Время жизни. Акт I: Огонь - Нентсе Тëрнер

долго она живёт, как много она знает — словом, Фрид воспринимал её как сверстницу, если не младшую. Но в случае с Инерай… Она буквально давила на него всем своим могуществом.

— Ты даже не стараешься, — выдохнула Инерай. — Смотри.

Она раскрыла ладонь и создала несколько маленьких снежинок, левитирующих в воздухе.

— Это то, что ты делаешь сейчас — используешь свою силу по минимуму. В какой-то даже степени для красоты. Поэтому тебе нужно увеличить её мощь.

Инерай провернула ладонь, закрутив снежинки в вихре, что с огромной скоростью наполнялся ещё большим количеством ледяных кристалликов.

— Я не совсем знаю, как работает сила огня, но когда-нибудь ты должен в себе открыть и то, что выходит за её рамки.

Рука богини вновь очертила неизведанный рисунок, и весь снег, словно по волшебству, слепился в одну острую сосульку.

— Она настоящая? — удивился юный бог огня.

Инерай протянула Фриду только что созданную ледышку, вытирая об одежду влагу, пока тот в изумлении смотрел на её творение, обжигающее холодом и тающее в тёплой руке.

— Фрид.

— Да? — не отрываясь от удивительной игрушки, отозвался он.

— Как ты познакомился с Килией?

— Ну… — воспоминания с вечеринки пронеслись в миг. — Наша встреча была особенной… Она сама нашла меня.

— И протянула руку помощи… — добавила Инерай, словно уже слышала эту историю не один раз. Фрид обратил внимание на её поникший взгляд, что метался между желанием рассказать всю правду и страхом быть пойманной. — Ты ведь ничего не знаешь о Килии, да?.. — подтвердила она его домыслы.

— Я старался не думать о ней в плохом ключе, хоть и понимал, что кто-то вроде неё — проживший не один век, — просто не может оставаться белым и пушистым. Поэтому даже если её прошлое…

— А если это не прошлое? Что, если она гораздо хуже, чем ты думаешь? — продолжала давить Инерай, в чьём голосе слышалось раздражение. — Ты когда-нибудь спрашивал её, забирала ли она твою память?

По одним глазам Фрида Инерай поняла, что он мало того, что не спрашивал, так и вовсе даже не слышал о данной способности. Он действительно абсолютно ничего не знал о той, кого звали богиней времени; прикрывался иллюзиями о её благочестивом желании спасти мир, беспрекословно верил во всё, что та говорила, и даже не пытался найти правду.

— Сила богов намного шире их определяемого слова. И одной из сильных сторон Килии является манипуляция воспоминаниями. Она может их стереть, заменить, переписать — всё что угодно. И ты никогда об этом не узнаешь.

— Хочешь сказать… Она стёрла мне память? Зачем?

Инерай не могла выдавить ни слова. То, что Килия якобы ей доверяла, на самом деле превращалось в каждодневное испытание для той, кому та дала выбор между смертью и подчинением. Даже эта тренировка Фрида была не более, чем очередной миссией.

— Если хочешь знать, спроси у неё сам, — поднялась Инерай с места. — Продолжай тренироваться. Килия скоро придёт.

Она вышла на улицу. Залитые солнцем сугробы резали глаза, жгучий мороз щемил нос. Прижавшись к стене дома, Инерай соскользнула вниз и свернулась комочком, пряча в коленях лицо.

До дрожи знакомая тень встала рядом с ней:

— Хорошая работа.

Инерай ничего не ответила — лишь ещё крепче сжала зубы от злости. Когда тень двинулась с места, её голова тут же обратилась к ней:

— Когда я смогу увидеть брата?

— …Скоро, — чуть подумав, ответила Килия. — Даже скорее, чем ты можешь представить.

Сидя в промёрзлом помещении, Фрид неподвижно уставился в центр ладони. В голове он рисовал узоры пламени, что с каждым разом становились всё больше и больше, но никак не выходили наружу, и из-за этого все попытки найти точку соприкосновения воображения и реальности заходили в тупик. Он снова создал маленький огонёк, что ему поддавался, и заметил странное ощущение, словно сила исходила не из головы, а от сердца — как в тот день, когда он начал общаться с Милакриссой. И как в тот день, когда Килия довела его до самой крайности.

«Значит, вся сила зависит от эмоций? Или это потому, что я всё ещё не стал полноценным богом?.. — Фрид опустил руку и тяжело выдохнул. — Может ли быть, что я не могу сделать огонь больше, потому что боюсь сам себя? Надо кое-что попробовать…»

Он закрыл глаза, направил руку на лежащее впереди мясо и с тяжелым дыханием стал копаться в воспоминаниях с самыми неприятными и тревожными моментами, когда его эмоции были сильнее всего. Легкий звук потрескивания и волнами доносившееся тепло — хорошие знаки, на которых вполне можно было уже остановиться, но погружение Фрида в глубины сознания оказалось слишком неподготовленным. Он тонул в густой плотности внутреннего мира без возможности покинуть его.

На лбу проскочил пот, дыхание стало ещё более затруднительным, словно он не сидел на лавочке, а бежал двадцатый километр; в комнате уже продолжительное время горел огромный костёр до потолка, превращая окружающие предметы в чёрный уголь.

Лишь внезапная пощёчина помогла ему прийти в себя. Первым, что увидел ученик, было, конечно же, скучающее лицо Килии.

— Молодец, что развиваешься, правда, сначала надо было спросить, как это правильно делать, — осуждающе бросила она и, вздохнув, продолжила: — Впрочем, какой-то прогресс есть: пламя потухло, как только ты очнулся.

Ученик с испугом осмотрел почти сожженное помещение.

— Да ладно, я драматизирую, — усмехнулась она. — Ты же не ел с самого утра. Идём, сделаем шашлык, — Килия посмотрела на растерянное лицо Фрида и успокоила его: — Мы разведём обычный костёр — можешь пока забыть о силе.

Они спустились на цокольный этаж, где их уже ждала Инерай, подбрасывающая деревянные дощечки к голодному огоньку. Её доброжелательная улыбка, взгляд — всё обратилось в пустоту, в которой лишь отражалось злосчастное пламя ярости. Последний их разговор о жестокости Килии явно пробудил далеко не самые приятные воспоминания из её жизни, и, возможно, всеми словами она всего лишь хотела уберечь Фрида от участи, подобной ей. Перебирая каждый проведённый момент с богиней времени, юный бог огня не мог вспомнить ничего хорошего: то умышленные убийства, то его попытки, то призрение, то высмеивание, но почему-то — как и при первой встрече, — он просто хотел в неё верить. И откуда бралось это непонятное чувство — он не знал.

«Возможно ли, что это как-то связано с потерянными воспоминаниями?» — рассуждал он, крутя шампур с мясом.

— Фрид, — привлекла его внимание Килия. — Посмотри на огонь. Как ты думаешь, что его питает?

Ученик с недоумением всматривался в пылающий костёр, безрезультатно пытаясь понять логику богини:

— Дрова? Топливо?

— Та-ак, а