Птичка тари - Рут Ренделл

Раза два Лиза пересекала шоссе, но на нем было безлюдно, а мимо не прошло ни одной машины. Под деревьями показался олень-мунтжак, голова его, увенчанная тяжелыми рогами, появилась и тут же скрылась в зарослях папоротника. Сойки перекликались друг с другом, чтобы предупредить лесных обитателей о ее приближении. Лиза набрала много разных грибов, но, хоть и была уверена в их съедобности, побоялась использовать их в пищу и постепенно выбросила их все — и пластинчатые, и трубчатые. Определив наобум, но, по обыкновению, точно, что время приближается к полудню, она направилась к дому.

Там ее охватила растерянность, поскольку Лиза знала, что Шон не вернется раньше четырех часов. Прежде ей не приходилось испытывать недостатка в чтении. В прицепе не было бумаги, и нечем было писать, возможности послушать музыку тоже не было, как и коллекций, чтобы их разглядывать, и иголок с нитками, чтобы шить. В конце концов она включила телевизор. И старый фильм Пауэлла и Прессбургера с Уэнди Хиллер в главной роли захватил ее, как захватывали подобные фильмы в Шроув-хаусе, когда она получила доступ к телевизору. Существовали ли когда-нибудь такие люди, разговаривали ли они так, носили ли такую одежду? Или все это было такой же волшебной сказкой, как истории Шехерезады?

Когда вернулся Шон, Лиза спала. Телевизор работал, и Шон рассердился, сказав, что она попусту тратит электроэнергию. На следующий день Лиза поехала с ним в город и попыталась устроиться на работу по объявлению.

Лиза сказала, что ей восемнадцать лет. У нее нет характеристик, потому что раньше она никогда не работала по найму, но с домашним хозяйством она справится. Лиза наблюдала за Ив, а позднее помогала ей.

Дом в Аспен-Клоуз чем-то напоминал тот дом, который прочил им Бруно. Но внутри все было иначе. Лиза никогда прежде не видела ничего и отдаленно похожего на эту просторную, скучную и уродливую комнату с коврами и занавесками бежевого цвета, на стенах которой не было ни картин, ни зеркал, ни, насколько она успела заметить, книжных полок. В бежевых керамических вазах стояли цветы, которые не могли быть настоящими — белые пионы, синие дельфиниумы и розовые хризантемы. Посредине стола и наверху застекленного шкафчика протянулись кружевные бледно-зеленые длинные салфетки.

Сама миссис Сперделл по цвету была под стать комнате, только волосы ее были белыми. Ее полное тело обтягивало бледно-зеленое шерстяное платье, а под ним, как показалось Лизе, должно было находиться какое-то резиновое устройство, стягивающее тело, но все же делившее его на части, волнообразно перетекавшие одна в другую. Как жирная гусеница, которой вскоре предстояло превратиться в куколку. Блестящие бежевые туфли на высоких каблуках на ногах миссис Сперделл, похоже, были ей тесны, поскольку на лодыжках плоть выпирала над кромкой обуви.

Поначалу Лиза робела. Если бы миссис Сперделл оказалась доброй и приветливой, Лизе, вероятно, было бы легче, но эта толстая пожилая женщина с угрюмым выражением лица заставила ее отвечать отрывисто и, возможно, слишком сухо.

— Похоже, ты не то, что мне надо, — заявила миссис Сперделл. — Судя по тому, как ты говоришь, тебе больше подошел бы университет, а не работа по дому.

Лиза задумалась над ее словами. Это навело ее на кое-какие мысли, но она, конечно, не высказала их. Вслух она лишь произнесла:

— Если вы меня возьмете, то буду делать все как положено.

Миссис Сперделл вздохнула.

— Тебе лучше бы осмотреть весь дом. Работы, вероятно, окажется слишком много для тебя.

— Нет, не окажется.

Но Лиза поднялась наверх вместе с миссис Сперделл, следуя за ней по пятам. Глядя на талию и бедра гусеницы, на ее неуклюжие толстые ноги, Лиза еле удерживалась от смеха, поэтому она заставила себя думать о грустном. Самым грустным, что пришло ей в голову, было пребывание Ив в тюрьме. Мысли Лизы переключились на Ив, и на несколько мгновений ее охватил острый приступ страха.

Спальня миссис Сперделл была выдержана в розовых тонах. Посреди розовой атласной постели сидел белый пушистый кролик. Вторая спальня была голубой, а третья — персикового цвета. Лизе все больше стало хотеться получить эту работу, потому что здесь было много вещей, которые стоило бы рассмотреть более подробно, изучить и обдумать. Потом миссис Сперделл повела ее в комнату, которую она назвала кабинетом мистера Сперделла, и Лиза увидела книги. Шкаф был набит книгами. На столе стояла коробка с белой бумагой, а в кувшине, сделанном из какого-то камня с зелеными прожилками, торчали ручки и карандаши.

Книги были и в мрачной комнате, которую миссис Сперделл назвала столовой, — на полке там разместилось около двадцати книг. Лиза сразу же изменила свое мнение об этом доме. Он больше не казался ей странным и смешным. Это был дом, в котором имелись книги, бумага и карандаши.

— Я смогу наводить здесь порядок, — сказала она. — Мне это по силам.

— Я возьму тебя на испытательный срок. Уж слишком молодо ты выглядишь.

«На самом-то деле я еще моложе», — подумала Лиза. Оплата, предложенная миссис Сперделл, даже Лизе, полной невежде в подобных вопросах, показалась чересчур низкой. Надо проявить твердость и что-то сказать. К своему удивлению, Лиза услышала собственный голос, решительно заявивший миссис Сперделл, что два фунта пятьдесят центов в час явно недостаточно для оплаты ее труда и что она просит три фунта. Миссис Сперделл, конечно, ответила «нет», — она и слышать об этом не желает, и Лиза почувствовала, что проиграла. Казалось, ей остается только уйти, но когда она встала, не догадываясь о том, что идет торг, и не имея ни малейшего понятия, как вообще заключаются сделки, миссис Сперделл остановила ее, сказав:

— Ладно, но запомни, что будет испытательный срок.

Два утра в неделю и один раз днем, и Лиза могла приступать к работе на следующей неделе.

— Если позволите, с завтрашнего дня, — попросила Лиза.

— Господи, — произнесла миссис Сперделл голосом, в котором ясно слышались ее сомнения в том, что Лиза справится с порученным ей делом, — вот не терпится-то!

Остаток дня Лиза бродила по городу, пускаясь во всякого рода авантюры — так, она зашла в паб, а потом в кино. Некоторые из этих авантюр заставляли ее сердце учащенно биться, но она не отступала. В пабе ее обслужили, хоть и отнеслись к ней с некоторым подозрением. Но оказалось, что она может сойти за восемнадцатилетнюю. Фильм, который она посмотрела, глубоко потряс ее. Лиза была переполнена впечатлениями. Неужели существуют такие места? Неужели существуют громадные города с каменными зданиями выше самого высокого дерева, где улицы сверкают петлями окружной железной дороги на сваях, где миллионы машин носятся туда-сюда, стремясь обогнать одна другую, а мужчины совершают жестокие насилия над женщинами? Но к тому, что мужчина закричал и умер, а его кровь забрызгала стену за его спиной, Лиза отнеслась спокойно. В конце концов, она видела это на самом деле.

Остальное казалось маловероятным. Лиза с натяжкой отнесла увиденное к развлекательному жанру, о котором говорила Ив на уроках английской литературы: к научной фантастике. Что-то вроде Герберта Уэллса и Джона Уиндема, о которых Лиза слышала, но чьих произведений не читала.

Если бы ее пустили к Ив, Лиза спросила бы у нее. Вместо этого она задала вопрос Шону, когда они возвращались в машине домой.

— Это Майами.

— Как это — Майами? Что такое Майами?

Объяснять он был не мастер.

— Это такое место, понятно? В Америке. Ты видела его по телику.

— Нет. — Когда-нибудь она расскажет ему, почему не видела. — Ты там был?

— Я? Послушай, любимая, ты же знаешь, что я не был там.

— Тогда ты не знаешь, верно? Они, вероятно, это придумали. Могли построить это… в студии. Понарошку.

— Когда парни стреляют из пистолетов, это не понарошку.

— Нет, но это актеры. Они не умирали по-настоящему, это была не настоящая кровь, она не могла быть настоящей, так откуда ты знаешь, что остальное тоже не выдумано?

У него не нашлось ответа. Он только повторял:

— Конечно, это настоящее, все знают, что это настоящее.

Когда они подъехали к трейлеру, Лиза сказала:

— Если это настоящее, мне хотелось бы поехать туда. Хотелось бы посмотреть.

— Может, и подвернется счастливый случай, — сказал Шон.

Потому что жизнь часто выкидывает подобные шутки: утром видишь или слышишь что-то для тебя новое, а чуть позднее та же новость снова возникает, но по другому поводу. Майами появился на экране телевизора в тот же вечер. Не Майами, Лос-Анджелес, сказал Шон, но Лизе показалось, что это одно и то же. Тогда, значит, такие места и вправду существуют, точно так же, как показанный по другой программе громадный замок под названием Карнарвон и город под названием Оксфорд.

— Ив была там, — сказала Лиза, отвечая на сигнальный звонок, прозвеневший в ее голове.