такое, что заставило шортики повиснуть на одном бедре рваной тряпкой, оголяя и открывая меня для вторжения.

Паршивая шавка! Не зря говорят, что "заживает, как у собаки". У другого представителя противоположного пола давно бы опустился на полшестого, а у этого стоял. Стоял, словно, кол.

— Нет! — мой отчаянный окрик совпал с внезапным толчком. Не то, чтобы мне было больно, но резкое вторжение приличного по размерам члена причинило дискомфорт. А еще было обидно и противно. Он ведь знал, как я относилась к подобному.

Нет, меня никто в детстве не насиловал, даже пьяные дружки родителей не домогались. Все в рамках закона и приличий. Только вот моральное давление, насилие и принуждение в любом виде не приемлила. Да, я приняла в себя его член, даже получала сомнительное удовольствие от мощных и размеренных ударов, только вот самого Лукрецкого ненавидела и презирала.

— Куколка? — до этого страстно ласкающий мою шею и лицо оборотень неожиданно замер. — Злата?!

А я сама не поняла, как расплакалась от безысходности происходящего. Я не могла контролировать ситуацию. С четырнадцати лет росла полностью самостоятельно, привыкла сама заботиться о себе… а вот встретила его и расслабилась. Больше я ничего не контролировала. Это удручало. Лукрецкий мог вертеть мной, как забавной зверушкой, а я радостно позволяла. Купилась на сказки про истинную пару. Поверила, что, наконец, обрету столь желанную семью и дом. Поверила ему, когда называл "Единственной" и клялся в верности.

Мне было уже все равно, когда он меня куда-то понес. Даже обняла за шею, чтобы было удобнее. Хочет — пусть таскает. Так или иначе он получал, что хотел. Всегда получал.

Только вот все равно мне быть перестало, когда этот мерзкий тип запихнул меня в душ и включил холодную воду.

Мощная струя ледяной воды внезапно обрушивалась сверху. Лукрецкий не отпускал, притискивая к себе. Я вскрикнула, крепче прижимаясь к горячему телу оборотня, даже через одежду ощущая жар его тела.

— Успокоилась? — уже как-то размеренно, даже спокойно поинтересовался он. От былого безумия не осталось следа, хотя Лукрецкий продолжал оставаться во мне.

— Да.

— В состоянии поговорить?

— Да. Отпусти меня, — аккуратно вышел из меня, поставив на ноги. Стянул свою мокрую футболку, которую я использовала вместо домашнего платья. Принялся раздеваться сам. Сначала на пол полетел тонкий пуловер, следом последовали джинсы. Что-то брякнуло о пол душевой кабины. Похоже, что-то тяжелое было в карманах. Не удивлюсь, если мобильный телефон.

— Для начала, прости.

— За что ты просишь прощения? — нашла в себе силы подбросить толику ехидства в голос.

— Я повел себя, как м***к, — а я промолчала. Прекрасно, что он умел осознавать собственные ошибки. Только мне с этого признания ни холодно, ни жарко. Хотя, нет, холодно мне было. Начала дрожать и, чтобы хоть немного согреться, обхватила себя руками.

Вот придурок! Нашел место для разговоров!

— Замерзла? — мужские руки легки на плечи. Лукрецкий начал быстро растирать предплечья.

— Не трогай! — отшатнулась, упираясь спиной в стеклянную стенку душевой кабины. Поскользнулась, но Лукрецкий поддержав, не дал упасть.

— Не лучшее место для разговоров, да? — усмехнулся. Вот, что в этом, спрашивается, веселого? — Помой меня, — предложил он.

— Совсем охренел?! — а, казалось, что после всего Лукрецкий уже удивить не сможет.

Внимательно осмотрев меня… именно осмотрев, так как чужой взгляд постоянно блуждал по всем моим доступным местам… Лукрецкий сделал какие-то выводы.

— Ну, ладно, — как бы нехотя согласился он. Потянулся за мочалкой и гелем для душа.

Участвовать в этом цирке не намеревалась. В данный момент очень радовалась собственной предусмотрительности. Как раз успею сбежать, пока оборотень занят водными процедурами. Рванулась к двери, но путь мне мгновенно преградили.

— Ты куда собралась? — хмыкая, поинтересовался Влад.

— Логично, что подальше от тебя, — огрызнулась, а ведь даже не соврала. Попыталась убрать его руку, чтобы сдвинуть стеклянную дверь.

— Э-э, нет, куколка, — протянул этот паршивый пес, — если ты не хочешь вымыть меня, это сделаю я. С тобой.

— Влад, перестань! — возмутилась, когда мочалка мазнула меня по предплечью. — Ты что не понимаешь, что противен мне?

— Давно? — усмехнулся он. — Я вот чувствую, как ты хочешь продолжить начатое в коридоре, — мне, действительно, было несколько не по себе. Чувство, словно, тебе что-то пообещали и недодали. Это с Ивольским я привыкла сама заботиться о собственном удовольствии, если он завершал секс в шаге от моего оргазма. А так считала секс просто приятным времяпрепровождением. Это Лукрецкий избаловал меня. Теперь внизу живота ныло. Тело просто не понимало, отчего его лишили столь желанной развязки. Зато внутри меня ничего, кроме брезгливости не было. Раздвинуть ноги перед Лукрецким означало унизить себя. Никаких компромиссов.

— Я тебя предупреждала, что не смогу простить предательство, — а то, что он сотворил, было двойным предательством. Ведь так красиво начинал. Говорил, что никакого принуждения. Только мое добровольное согласие. А еще эта гадская невеста… Интересно, как он нас планировал совмещать? Ведь рассказывал о том, что после обмена брачными метками в случае измены оборотень испытывает боль. Вот! Я ни разу не оборотень, поэтому никакого взаимного обмена не произошло. Ему, похоже, фиолетово на правило. А мне? А вот пересплю с другим — узнаю. Ухмыльнулась.

— Мне не нравятся твои мысли. Что ты задумала, куколка? — насторожился оборотень. Вот проницательный мерзавец!

— Думаю о том, как мне будет с другим, — Лукрецкий зарычал. Реально зарычал. Какой несдержанный!

В следующий момент мне стало не до смеха. Он шандарахнул кулаком по стенке душевой кабины, прочное стекло не выдержало и я вскрикнула, когда в спину кольнуло что-то острое.

— Твою мать, Злата! Я ведь просил, не провоцируй! — он выдернул несопротивляющуюся меня из испорченной душевой кабины за руку и развернул спиной к себе. — Не дергайся! Я только посмотрю, — чужие пальцы мягко отвели мокрые волосы. Вздрогнула, вспоминая, как еще вчера этот негодяй ласкал меня подобным образом. — Все нормально, — констатировал он, а я облегченно выдохнула. Обрадовалась рано. Испытание Лукрецким, похоже, только началось. Он легко, словно, куклу, развернул к себе лицом. — Я ведь не так много просил, — устало вздохнул он. — О чем я просил?! — промолчала. Прошла, наверное, минута в ожидании. Наконец, Лукрецкий не выдержал. Встряхнул меня. — Ну, вспоминай, Злата!

— Не провоцировать разговорами о других мужчинах. Не кокетничать. Не пытаться вызвать ревность, — послушно и равнодушно перечислила.