Истории приюта блаженного Хорса - Надежда Лукьянец

Все это сильно отвлекало Твердило, но пришел день и он направился вечером, когда приют в основном утих, посоветоваться к Камилле-сан.

- Я хотел бы с Вами поговорить, - смущенно откашлявшись, начал Твердило, - я не могу понять, что со мной происходит? Почему мне все время не по себе? Может быть это какая-то болезнь? Или я просто все выдумал?

- Нет, я не считаю Ваше беспокойство выдумкой, просто хочу напомнить о Вашем сесьоре. Вы можете ощутить его волю, его чувства?

Твердило изменился в лице:

- Корш! Я об этом не подумал, даже ни разу не вспомнил! Камилла-сан, Вы можете мне разъяснить, что все это значит?

- Вы, мой друг, может быть за всю историю единственный человек, который остался жить, потеряв свое сьорство. Магические связи такого уровня обрываются только со смертью одного из партнеров, а Вы и князь живы. Как это произошло, я не берусь Вам сказать, но хочу добавить одно: Вы живы. Вы свободны. Вот и продолжайте жить на радость всем нашим воспитанникам.

- Да, да! Это надо обдумать! Я свободен, странно…

В глубоком раздумье, качая головой, Твердило отправился прочь. Спиридон-тай и Твердило-вой вечером долго обсуждали это происшествие. Рядили и гадали о причинах таинственного исчезновения чар. О преимуществах свободной жизни. О том, обязан ли Твердило сообщить о произошедшем князю или нет? Решили никому ничего не сообщать, пусть числят его в нетях. Если будет оказия, распустить слух о его смерти. Жить, как жил, по мере сил помогать Камилле-сан в воспитании ее подопечных.

Приняв решение, Твердило успокоился. В своей комнате, доставая из ящика комода и перебирая те немногие вещи, что остались от прежней жизни, подержал на ладонях меч. Вынул его из ножен, мельком удивился, что довел его до такого состояния. Кончик меча, плохо протертый подернулся ржавчиной. "Завтра надо наточить" - сокрушенно качая головой, отложил в сторону.

Кожаная рубашка, потертая, надеваемая под кольчугу, сама кольчуга - тонкая, легкая, невероятно прочная, работы архимагов - легла на ладони и потекла вниз, как вода. Несколько памятных вещиц еще из дома: материнский подарок, медальон с портретами. Тоже магическая штучка: открыв крышечку, можно увидеть по очереди лица всех членов его большой семьи. Он уже давно этого не делал - было слишком больно. Ведь в живых из всех остался только он один. Перебирая вещи, наткнулся на давно убранный подальше жезл чиста, его кристалл переливался из сиреневого в ярко синий и даже в оттенки светло-голубого.

Охвативший старого воина ужас, как удар молнии, пронизал все его тело. Он покрылся холодным потом, пытаясь обуздать бешеные удары сердца. В течение нескольких дней его жизнь рушилась еще раз. Маги! Дети-маги. В те первые дни, когда они привезли Саманту, всех детей приюта он проверил с помощью этого жезла и вздохнул с облегчением: магов среди них не было. С тех пор он не доставал кристалл ни разу. Ему очень этого не хотелось. Он осознал, что лукавил сам с собой, что подспудно, что-то подобное подозревал. Смертная тоска поднялась от сердца к голове, и он понял, что уже чувствовал это. Что это уже с ним было… Громом грянуло в голове. Он вспомнил все: и сияющий кристалл, и меч, приставленный с сонной артерии, и свое движение вперед, и ощущение теплой струйки крови на шее, и крик Коржика…

Сознание прояснилось. То, что уже раз произошло, теперь с ним не случиться! Он свободен! От чар, от обязанностей сьорства, от воли князя! Теперь ему самому решать, как быть с этим, - он взглянул еще раз на светящийся кристалл. Облегченно вздохнул и начал аккуратно складывать в комод свои вещи, положив жезл на самое дно ящика.

ГЛАВА 15. Искалеченные судьбы

- Унеси меня Сакостель! Смотри, смотри, Окализа! Он двигается!

- Маги святители, у него ручки движутся. Смотри, Таалита, он салютует нам мечом! Он такой хорошенький!

Девочки с восторгом наблюдали за движениями игрушечного солдатика. Тот маршировал по столу, приветствовал окружающих, делал упражнения с оружием.

- А, как его остановить?

Девочки недоумевали: им казалось, что нельзя оставить работающую игрушку, что солдатик устанет, испортится.

- Стой! Ну, стой же! - Таалита прикрикнула на игрушку.

Этого хватило, чтобы солдатик опустил оружие, последний раз отсалютовал и замер без движения.

- Здорово! Кристально! - послышался восхищенный возглас Таалиты.

Девочки переглянулись и засмеялись от радости.

- Таалита, а кто такой Сакостель?

- Ну, я не очень знаю, мне Гришака говорил, что был такой маг, который крал детей-магов и собирал их силу.

- Как это собирал?

- Ну, не знаю… Говорят, что после его гибели остался кристалл, хранящий огромную магическую силу.

- А как же дети?

- А, что дети? Чтобы они не вернули силу себе, он их убивал.

- Ну, тебя с ужасами, лучше давай посмотрим, что у нас еще такого есть интересного!

Окализа вытряхнула на кровать все, что они притащили с чердака. Теперь, когда тетушка Женьевева заперла дверь, попасть на чердак стало хоть не невозможно, но достаточно трудно. Девочки уже обдумали новый путь, но это дело будущего.

Из корзинки высыпались: несколько кукол, зеркальце в красивой резной рамке, фигурки животных, медная бляшка или монета на цепочке, красивая может быть серебряная заколка для волос, брошка с искусно выполненным цветком и красным камешком в самой его середине, альбом с акварельными пейзажами, граненые, хрустальные шарики.

Наклонив головки, девочки рассматривали свое богатство. Гладкие, как шелк, темные волосы Окализы перемешивались с буйными бронзовыми кудрями Таалиты. Зеркальце сразу привлекло внимание Таалиты. Она всегда с удовольствием вертелась перед зеркалом. Хорошенькое личико с темными серыми глазами, чуть плосковатым задорным носиком и веселым, проказливо улыбающимся ртом. Все это полагалось время от времени инспектировать, проверять отсутствие ненавистных веснушек, помогите маги, убеждаться, что ни один прыщик не посягнул на красоту несказанную.

К удивлению девочки в зеркале отражался незнакомый суровый мужчина. Он вместе с отрядом воинов шел маршем по лесной дороге. Воины не разговаривали, шли быстро. Ничего интересного в этом не было. Таалита повертела зеркало и попыталась увидеть в нем себя, но безрезультатно.

- Окализа, посмотри зеркало почему-то не меня, а какого-то воина показывает.

Окализа взяла зеркало в руки. Из-за стекла на нее глядели холодные глаза молодой темноволосой женщины с младенцем на руках.

- Корш! Океама! - она отпрянула от зеркала.

- Кто это? - заглядывая через плечо, спросила Таалита.

- Моя старшая сестра.

Зеркало мигнуло: картинка изменилась. На кровати укрытая рваным одеялом лежала старая даже на вид больная женщина.

- Бабушка!

Окализа разрыдалась. Зеркало несколько раз меркло, и возникали лица, уже забытых было, родственников: дяди, тети, двоюродные братья и сестры. Таалита с благоговением смотрела на меняющуюся череду людей.

- Счастливая ты! У тебя столько родни! - Она потупила голову, - а, я совсем не знаю кто мои родители.

- Счастливая? - на глазах Окализы опять зрели слезы. Резким движение она подняла со лба длинную челку, обычно спускающуюся ей до глаз. На лбу у самых корней волос белел старый шрам.

- Братья мне пробили голову, а моя сестра сдала меня чистам, как подкидыша. Она мне не велела говорить, что у меня есть родня! Иначе она грозила отравить бабушку. Они все ненавидели меня, - ее голос сел, - я слышала, как они говорили, что это из-за меня умерла моя мама!

- Как это из-за тебя? - охрипшим голосом спросила Таалита. Ее подвижные брови сошлись к переносице, на лице застыло недоумение. - Ты не могла быть виновата! - девочка инстинктивно придвинулась к подруге.

- Она умерла, когда меня рожала! - и Окализа в голос разрыдалась. Звуки этого горестного плача остановили, спешащую по своим делам, Ренни.

- Ну, что моя маленькая? Ну, что ты, не плачь!

Ренни вопросительно смотрела на Таалиту:

- Девочки мои! - она притянула и прижала к себе и Таалиту, - расскажите же, что случилось?

- Зеркало! - сквозь слезы начала Окализа, - зеркало показывает моих родственников!

- А, мне - незнакомого воина, - вмешалась Таалита.

- Какое зеркало?

- Вот! - Таалита протянула изящную вещицу Реннни. Та повертела зеркало в руке и всмотрелась в светлое стекло.

- Крис! Великие маги, Крис! Девочки, это мой брат! Как он вырос! Крис! Он жив? - Ренни сама лепетала, как ребенок.

- Подожди, если зеркало потемнеет, то ты, может быть, увидишь еще кого-нибудь, - заражаясь ее волненьем, прошептала Окализа.

Но зеркало больше ничего нового не показало: только худой, светловолосый, растрепанный мальчишка лет двенадцати слонялся по рынку между лотками, прилавками, ящиками с товаром. Он ловко маневрировал, а когда завернул за угол, то начал жадно перебирать содержимое толстого кожаного кошелька.