Любовь против правил - Шерри Томас

Начавшиеся работы давали им тему для беседы за ужином. Правда, время таких бесед — единственное за весь день, которое они проводили вместе, — было достаточно коротким. Фиц не терпел продолжительных трапез — он до сих пор сохранял студенческие привычки в еде, и Милли трудно было за ним угнаться.

Именно во время разборки северного крыла Милли узнала о гнезде летучих мышей на чердаке, о плесени, разросшейся под штукатуркой, и о том, что старейший рабочий в команде, занимающейся сносом, в юности сражался на Крымской войне. Она же, в свою очередь, поведала мужу о своих планах построить собственную электростанцию, провести в дом электричество и заменить все водопроводные и канализационные трубы.

— Вы представить себе не можете, какие смывные бачки пытался мне продать один торговец в Лондоне. На них изображено лицо королевы.

Лорд Фицхью поперхнулся над жареным ягненком.

— И вы согласились?

— Нет, конечно. Я была в ужасе, но этот человек пытался уверить меня, что это вполне пристойно.

— Надеюсь, вы поступили правильно. Вполне одобряю…

Они посмотрели друг на друга и дружно расхохотались.

— Вот мы и нашли с вами общий язык, — подчеркнуто сказала она, все еще смеясь. — Наши новые удобства будут голубого цвета с белыми маргаритками.

Он снова поперхнулся.

— С маргаритками?

— Поверьте, я пыталась найти что-нибудь более подходящее для мужчин, — может, с изображением сцен охоты или драконов, — но, очевидно, ничего подобного не существует в природе.

— Маргаритки! — В голосе его все еще слышались веселые нотки. — Друзья поднимут меня на смех.

В первый раз он упомянул о возможности посещения их дома его друзьями. На мгновение ее воображение разыгралось, и она увидела переполненную гостиную, полную веселья и смеха. И в центре всего этого они двое, лорд и леди Фицхью. И кто-нибудь, подняв свой бокал, крикнет: «За наших замечательных хозяев!»

— Хорошо, что я никого сюда не приглашаю, — произнес реальный лорд Фицхью.

Милли склонилась к тарелке, чтобы он не заметил ее разочарования.

Она относилась к своему браку, только как к выгодному союзу, каким он и был в действительности. Но когда они объединялись ради общей цели, когда тайно сговорились скрыть секрет «ремонта» своего дома от остального света, когда он сидел за столом напротив нее и смеялся, просто невозможно было поверить, что они не единое целое.

Но пока что они только приводили в порядок дом.

И ничего больше.

Лорд Фицхью часто покидал Хенли-Парк. Большей частью он уезжал рано утром и возвращался к ночи — заезжал в Оксфорд повидать Хелену и лорда Гастингса, а затем навещал Венецию, чей дом располагался недалеко от университета. Но иногда он отсутствовал дольше.

Когда он сообщил Милли, что уезжает на неделю, она послала матери приглашение приехать и побыть с ней — ее отец возмутился бы их решением насчет северного крыла, но миссис Грейвз была вполне способна понять нежелание отягощать себя и своих наследников домом, который они не в состоянии содержать в должном порядке.

Миссис Грейвз по приезде испытала немалый шок, увидев лишь остов того, что было некогда северным крылом.

— Чье это было решение? — спросила она, открыв от удивления рот.

— Это было совместным решением, — ответила Милли с ноткой гордости в голосе. — Наши мнения полностью сошлись в этом вопросе.

Миссис Грейвз несколько минут изучала останки северного крыла. Затем улыбнулась и сжала руку Милли.

— Очень хорошо, милая моя. Продолжайте принимать совместные решения. Они создадут фундамент, на котором нужно строить семейную жизнь.

Стоял поздний ноябрь с его холодными дождливыми днями.

Милли и миссис Грейвз большую часть времени проводили в доме, обсуждая за чашкой горячего какао наиболее неотложные нужды поместья. Но в день отъезда миссис Грейвз небо прояснилось, сияя яркой голубизной, и они вышли прогуляться по территории Хенли-Парка.

Милли показала матери окруженный стеной огород. Она уже занималась подбором дополнительных слуг для поместья. Штат был еще не полностью укомплектован, но работы уже начались, огород был почти расчищен.

Она указала на ряд яблонь, груш и айвы, росших вдоль южной стены.

— Мистер Джонсон, наш новый главный садовник, считает, что эти деревья еще можно спасти. Он со своими помощниками на прошлой неделе обрезал все лишнее, что наросло за прошлые годы. Миссис Гибсон ожидает, что они будут приносить фрукты для заготовки джемов и варенья.

— В следующем году плодов можно ожидать только от фруктовых деревьев в Хенли-Парке? — спросила миссис Грейвз. — Твоему отцу не терпится знать.

— Еще мы посадим клубнику — она тоже даст плоды. Но если отец намекает на внука, тогда, боюсь, ему придется подождать немного дольше.

— Лорд Фицхью не посещает твою спальню?

Смущение опалило щеки Милли румянцем, но голос ее остался ровным:

— Это еще одно наше совместное решение. Я знаю, отец предпочитает получить внука как можно раньше, но ни лорд Фицхью, ни я не собираемся заводить детей сейчас. И с нашими желаниями в этом вопросе следует считаться в первую очередь. А не с прихотями отца.

Миссис Грейвз промолчала. Они проходили мимо грядок, заросших сорняками, которые еще предстояло выполоть, и мимо старого улья, обитательницы которого давным-давно покинули его ради лучших цветов где-нибудь еще.

— А твой собственный сад, моя дорогая, ты хотя бы подумываешь о нем?

Милли вздохнула с облегчением и благодарностью — мать поняла и не осудила ее.

— Да, я уже думала о нем. Но все же сначала я должна навести хоть какой-то порядок. Сколько можно жить в запустении?

Миссис Грейвз взяла Милли за руку.

— Не забывай, что скоро наступит весна.

Милли посмотрела на свой пустой дом.

— Разве она сделает меня счастливее?

— На это я не могу ответить, родная моя. Но у тебя будет чем заняться и чего ждать — так же, как в твоей собственной усадьбе. — Миссис Грейвз коротко коснулась щеки Милли затянутой в перчатку рукой. — Может, это и не совсем счастье, но все же неплохое начало.

Фиц вернулся в воскресенье после полудня.

У слуг был выходной. В доме царила тишина. Он быстро просмотрел корреспонденцию, накопившуюся за время отлучки. Письмо от полковника Клементса привлекло его внимание. Клементс планировал нанести им визит после Рождества.

Фиц немедленно отправился искать жену.

В доме ее не было. Он поискал в огороде, в конюшне и возле заглохшего форелевого ручья — никаких следов. Наконец, когда он приблизился к дому с северной стороны, до его слуха донесся шум разрушения.