Звероликий - Андрей Чернецов

Элмс хитро прищурился и вздохнул:

— Сказав «а», нужно говорить и «б»! Это будет… сеанс… массового… воскрешения!

— Что?! — не поверил журналист. — Я не ослышался?! Но как? Каким образом?!

— А вот поезжайте с нами и сами все увидите, — веско произнес кудесник. — Пока же на сем закончим.

И сделал рубящий жест ладонью.

— Вы слушали новости Первого Независимого канала Сераписа, — пришибленно пролепетал очаровашка-репортер. — В прямом эфире с вами был Рекс Арбитр…

Крис выключил телевизор.

— Вот так-то! — сказал он портрету Береники Двенадцатой.

Августа ничего не ответила. Наверное, тоже задумалась над только что показанным по ящику сюжетом.

— Натали! — рявкнул грозно. Надо же, и эта не отзывается. Ах да, она ведь на задании. Просвещается, понимаешь ли. А толку?

Уже который день, как они приняли заказ Трималхиона, а докладывать нанимателю практически нечего! Не сунешь же ему под нос папочку с нарытыми в Орбирете и журналах материалами да конспект маловразумительных лекций, при чтении которых можно получить удовлетворение разве что от созерцания каллиграфического почерка домины Курковой.

И как это женщинам удается сохранять красивый почерк? Лично он, Крис, пишет как курица лапой. Окончательно угробил чистописание еще в институте. Зато его конспекты были самыми полными на курсе.

Но о чем это он думает?!

«Титаник» уходит в плавание десятого апреля, то есть уже через полторы недели. И к этому времени нужно подготовить хоть мало-мальски вразумительный отчет. Из которого бы следовало: можно иметь дело с Грегуаром Элмсом или нет. Либо — либо, третьего не дано.

— Кхе-кхе! — по-особому кашлянул Лайер.

На призыв явились лары.

— Ну?! — поднял левую бровь сыщик. Домовята неловко переминались с ноги на ногу.

— Докладывайте, что удалось нарыть по вашим каналам.

— Тут такое дело, шеф… — хриплым шепотком начал первый из близнецов. — Накладочка вышла…

— Что за накладочка? - елейным, не предвещающим ничего хорошего тоном поинтересовался Крис.

— Местные, — второй малыш кивнул головенкой куда-то в сторону, — не смогли поделиться с нами никакой информацией.

— Магическая блокада? — выдал версию босс. — Стирание памяти?

— Не похоже. Сведений просто нет. Ни-ка-ких!

— Это невозможно! — недоверчиво фыркнул кинокефал. — Живые люди не могут не наследить.

И тут же оговорился:

— Впрочем, некоторые мертвые тоже.

— Тем не менее, — развел ручками правый домовенок.

— Увы, — повторил его жест левый.

— А вы хорошо спрашивали? — намекнул Крис на выданный им аванс, предназначенный для подмазки осведомителей.

Правый шмыгнул носиком и вытащил из заплечного мешка кисет, откуда извлек скатанные в трубочку купюры.

— Здесь все. Не понадобились.

— Среди наших мздоимцев нет, — пояснил левый братец. — Если и берут, то только за дело.

— Хм, — потеребил нос сыщик.

Ему до смерти захотелось кофе. Но варить было лень, а пить растворимую бурду — себя не уважать.

— Кофейку, шеф?! — с готовностью предложил один из ларов.

— Это мы мигом сообразим! — рад был услужить второй.

— Только с сахаром не переборщите, — прорычал Крис.

Домовята один вперед другого кинулись из кабинета в приемную.

— И печенье не забудьте! — бросил им вдогонку начальник.

Чашка мокко, как всегда, направила течение мыслей в нужное русло.

«Надо же, не хуже Натали сварганили. Умеют, если хотят. Может, сократить полставки секретарши? Это ж какая экономия будет…»

А пальцы между тем набирали хорошо знакомую комбинацию цифр.

— Главное управление охраны порядка! — бодро отрапортовали в трубке. — Старший инспектор Децим Капелла!

— Вольно, инспектор, вольно, — шутливо скомандовал Крис.

— А, это ты, — мгновенно испарился энтузиазм вигила. — Чего надо?

— Есть дело на двадцать ауро!

— Ну? — заинтересовался слуга закона.

Но только слегка, для порядка. Названная сумма его не слишком впечатлила. Всего-то хороший обед с приличной выпивкой в нормальном ресторане.

— Мне нужен план одного здания… — издалека начал Крис. — Желательно подробный.

— Это смотря что тебя интересует, — уклончиво отвечал правоохранитель. — Некоторые чертежи вообще засекречены. Например, префектуры…

— На кой мне твоя префектура?!

— Или там банков… — продолжал прощупывать почву Капелла.

— И это тоже без надобности.

— Тогда говори конкретно, — сдался Децим.

— Храм Вселенской премудрости…

— Тридцать! — сразу поднял расценки собеседник.

— Хапуга! — деланно возмутился сыщик, именно на такой поворот и такую сумму и рассчитывавший. — Готовь бумаги, через полчаса буду!

Тормошить «кентавра» по пустякам не хотелось, так что до управы пришлось добираться на общественном транспорте.

Крис со своим обостренным обонянием, едва войдя в трамвайный вагончик, чуть не выскочил обратно. В ноздри ударила невероятная смесь запахов, где превалировали чесночные и мускусные тона.

Настроение, и без того не радужное, испортилось окончательно.

А тут еще у самых ступенек «вигилотеки», откуда ни возьмись, нарисовалась кошка. Облезлая и тощая. Но главное — черная.

— Вы куда это собрались, почтеннейшая? — ощерил на нее зубы Лайер.

Не хватало еще, чтобы всякая шваль мешала его планам.

Доходяга никак не отреагировала, продолжая ленивой трусцой пересекать дорогу перед самым носом опешившего от такой борзоты кинокефала.

— Да я!.. — набрал он полную грудную клетку воздуха, да так и выдохнул, словно сдулся лопнувший воздушный шарик.

Противный зверек уже скрылся в подвальном отверстии, помахав на прощание дяде хвостиком. Вот же мерзость!

Собственно, против представителей кошачьего племени детектив не имел никаких предубеждений. Он даже подружился с египетской кошечкой Клеопатрой — любимицей Натали. (Правда, Клепа не знала, что Крис уже стал ее другом, и нахально игнорировала любые попытки парня почесать у нее за ушком или погладить животик.)

Но вот эти, черномазые! Вечно они попадаются под ноги в самую неподходящую минуту. Сатирово отродье!

Теперь жди каких-нибудь гадостей.

Так что когда Крис увидел нелюбезную физиономию старшего инспектора Капеллы, он сразу понял, что смотрел в воду, предчувствуя неудачу в делах.

Нет, конечно, Децим никогда не отличался особой любезностью, но ту злобно-кислую мину, которую он скорчил сейчас, нельзя было сравнить ни с чем.

— Сорок! — безапелляционно выпалил вигил вместо приветствия. — И это еще по большой дружбе!

Хорош «друг». Готов последнюю шкуру снять с ближнего. А еще коллега называется.