Общество сознания Ч - Александр Сегень
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- На тридцать первое декабря прошлого года, - стал рапортовать Ревякин, - население княжества насчитывало триста семьдесят девять человек. На сегодня, двадцать пятое апреля тысяча девятьсот девяносто седьмого года, оно составляет триста девяносто семь человек, из которых двести шестьдесят женщин и только сто тридцать семь мужчин. Неслыханное процентное соотношение: шестьдесят пять на тридцать пять. Мужчин почти вдвое меньше, чем женщин. Такого нет ни в одном государстве мира. Зато рождаемость у нас в шесть раз превосходит смертность: при родившихся двенадцати только двое скончавшихся. Это лучший показатель в мире. Кроме того, я подсчитал, мы держим первенство во всем мире по количеству жителей, имеющих высшее образование, знающих иностранные языки, умеющих играть на музыкальных инструментах.
- А по количеству моржей нас никто никогда не догонит, - добавила Катя.
- Это так, - вздохнул Владимир Георгиевич. - Но что делать с соотношением мужчин и женщин? Придется в скором времени разрешать многоженство, гаремы.
- Не думаю, - возразила Катя. - Лучше завезти мужчин откуда-нибудь. Хороших мужчин из неблагополучного региона планеты. Сербов, к примеру. Приднестровцев. Моряков из Севастополя.
- Тогда уж и Черноморский флот перевести по Волге в Волчицу и разместить под Ярилиной горкой, - сказал отец-основатель.
- Это блестящая мысль! - улыбнулась княгиня. - Все, что стало не нужно России, все забрать сюда, в наше княжество. И отсюда начать великое возрождение.
- Не мешало бы и иракскую нефть, - добавил Ревякин.
- И Саддама! - мечтательно закатила глаза княгиня. - Красивый мужик!
- Ну уж нет, - возразил Ревякин. - Как отец-настоятель, я решительно против такого риска.
- Боишься?
- Глазом не успеем моргнуть, как тут будет флот США и всего мирового сообщества. Разбомбят за милую душу.
- Ладно, без Саддама, - вздохнула Екатерина Петровна.
Под ними расстилалось зрелище строительства - огромные кольца башенных фундаментов, соединенные друг с другом основаниями стен, и впрямь напоминали издалека громадный кастет. За поприщем замка лежало поле, потом чернел лес. Закат играл в черных ветвях деревьев медными нитями, точно так же, как в волосах Кати.
- Красиво у нас тут, - сказала Катя. - Этот закат, этот огромный фундамент, как призрак будущего замка.
- Надо предложить князю назвать замок Моррисвиль, - отозвался Владимир Георгиевич, любуясь лицом Кати, ее точеным профилем. - Для туризма - прекрасно.
- Нет, Лешка отменно придумал - замок Алуэтт, - возразила княгиня. - И красиво, и соответствует.
- А мне не нравится.
- Во всяком случае, лучше, чем Моррисвиль.
- Самое первое название - Теткин - было и просто, и хорошо, без выпендрежа. Нет, в его высочестве взыграла галломания, вспомнились времена, прожитые в Парижике.
- Во сколько сегодня закат?
- В двадцать пятьдесят три.
- Пойдем. - Катя встала со своего кресла, взяла Владимира Георгиевича за руку.
- Куда? - спросил он.
- Не в Парижик. Пойдем, я хочу еще раз взглянуть на ублиеттку.
- Надеешься на то, что она стала глубже? - усмехнулся, поднимаясь и чувствуя действие бехеровского ликера, Ревякин.
- Я - нет, а вот Лешка просил меня сегодня вечером заглянуть туда. Будешь смеяться, но он предполагает, что именно сегодня вечером ублиеттка должна раскрыться.
- Ну, пойдем заглянем, раз такова княжеска воля.
- С балкона убирать все? - спросил Виталик.
- Да, можешь, - кинула княгиня, и в который раз Ревякин подивился ее барским замашкам, повелительному тону, обретенному в общении со слугами за время второго замужества.
- Сашок! - позвала она служанку. - Подай мне, дружечка, теплую куртку, я под землю отправляюсь. Во ад.
- Во ад-то и голой можно, - пошутила Сашок. - Там же пекло.
- Много ты разбираешься в адах, - возразила княгиня, одеваясь в черную кожаную куртку на толстом собольем меху. - Почитай Данте.
- Что ж там, холодно разве?
- Поверху прохладно, потом все горячее и горячее, потом пекло наступает, а если еще глубже, то опять холодает. Сам Люцифер по пояс во льду закован. Вот как. Ну-с, идемте, отец-настоятель.
Когда спустились на лифте вниз и вышли из дворца, у подъезда встретились с Мариной.
- Куда вы? - спросила она, хлопая обиженно глазами.
- Пойдем подвал посмотрим, - сказал отец-основатель. - К закату вернемся.
- А я с вами можно?
- Нет, холодно там, а ты легко одета. Нельзя, - вместо отца-настоятеля отказала ей в просьбе княгиня. - Мы скоро. Только туда и обратно. Да не бойся, не съем я его.
Опять этот властный тон подивил Владимира Георгиевича. Прямо-таки в Вассу Железнову превратилась его Катя за три года жизни со своим хозяином земли русской. И, как ни странно, он находил, что ей это даже идет.
Они отправились пешком. Туда, к призраку замка. Телохранитель Дима, от которого Катя сбежала накануне ночью и который приехал в княжество через пару часов после их приезда, держался чуть поодаль, но не отставал.
- Димон! - оглянулась на него Катя. - Шел бы ты отдыхать.
- Ну ва-а-аше высочество! - прогудел он в ответ.
- Ладно, только будь незрим!
Держа путь чуть влево от заката, они приближались к тому холму, в котором находилась пещера и где уже лежало основание башни Забвения, или, по-французски, башни Ублиетт. Катин муж, большой оригинал, начитался какой-то псевдонаучной литературы, доказывающей существование во всем мире бездонных колодцев, по которым можно спуститься аж до самого ада. Этакие поры Земли. Якобы города, основанные там, где есть такие поры, непременно становились великими или малыми, но столицами. Якобы тайну этих бездонных скважин в свое время открыли тамплиеры, хотя в древности якобы чуть ли не каждый знал о них. И якобы им поклонялись, приносили им жертвы и все такое прочее. И вот он стал рыскать по белу свету в поисках подобной скважины, ибо горел идеей основать свою собственную столицу. Он нашел одну глубоченную и вроде бы даже бездонную карстовую полость на вершине Эчкидага
- одной из гор возле Карадага, в Крыму. Но кто б ему там дал построить замок! Наконец его поиски увенчались открытием пещеры на одном из холмов на берегу реки Волчицы, правого притока Волги. В этой пещере имелась весьма глубокая скважина неизвестного происхождения. Правда, не бездонная и даже не такая глубокая, как карстовая полость в Крыму. И тем не менее, покуда не найдется что-нибудь побездоннее, господин хороший решил застолбиться временно здесь.
- Ты знаешь, - говорила Катя, - он вычитал где-то, что эти ублиеттки не всегда не имеют дна, что каждая из них в особый свой день открывается и дает дорогу к самым недрам Земли. Как ты думаешь, это чушь собачья или тут что-то есть?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});