Хроники американского убийцы. Доминик (СИ) - Бердникова Татьяна Борисовна

— Подожди, Ник! — Дерек прижал руки к груди, взирая на рассказчика едва ли не умоляюще, — Пожалуйста, подожди, я ничего не могу понять! Я… — он потряс головой, — Я еще не пришел в себя от близкого знакомства с твоим закадычным другом, а ты вываливаешь на меня столько новых известий! Армия? Альфа? Тюрьма?.. Я не думал даже, что ты служил, я полагал, что такие люди всегда находят деньги, чтобы отказаться от армии, а ты, оказывается, еще и свел там знакомство с Альфой? О… — его внезапно осенило, — Так это с тех пор у тебя в мобильном забит его номер?

Доминик помрачнел и, медленно потянув носом воздух, стиснул руки в кулаки. Бросив взгляд на последние, Дерек непроизвольно потер челюсть. Да, кулаки-то у его нового друга что надо, еще хорошо, что челюсть он ему тогда не сломал…

— Я не имею понятия, откуда в моем телефоне его номер, — говорил мужчина тихо, однако, слова его все равно производили сильное впечатление. Молодой человек, хмурясь, осторожно нащупал рядом с собою стул и медленно опустился на него, понимая, что новости лучше выслушивать сидя.

— У меня есть дурная привычка, — я бросаю мобильный везде, где только можно, оставляю его на столах, подоконниках, шкафах, полках, стульях… Даже тогда, в ресторане, ты думаешь, я выронил его из пиджака, когда переворачивал столы? — слушатель неуверенно кивнул, и Конте хмыкнул, — Да если бы! Телефон лежал на столе рядом со мной, я перевернул стол… ну, дальше понятно. Короче говоря, я постоянно везде оставляю его и, вероятно, в какой-то момент сам Альфа или один из его клевретов — а они у него есть, можешь мне поверить! — записал свой номер мне в контакты. Только непонятно, зачем… Если только, чтобы звонить и запугивать? Он ведь угрожал тебе, да, когда позвонил ночью? — заметив недоумение на лице собеседника, он быстро улыбнулся, поясняя, — Карл сказал.

— Угрожал, — непонимающе отозвался Дерек, — Сказал, что убьет тебя, твоего брата и меня, а потом отберет все твои деньги. Но, Ник, какое это имеет… к тому, что ты был в тюрьме, да и вообще?..

— Может, и никакого, — Доминик вздохнул и, сцепив руки в замок, легко качнул ногой, принимаясь рассказывать. Сидел он по-прежнему довольно прямо, да и голос его звучал очень уверенно, поэтому слушатель его, подумав, что другу, вне всякого сомнения, лучше, немного успокоился.

— Итак, я служил. Как служил, можно догадаться, и Альфа… Мы были в одном отряде, а ты знаешь, что такое отряд, друг мой? На время службы в армии отряд становится твоей семьей, мы все были братьями… Кроме Альфы. Он всегда держался особняком, всегда в одиночку, и всегда поглядывал в мою сторону с чем-то… Я даже не знаю, чего было больше в этом взгляде — ненависти или омерзения. Он ненавидел меня, возненавидел с самого первого дня, с того мига, как увидел. Я не понимал причин этого, как не понимаю их и по сей день, но уверен — какими бы они ни были, Альфа дал себе слово избавить мир от моего бренного существования.

В тот день нас отправили на полевое задание. В основном мы, новобранцы, не участвовали ни в каких опасных миссиях, у нас были, по большей части, тренировки, а если куда-то доводилось выходить, с нами всегда был кто-то из старшего командного состава.

Нас разбили на группы по два человека. Я и Альфа оказались вместе, хотя оба не были слишком довольны этим и, вероятно, чтобы не допустить конфликта, с нами пошел капитан. Я с ним был в хороших отношениях, как-то раз даже затронул в разговоре тему Альфы и его ненависти ко мне, и именно тогда он сказал, что у каждого есть человек, который ненавидит его просто так. Альфа для меня стал именно таким человеком, но я не думал, что он зайдет так далеко… — Доминик поежился и неожиданно, очевидно, устав сидеть, лег, устремляя взгляд в потолок, — Мы двигались с величайшей осторожностью, держали автоматы наготове; капитан шел впереди. По пути у меня по какой-то причине возникли сомнения в работоспособности моего оружия, и я совершил пробный выстрел… Капитан отругал меня, сказав, что я не должен был шуметь. Мы пошли дальше. Капитан ушел немного вперед, он хотел подняться по холму, чтобы выглянуть из-за него и убедиться в расстановке вражеских сил (я даже не помню, что это были за силы!), а мы с Альфой остались внизу. Я смотрел, как капитан поднимается… — мужчина сглотнул и, закрыв глаза, безнадежно продолжил, — Прогремел выстрел. Капитан упал. Я повернулся и увидел Альфу с автоматом, дуло у которого еще дымилось. Он ухмыльнулся и неожиданно начал причитать, говоря, что не думал, что я способен на такое, что он и не подозревал, что я плох до такой степени, что могу убить старшего по званию! Я растерялся, я бормотал что-то, негодовал, говорил, что я знаю — это стрелял он. Он рассмеялся мне в лицо. Он тоже знал, что стрелял он, но уже все предусмотрел. Пуля совпадала калибром с моим автоматом, я по пути сделал пробный выстрел… Позволь, я не буду вдаваться в подробности, — Доминик поморщился, усилием воли беря себя в руки, — Он подставил меня, подставил четко и грамотно, свалив на меня свою вину. Меня обвинили в преднамеренном убийстве и отправили в тюрьму. Я никогда не забуду… — он мотнул головой, сбрасывая наваждение, — Отец тогда нажал на все возможные кнопки, чтобы меня освободили, мама бегала по всем кабинетам и умоляла поверить, что я не мог быть убийцей!.. Честно, никогда еще я не был им так признателен. Знаешь, они ведь не родные мне, приемные… но всегда любили меня как родного сына, больше, чем сына! Меня и Дика. После этой истории, кстати, он и решил стать полицейским, а я поклялся себе, что отомщу Альфе за то, что он заставил меня пережить! — Ник стиснул губы и, на мгновение сжав кулаки, неожиданно обреченно выдохнул, — Вот только пока что мстит мне только он…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Всему свое время… — Дерек отстраненно мотнул головой и, сдвинув брови, немного склонил голову набок, — А я не знал, что ты приемный… Значит, Ричард, он… ну, тоже не родной тебе?

Доминик жизнерадостно хохотнул. Настроение его, по непонятной пока Дереку причине менялось с неимоверной скоростью; мужчина в считанные секунды переходил от негодования к веселью.

— О, нет! — он качнул головой, лежащей на подушке, — Это один из самых интересных фактов нашей с Диком истории. Видишь ли, в приютах-то росли мы с ним оба… Но в разных, и первым наши родители усыновили его. Потом, спустя полгода, видя, что сыну тоскливо одному — он ведь привык к постоянному общению с другими детьми, — решили взять на воспитание еще одного ребенка. Выбор пал на меня. С Ричардом мы поладили сразу же, были очень рады друг другу (при этом учти — я был старше него, я все понимал гораздо лучше!), и очень быстро стали неразлучны. Именно тогда родители начали отмечать некоторое сходство между нами. Как рассказывали они потом, мы с Диком реагировали одинаково на многие вещи, делали совершенно идентичные жесты, даже улыбаемся мы с ним до сих пор одинаково! В общем, нам решили сделать анализ ДНК, не слишком-то веря в возможность родства. Результат ошеломил — мы с Ричардом оказались родными братьями, по непонятной причине попавшими в разные приюты. Чем думали наши с ним биологические родители, я не знаю, да и, признаться, не горю желанием узнавать. Пожалуй, отдав нас с братом в приюты, они сделали нам лучший подарок — мы попали в замечательную семью, которая оказалась много лучше родной. Мама и папа не скрывали от нас правды, тем более, что в моей памяти сохранились воспоминания о приюте, но и я, и Дик всегда считали именно их своими настоящими родителями. И я, когда стал зарабатывать достаточно, постарался обеспечить их быт — они сейчас живут в Швейцарии, наслаждаются горным воздухом, а мы с братом раз в полгода ездим к ним в гости. Правда… иногда трудно скрывать то, что происходит в моей жизни — я имею в виду Альфу и все, что с ним связано, — а их это расстраивает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Было бы странно, если бы родителей не расстраивали не прекращающиеся покушения на жизнь их сына, — Дерек негромко вздохнул и, опустив плечи, безрадостно воззрился на Доминика, — И что мы теперь будем делать? Ждать, пока Еж выяснит что-нибудь новое? Или надеяться, что Ричард узнает что-то раньше него…