Стальной десерт (сборник) - Николай Леонов

– Я неудачно вложился в одно дело, – неохотно пояснил Доронин после небольшой паузы. – Деньги мне дал Кирилл, а я…

– А вы их поставили, – подсказал Крячко. – Угадал?

Сыщик глубоко затянулся сигаретой, положил ее на краешек пепельницы и бросил взгляд за окно. Ливень прекратился. Он сменился легким моросящим дождем, куда более типичным для начала мая.

– Да, – вынужден был признать Андрей. – Поставил и проиграл. Такое случается. Что тут особенного? Иногда кажется, что дело верное, а выходит наоборот. Фортуна – штука непредсказуемая. Но я не азартен. Железобетонно. Вы не подумайте. Я делаю ставки время от времени, чтобы поправить финансовое положение, которое, как я уже тоже говорил, у меня отнюдь не самое завидное. Кирилл шел мне навстречу в этих вопросах. Впрочем, как и во всех других. Если я выигрывал, то отдавал ему большую часть денег, а кое-что оставлял себе. Если проигрывал…

– То ваш общий долг Кириллу рос в геометрической прогрессии, – снова закончил за него Крячко.

– Да.

– Сколько вы были должны ему на момент его смерти? В общей сложности?

– Я не считал. – Андрей склонился над бокалом и отпил из него немного чая. – Да и Кирилл тоже. Я ведь объяснял уже. Подсчетами занимался этот навозный жук Коробок. Железобетонно.

– Но последний долг Кирилл пытался с вас стребовать. Почему?

– Да не пытался он ничего стребовать. – Доронин сжался, затравленно переводил взгляд с Гурова на Крячко и обратно.

Больше всего на свете ему в эту секунду хотелось просто испариться. Чувство тревоги нарастало. Это можно было прочесть в его глазах так же легко, как в открытой книге.

– Просто зашел у нас такой разговор. Кириллу глянулась Зинка, он попросил меня уступить ему ее на вечерок. За это обещал списать часть последнего долга. Я, в принципе, был не против.

– Это не так, – заявил Гуров и покачал головой. – Вы лжете, Андрей! Как минимум недоговариваете. Вы просили Кирилла списать вам не часть долга, а весь. А он сказал, что сделает это только в том случае, если вы решите вопрос с боем. В пятницу.

Андрей ошарашенно уставился на полковника. У него был такой вид, словно его огрели по голове чем-то тяжелым.

Крячко подхватил сигарету с краешка пепельницы, с чувством затянулся и пустил дым рядом с лицом Доронина. Тот закашлялся.

– Откуда вам известно про бой? – тихо спросил он.

– Повторяю, ваш разговор слышали, – напомнил Гуров. – Расскажите нам, что это за бой? Не советую юлить, Андрей. Это не в ваших интересах.

– Послушайте, это не моя тайна, – так же тихо проговорил Доронин.

Он почти перешел на шепот и совсем забыл о своем зеленом чае, остывающем в бокале.

– Я не имею права распространяться на данную тему. Хотя бы просто потому, что…

– А чья это тайна?

– Кирилла.

– Его больше нет. Думаю, он будет не против, если вы позволите себе проявить откровенность. В особенности в том случае, если раскрытие его тайны автоматически поможет нам изобличить убийцу.

– Вы считаете, это может быть связано?

– Я этого не исключаю. – Гуров в очередной раз позволил себе уклончивый ответ. – Рассказывайте, Андрей.

– Но это тайна не только Кирилла.

– А кого же еще?

– Павла.

– Тем более стоит рассказать, – с нажимом посоветовал Крячко.

Андрей на некоторое время погрузился в раздумья. В нем боролись два страха. Перед Павлом и возможными последствиями такой откровенности. И перед сыщиками, способными повесить на него убийство. О подобных случаях Андрею доводилось слышать, смотреть по телевизору. В итоге страх перед нечистоплотным правосудием взял верх.

Доронин тяжело вздохнул и заявил:

– Хорошо. Но если вдруг окажется, что это к делу не относится, не говорите, пожалуйста, кто вам все рассказал.

– Обещаю, – успокоил его Гуров.

– Помимо ресторанов и магазинов у Кирилла с Павлом был еще один бизнес. Мягко говоря, нелегальный, – проговорил Андрей и опять шумно прихлебнул чаю. – Может, и Коробок в этом участвовал. Но наверняка не знаю. Короче, это связано с боксом. Кирилл ведь сам был когда-то боксером, как вы, наверное, уже знаете. Павел в некотором роде – тоже. На бокс можно делать ставки, как и на любой другой вид спорта.

– Это нам известно, – сказал Крячко. – Не в тундре родились. На договорняки намекаешь?

– Да. – Андрей отвел взгляд, словно сам был повинен в договорных поединках. – На них. Можно договориться с заведомым фаворитом о том, что он ляжет в определенном раунде, а поставить при этом деньги на его слабого соперника. Такой вот финт позволит вам сорвать баснословный куш. Кирилл с Павлом время от времени занимались такими махинациями. Не в большом боксе, конечно, а на уровне детско-юношеских школ. Если бы не эти договорняки, то Кирилл и сам никогда не добился бы всех своих чемпионских званий. Железобетонно. А так получается, что он и карьеру сделал, и бабок немерено поднял.

– В пятницу планируется такой же договорной бой? – уточнил Гуров.

Доронин молча кивнул.

– Кто участники?

– Точно не знаю, – все так же шепотом поведал Андрей. – Я не вникал особо. Не успел, если честно. В курсе только, что какой-то протеже Кирилла должен был встречаться с пареньком, не проигравшим пока ни единого боя. Он все схватки закончил нокаутом. А протеже Кирилла – явный слабачок. Коэффициент на его победу огромный. Тот паренек свалит его. Сто пудов. Но это если по-честному. А так он ляжет. Протеже Кирилла выиграет бой, получит даже какой-то там титул. Все, кто поставит на него, сорвут куш. Под «всеми» я в первую очередь подразумеваю Кирилла и Павла. Кто еще с ними может быть в долях, мне неизвестно.

– А тот, второй парень? – Крячко погасил сигарету. – Он уже согласился сдать бой?

– В том-то и дело, что нет. – Андрей печально улыбнулся. – Говорю вам еще раз, что всех подробностей сделки я не знаю, но паренек вроде как заартачился. Однако Кирилл сказал, что решит вопрос. Обязательно. Деньги уже там запущены. Он предлагал мне самому поговорить с парнем. Но я отказался. Железобетонно. Об этом и был разговор в кабинете вчера. Вернее, сегодня. Ночью.

– А кто может получить деньги Кирилла по ставке теперь, когда его не стало?

– Никто, – уверенно ответил Андрей. – Его ставка просто сгорит. Но остальные-то свою долю получат. И в первую очередь Павел. Так что он обязательно будет дожимать паренька.

– А сможет сам-то?

– Это вы его спросите. – Доронин хихикнул, но тут же осекся: – Я шучу, конечно. Не говорите об этом с Павлом. Пожалуйста. Иначе он сразу поймет, кто распустил язык. Тогда следующим трупом в этом доме стану я. Вы обещали.

12 часов 22 минуты

Яков почти насильно заставил Гурова снять рубашку и ра-зуться.

Он подвинул кресло поближе к камину, усмехнулся и сказал:

– Никто у вас ничего не украдет. В этом доме не воруют. Только убивают.

– Не смешно, Яша.

– Извините, – моментально стушевался тот.

Водитель продолжил колдовать возле камина. Он подбросил в огонь новую порцию сухих дров и наполовину приоткрыл заслонку поддувала.

Гуров сел в кресло и вытянул перед собой ноги. Глинский не солгал полковнику. Тепло почти мгновенно окутало тело. Лев Иванович вдруг почувствовал себя очень уютно. Порой было так приятно просто посидеть, ни о чем не думая и наблюдая за пляской языков пламени.

– Хотите чаю? – предложил Яков.

– Лучше кофе, – откликнулся сыщик.

Гуров уже сбился со счета, сколько чашек кофе он успел выпить с утра. При этом сыщик практически ничего не ел. Он хотел вздремнуть хотя бы пару часиков, но знал, что не может позволить себе подобной роскоши. Ему достаточно будет и тех пятнадцати минут, в течение которых вот так спокойно посидит возле камина.

Крячко отправился проверять наличие подозреваемых персон, Беспалов с другим оперативником активно прочесывал через Интернет букмекерские конторы.

Гуров потянулся. Ему казалось, что он прикрыл глаза всего на пару секунд. На самом же деле пролетело гораздо больше времени.

Кто-то осторожно потряс полковника за плечо. Гуров поднял голову. Рядом с ним, расплывшись в улыбке, стоял Яков с чашкой ароматного дымящегося кофе.

– Как просили, – сказал он.

– Спасибо.

Глинский снова прошел к камину и полностью закрыл заслонку. Языки пламени уменьшились в размерах, но тепло, исходящее от камина, усилилось.

Взгляд Гурова невольно сфокусировался на профиле водителя покойного Роточкова.

– Что у вас с носом, Яша? – спросил сыщик, подбирая ноги и делая осторожный глоток обжигающего кофе.

Яков повернулся к нему и машинально потер нос, свернутый набок.

– Издержки бурной молодости, – признался он.

– Много дрались?

– Не очень. Много не успел. – На мгновение в голосе Глинского проступили грустные нотки, но он тут же взял себя в руки и вновь широко улыбнулся. – Может, это и к лучшему? А? Как думаете? Все ведь могло закончиться и куда более плачевно, чем сломанный нос. Так что о чем тут жалеть?