Северус. Глубочайшее исследование фигуры наизагадочнейшего зельевара Хогвартса - Лорри Ким
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда в школьные годы Снейп чуть не лишился жизни из-за болезни Люпина, в тот раз он подчинился Дамблдо-ру и сохранил тайну. Однако когда уже взрослый Люпин пренебрегает своими обязанностями и забывает принять противоядие, он подвергает опасности сразу всех, кто находится на территории Хогвартса и в окрестностях замка. Снейп больше не станет молчать. Нам легче смириться с агрессией в свою сторону, чем в адрес других, – Гарри узнал это еще после инцидента с тетушкой Мардж. Снейп стремится защитить всех учеников, даже тех, кого он терпеть не может.
Как сказал Дамблдор, после побега Сириуса Снейпа постигло жестокое разочарование: у него были другие надежды на конец этой истории. Если Дамблдор действительно переговорил со Снейпом после его вспышки и признал свои ошибки, которые Снейпу многого стоили, то для последнего эта беседа могла стать своеобразным маховиком времени. Вместе с Дамблдором они могли вернуться к тому моменту, когда Снейп получил травму, и проговорить, что Снейп был не виноват и что ему многое пришлось выстрадать, особенно после того, как Дамблдор приказал ему молчать. В таком случае Дамблдор бы ясно увидел, почему Снейп так стремился защитить учеников, попавших в подобную ситуацию, и, может быть, именно поэтому Дамблдор снял свой запрет на разглашение тайны Люпина.
В тексте мы никогда не узнаем, происходило ли нечто подобное за кулисами повествования. Нам известно только, что Снейп не получил выговора за то, что разгласил тайну Люпина.
Тем временем Гарри прощается с лучшим учителем Защиты от Темных искусств, который у него когда-либо будет. Люпин отдает ему карту. Сам он объясняет свой поступок тем, что больше не преподает в Хогвартсе, но мы также знаем, что ему больше не надо скрывать от Дамблдора секреты этого артефакта. Дамблдор «коротко» прощается с Люпином, – из его слов никак нельзя заключить, что кто-то будет извиняться перед Люпином за действия Снейпа в то утро, – и «Гарри показалось, что Люпин хотел покинуть кабинет как можно скорее»: Люпин, а не Снейп разочаровал Дамблдора.
С точки зрения Снейпа, «Гарри Поттер и Узник Азкабана» – это не история о добром учителе, отвергнутом обществом из-за своей болезни, или о несправедливо осужденном человеке, которому храбрый крестник вернул свободу. Это история о хулиганах, которые однажды чуть не убили Снейпа, причем совершенно безнаказанно; о директоре школы, который не только не исключил Сириуса, но и унизил Снейпа еще сильнее, когда запретил ему рассказывать о страшном случае; об оборотне, который стал учителем и вновь подверг смертельной опасности учеников Хогвартса, и о том же самом директоре – который, очевидно, с возрастом мудрости не нажил, – отказавшимся элементарно выслушать опасения Снейпа.
Читатель чувствует прикосновение истинной магии в те моменты, когда Люпин дает Гарри бесценные уроки о страхе и боли, – возможно, этот человек лучше всех на свете способен говорить на такие темы с сыном Джеймса Поттера; Снейп видит, как он учит детей мщению и прибегает к оскорблениям. Читатель узнает, что Сириус Блэк невиновен, что он лишился двенадцати лучших лет своей жизни, отбывая несправедливое заключение; Снейп ничего об этом не знает, потому что его нокаутируют вскоре после фразы Сириуса «так ему и надо» (ГП/УА) в ответ на рассказ Люпина о «шутке», чуть не закончившейся смертью. Читатель видит, что Снейп лишает Люпина возможности заработать на хлеб; с точки зрения Снейпа, молчать больше нельзя и нужно вмешаться, прежде чем Люпин действительно убьет кого-нибудь и карьере Дамблдора придет конец.
Непросто увидеть историю с этой точки зрения. Нас захлестывают эмоции, которые испытывает Гарри во время описанных событий, – повествование намеренно выстроено именно так. Но история Снейпа также есть в тексте, хоть и в скрытом виде, и мы вполне можем понять его горечь и негодование.
Магия маховика времени, о котором мы узнаем из этой книги, перекликается с важными моментами в жизни Снейпа: ему тоже приходится обращаться к прошлому, чтобы стать более сильным и самоотверженным, чем он мог бы себе представить.
– Дамблдор только что сказал… сказал, что мы можем спасти несколько невинных жизней. […] Мы подлетим на Клювокрыле к окну кабинета и спасем Сириуса! Сириус улетит на Клювокрыле, они оба обретут свободу!
По лицу Гермионы Гарри понял, что она в ужасе от подобной перспективы.
– Если нам удастся это сделать и нас никто не увидит, то это будет чудо!
– Значит, надо попытаться, верно? – сказал Гарри. (ГП/УА)
Спустя несколько лет настанет момент, когда Снейпу нужно будет спасти несколько невинных жизней. Он спасет Гарри и Драко от смертельного приговора Волан-де-Морта, и оба смогут сбежать. Ему удастся сделать это и остаться незамеченным, и это будет чудо.
Глава 4
Северус Снейп и Кубок огня
На пятнадцатом году жизни Гарри его имя выпадает из Кубка огня вместе с именами трех старших учеников, которым предстоит пройти несколько смертельно опасных магических испытаний. Все трое высокие, опытные, уверенные в себе, а у Гарри только начался пубертатный период. А тем временем Волан-де-Морт набирает силу и в конце года восстает из котла, обретя полноценное тело, и собирается убить Гарри. После очередного досадного провала только один человек приходит к Темному Лорду с утешением и ответами на вопросы: Северус Снейп, бывший Пожиратель смерти и двойной агент Дамблдора.
Снейп за этот переломный год также сталкивается с необратимыми телесными изменениями и денно и нощно нервничает, потому что его бывший повелитель набирает силу. Только в этой книге мы узнаем, что Снейп сначала был Пожирателем смерти, а затем отрекся от Волан-де-Морта и стал шпионом Дамблдора. Через много лет после того, как Темный Лорд последний раз собирал своих приспешников, а Снейп отказался от своих прежних убеждений, нестираемая Черная метка на его руке становится как никогда четкой. Волан-де-Морт возвращается. Барти Крауч – младший, Пожиратель смерти, принявший облик Грозного Глаза Грюма, весь год напоминает Снейпу о том, что бывших Пожирателей смерти не бывает. Снейпу необходимо тщательно подготовиться к тому, чтобы с опозданием откликнуться на призыв
