Смертельный рай - Линкольн Чайлд

— Не мне. Я только объяснил Лизе суть задачи, а она сама разработала метод ее решения.

— Используя результаты обследования соискателей?

— Не только. Лиза собрала также все возможные данные об отвергнутых кандидатах или тех, кто добровольно отказался за месяцы или годы, прошедшие с подачи заявления.

Лэш потрясенно уставился на него.

— Хотите сказать, что она собрала данные после того, как они перестали быть потенциальными клиентами? Как такое может быть?

— Это мониторинг активности. Его используют многие крупные компании, и правительство тоже. Мы опережаем всех на несколько лет. Мочли наверняка показывал вам некоторые из его элементарных применений. — Сильвер одернул свитер. — Так или иначе, Лиза отметила три фамилии.

— Отметила? Как, уже?

Создатель «Эдема» кивнул.

— Ведь это гигантский объем данных…

— Приблизительно полмиллиона петабайт. «Крэй»[13] обрабатывал бы их в течение года. У Лизы это заняло несколько часов.

Он показал на что-то у стены.

Лэш удивленно посмотрел на устройство, которое он счел очередной древностью из коллекции Сильвера. На столике расположились стандартная клавиатура и старомодный монохромный монитор. Рядом стоял принтер.

— Это она? — недоверчиво спросил Лэш. — Это Лиза?

— А чего вы ожидали?

— Только не этого.

— Сама Лиза, вернее, ее вычислительные модули занимают несколько этажей под нами. Но зачем чересчур сложный интерфейс? Вы удивились бы, узнав, что можно сделать с его помощью.

Лэш представил себе объем выполняемых Лизой расчетов.

— Нет, не удивился бы.

Создатель «Эдема» помолчал.

— Кристофер, вы упоминали о другой возможности. О том, что убийцей может быть кто-то из наших сотрудников. Поэтому я дал Лизе задание найти все аномалии внутри фирмы. — Он поморщился, словно от зубной боли. — Она отметила одну фамилию.

Сильвер отвернулся от столика, взял два листа и сунул их в руку Лэшу.

— Желаю удачи, если в данном случае это подходящее слово.

Лэш кивнул и повернулся, собираясь уходить.

— Кристофер? Еще одно.

Лэш обернулся.

— Уверен, вы понимаете, почему я дал этой задаче наивысший приоритет.

— Понимаю. И спасибо вам.

Он прошел с Мочли до лифта, обдумывая последние слова Сильвера. Ему это тоже пришло в голову. Торпы умерли в пятницу, одиннадцать дней назад. Уилнеры — в пятницу неделю спустя. Серийные убийцы действуют последовательно и систематически.

До очередной пятницы осталось три дня.

22

— Четыре фамилии, — сказал Мочли, глядя на стол в кабинете Лэша, где лежали два полученных от Сильвера листа бумаги.

— Есть какие-нибудь мысли насчет того, почему Лиза отметила именно этих четверых? — спросила Тара, сидящая напротив.

Директор вспомогательной службы взял листок, на котором была только одна фамилия.

— Гэри Хандерлинг. Мне это ничего не говорит.

— Он из отдела упаковки.

— Какого отдела? — удивился Лэш.

— Упаковки. Они отвечают за архивацию данных.

Мочли посмотрел на нее.

— Ты уже занялась выяснением, кто он и чем занимался?

— Часов за двенадцать закончу.

— Высшая степень секретности?

— Естественно.

— Тогда я займусь остальными тремя. — Мочли взял второй листок. — Поручу Рамсону из отдела селективного сбора данных выяснить все необходимое.

— Что ты скажешь ему? — спросила Тара.

— Что мы проводим анализ ряда случайных отбросов. Очередная проверка системы.

«Отбросы, — подумал Лэш. — Так они на своем жаргоне называют отвергнутых кандидатов. Я, видимо, тоже принадлежу к ним».

— Доктор Лэш, результаты будут известны самое позднее завтра в первой половине дня. Тогда мы встретимся и сравним их с разработанным вами психологическим портретом. — Директор вспомогательной службы посмотрел на часы. — Скоро пять. Может, отправитесь по домам? Завтра нас ждет долгий день. Тара, не будешь ли ты так любезна проводить доктора Лэша до контрольного пункта, чтобы он не заблудился?

Когда они вышли через вращающиеся двери на улицу, была четверть шестого. Лэш остановился у фонтана, чтобы застегнуть плащ. Словно в отместку за все, вернулся шум Манхэттена, почти забытый в тихих помещениях небоскреба «Эдема».

— Не знаю, как можно к этому привыкнуть, — сказал Лэш. — Я имею виду, к проходу через контрольные посты.

— Привыкнуть можно ко всему, — ответила Тара, вешая сумочку на плечо. — До завтра.

— Погодите! — догнал ее Лэш. — Вам куда?

— На Центральный вокзал. Я живу в Нью-Рошеле.

— Вот как? А я в Уэстпорте. Могу подвезти.

— Не нужно, спасибо.

— Ну тогда позвольте хотя бы угостить вас, прежде чем вы поедете домой.

Тара остановилась и посмотрела на него.

— Зачем?

— А почему бы и нет? Вполне обычное дело для коллег по работе. По крайней мере, в цивилизованных странах.

Тара колебалась.

— Ну, пожалуйста.

Она кивнула.

— Ладно. Но пошли в «Себастьян». Хочу успеть на поезд не позднее чем в шесть ноль две.

Заведение «У Себастьяна» находилось на втором этаже Центрального вокзала, с видом на главный терминал. Просторное помещение, отреставрированное за последние годы, выглядело куда лучше, чем помнил его Лэш: кремовые стены, уходящие к арочному потолку, белые скатерти, зеленые ниши и вездесущая мозаика. Голоса бесчисленных пассажиров и объявления о прибытии и отправлении поездов сливались в странно приятный для уха фон.

Их посадили за столик у самой балюстрады. Вскоре подбежал официант.

— Что будем заказывать?

— Мне «Бомбей-мартини», сухой, с лаймом, — сказала Тара.

— А мне «Гибсон-водку», пожалуйста. — Лэш посмотрел вслед лавирующему между столиками официанту, а потом взглянул на Тару. — Спасибо.

— За что?

— За то, что вы не заказали одно из этих ужасных «мартини дня». На прошлой неделе я ужинал с одним коллегой, и он заказал яблочный мартини. Яблочный! Какая мерзость.

— Не знаю, — пожала плечами Тара.

Лэш посмотрел через балюстраду на поток пассажиров. Тара молчала, сворачивая салфетку пальцами одной руки. Он снова взглянул на нее. Косая полоса рассеянного света упала на ее каштановые волосы. Глаза над высокими скулами серьезно смотрели на него.

— Может, все-таки расскажете, что происходит?

— Что происходит? И с чем?

— С вами.

Она обмотала салфеткой палец и сильно затянула ее.

— Я согласилась на то, чтобы выпить с вами, а не на встречу с психиатром.

— Я не психиатр, а просто хочу с вашей помощью выполнить свою работу. Вот только вы не особо стремитесь помочь мне.

Несколько мгновений она смотрела на него, потом снова занялась салфеткой.

— Такое впечатление, что вы слишком поглощены собственными мыслями, ко всему безучастны. А это не на пользу нашему сотрудничеству.

— Нашему временному сотрудничеству.

— Именно. И чем лучше оно будет складываться, тем более временным станет.

Она бросила салфетку на стол.

— Вы ошибаетесь. Я вовсе не безучастна. Просто… последние дни были очень тяжелыми для меня.

— Почему бы вам не рассказать мне об этом?

Тара вздохнула, блуждая взглядом по высокому потолку.

— Я угощаю. Хоть это-то вы можете для меня сделать?

Официант принес им коктейли, и какое-то время они молча пили.

— Ладно, — сказала Тара. — Наверное, нет никаких причин скрывать это от вас. — Она сделала еще глоток. — Я узнала об этом только вчера, когда Мочли вызвал меня и сообщил, что я буду вашим сопровождающим на время вашего пребывания за Стеной. Именно тогда он рассказал, в чем дело.

Лэш молча слушал.

— В общем, все дело в том, что в эту субботу «Эдем» дал мне зеленый свет.

— Зеленый свет?

— Так мы называем извещение о том, что для кого-то найден идеальный партнер.

— Партнер? Хотите сказать, что вы… — Он не договорил.

— Да. Я была кандидатом.

Лэш удивленно посмотрел на нее.

— Я думал, что сотрудники «Эдема» не могут быть соискателями.

— Всегда так и было. Но несколько месяцев назад началась пилотная программа для кандидатов из числа персонала, основанная на заслугах и стаже работы. Она охватывает только сотрудников фирмы, не клиентов.

Лэш отхлебнул коктейля.

— Не понимаю, зачем вообще вводились такие ограничения.

— Психологи фирмы порекомендовали их с самого начала. Это называлось «эффектом Оз».

— В смысле — не обращать внимания на человека за ширмой?[14]

— Именно. Они сочли, что сотрудники будут нежелательными кандидатами. Понимаете, мы слишком много знаем о том, что и как происходит за кулисами. Они считали, что мы будем слишком циничны. — Неожиданно она наклонилась к нему. Он никогда не видел на ее лице столь напряженного выражения. — Вы понятия не имеете, каково это. День за днем соединять людские судьбы. Сидеть в темноте за односторонним зеркалом и слушать рассказы пар во время встречи выпускников о том, как все стало чудесно. Как «Эдем» изменил их жизнь, сделал ее полной. Знаете, если у тебя кто-то уже есть и ты счастлив, возможно, ты в состоянии принять это. Но если нет…