Это всё она (СИ) - Рыбкина Изольда

— Но как она узнала, где она лежит, и что она вообще существует? — не смог удержаться Андрей.

— Вот лучше бы ты задался этим вопросом, когда предъявлял обвинения моей помощнице, — недовольно фыркнул Рокотов, но всё же пояснил: — Она как-то … гостила у меня, — Сергей немного замялся, подбирая слова, — и видела, над чем я работал. В общем, она знала, что это мой долгострой, и где он хранится в квартире.

Лиманский, будь он лет на десять моложе, в этот момент точно бы покраснел, вспомнив в свете выявившейся информации, какие язвительные слова бросал в адрес Ани. Мысленно он стукнул себя по лбу и решил, что обязательно при удобном случае извинится перед девушкой. Сейчас же время было совершенно для другого — надо было спасать мечту друга, честь компании и, конечно же не без этого, — очень выгодный и беспроигрышный проект, который в данную минуту висит на волоске, чтобы уплыть к конкурентам.

— Но мне не понятно одно — каким боком тут Козлов? — резюмировал Сергей.

Этот вопрос и стал главным сегодня на повестке дня.

____________________

Когда время уже подходило к обеденному перерыву, Рокотов попросил Веру Николаевну позвать Аню.

— Сергей Александрович, а она ушла… — секретарь отозвалась совсем тихим голосом, предчувствуя бурную реакцию шефа. И она, конечно же, не заставила себя долго ждать.

— Как ушла??? Куда? — Рокотов, и так злющий с самого утра, теперь был просто в ярости. Он собирался поговорить с девушкой за обедом, объяснить ей обстановку, но она всё решила не спросив его.

— Она заявление написала, по собственному… — почти шепотом сообщила Вера Николаевна.

— Чего??? Какое еще заявление?! — Сергей слетел с катушек. — Я её куда-то отпускал!? Это что за самоуправство такое?!

Не дожидаясь ответа на свои риторические вопросы, он хлопнул по селектору, от чего тот едва не свалился на пол. Как она могла!?

— Я ей сейчас устрою! — Сергей подскочил к шкафу и достал оттуда свой пиджак. Его остановил Андрей.

— Серег, погоди! Постой же! — он перегородил путь другу, чтобы он обратил на него внимание. — Присядь. Есть идея.

— Андрей, давай потом с твоими идеями. Тем более из-за тебя Аня ушла, я должен с ней поговорить, — Рокотов снова попытался отодвинуть Лиманского от выхода, но тот быстро перехватил руку начальника и продолжил.

— Серега, да погоди ты! — он закричал, чтобы доказать серьезность своих слов. — Не говори пока ей, что мы в курсе, кто украл проект.

Рокотов выпучил на него глаза.

— Как это — не говори!? Ты в своем уме? Она же знать меня не захочет! Нет, ты бредишь, Андрей! Пусти меня, говорю!

— Серега, ты сейчас ее подставишь под удар, разве ты не понимаешь?

А эти слова уже подействовали лучше. Рокотов остановился и с подозрением посмотрел на друга. Тот понял, что его готовы слушать, и стал излагать свой план.

— Смотри: мы знаем, что Козлов затеял это дело не только чтобы получить признание и выгоду. Он точит на тебя зуб. Его первый удар — твоя мечта, которую он украл. Если он узнает, что Аня — твоё уязвимое место, как думаешь, куда будет его второй удар?

Рокотов посмотрел на Андрея и отошел от двери, присаживаясь на диван и обхватывая голову руками.

— Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю пока оставить Аню в неведении. Пусть думает, что мы её подозреваем в краже. Пусть будет подальше от тебя и всего этого дерьма, что сейчас будет в твоей жизни. За это время мы соберем достаточные доказательства против Козлова, и тогда ему уже будет не отвертеться.

— И сколько времени всё это продлится? — Рокотов, конечно, не дурак и сам прекрасно понимал, что никто не сможет точно сказать, сколько нужно времени для сбора улик и передачи дела в суд, но у него в голове не укладывалось то, что он столько времени будет лишен Аниного присутствия рядом.

Андрей, ожидаемо, не ответил, а лишь пожал плечами.

— Хорошо, — после минутного обдумывания сказал Сергей. — Только у меня будет одно условие — Аня останется в компании и продолжит работать моей помощницей.

— И как ты её в этом убедишь? Учти, если она узнает правду, то вы не сможете скрывать это. Козлов почувствует неладное и тогда наш план провалится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я не скажу ей ничего. Она же написала заявление на увольнение, а по закону она должна отработать 2 недели. Вот и используем это время по максимуму. Как хочешь, Андрей, но мы должны через две недели всё рассказать ей.

47.

Когда Аня завизировала заявление у секретаря, оставила его в приемной, а сама поехала домой. Она прекрасно понимала, что её непричастность к краже документов, рано или поздно будет доказана. Девушка догадывалась, что Рокотов будет предпринимать попытки объясниться, возможно, будет извиняться. Но Аня не была настроена его прощать, хотя конечно же целый день провела в ожидании звонка или хотя бы смс. Но часы уже показывали шесть, и это значит, что рабочий день в офисе подошел к концу, а от абонента «С.А.» ни ответа ни привета.

Аня начала серьезно нервничать. Если до этого времени она чувствовала себя обиженной и предвкушала мольбы Сергея о прощении, представляла, как не ответит ни на один его звонок, проигнорирует сообщения. Далее в её мечтах он приходил к её двери, и она опять ему не открывала и даже не отвечала. Только вот всё это пока оставалось только в мыслях, а в реальности никто и не собирался ей ни звонить, ни писать, ни тем более приходить… И стало очень обидно за себя. Ане вдруг совершенно ясно поняла, что их отношения с Сергеем сегодня закончились, так и не начавшись.

И тут телефон всё-таки подал сигнал о пришедшем сообщении. Писал долгожданный «С.А.», но текст письма был далек от ожидаемого.

С.А.: За отсутствие на рабочем месте сегодня вы лишаетесь премии. Завтра жду в 8.00 в моем кабинете. В противном случае — увольняю по статье.

Получите — распишитесь. У Ани даже дар речи пропал. Это как вообще? Он реально собирается продолжать с ней дальше работать? И думает, она на это согласится? Ха-ха три раза!

Но утром всё же решила сходить в компанию и поговорить с Рокотовым. Увольнение по статье — это совсем уже край.

Офис встречает холодным молчанием. Похоже, уже все в курсе, что Аня здесь персона нон-грата. Интересно, это Рокотов всем объявил или всё-таки информация сама просочилась?

«Узнаю потом у Алины», — решила девушка и прямиком направилась в кабинет генерального.

— Здравствуйте, Вера Николаевна, — сдержанно поздоровалась Аня, не зная, какую реакцию на своё присутствие вызовет у этой женщины.

Та, на удивление, улыбнулась вполне доброжелательно и тут же ответила:

— Доброе утро, Анечка. Сергей Александрович уже у себя и просил тебя сразу к нему зайти, как придешь.

Двойной стук о деревянную поверхность и Аня открывает дверь.

Рокотов сидит уткнувшись в бумаги на своем столе и не поднимает головы даже на звук закрывающейся двери.

— Кх-кх… — Аня попыталась привлечь к себе внимание начальника, но тщетно. — Сергей Александрович, я пришла, — неуверенно, но громко произнесла девушка.

— Я очень рад, — он поднял голову и посмотрел на неё с вызовом. — Очень рад, что вы не проигнорировали моё сообщение, Анна Валерьевна, и всё-таки явились на своё рабочее место. Кто, кстати, позволил вам его вчера покинуть? — шеф был явно не в духе, его строгий тон и нападающая позиция нисколько не напоминали того «Сереженьку», который еще вчера целовал её в этом кабинете.

— Я написала за… — Аня попыталась оправдаться, но Рокотов даже не дал ей договорить.

— Я знаю, что вы собрались сбежать, когда запахло жареным, так ведь, Анна Валерьевна?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я… я не… вы что серьезно считаете, что это Я??? — у Ани не было слов, чтобы выразить всё негодование. — Сережа, как ты можешь… — ей хотелось достучаться до этого твердолобого упрямца.

— Не Сережа, а Сергей Александрович. И да, все улики против вас, Анна Валерьевна, поэтому отныне я не потерплю от вас нарушений суббординации. Вы обязаны отработать 2 недели по трудовому кодексу. Отныне мы с вами общаемся строго в рамках деловых отношений. Вам всё ясно? — Рокотов словно по бумажке прочитал. Фразы звучали строго и безапелляционно.