Unknown - Unknown

И встал на колени

возле меня.

Она ушла и бросила,

Плакал я вслух.

Я думал, я просто

безнадежный случай.

И поэтому друг мой

проклинал ее имя.

И затем ударил

меня по лицу.

Он сказал: «Вставай, вставай, вставай, парень.

Встаешь сейчас, парень, встаешь!

Что ушла навсегда, я слышал, знаю.

Но ты не сегодня, не сегодня умрешь.

Нет, ты не сегодня умрешь».

Он проводил меня к выходу,

на улицу.

Ледяной воздух

мое горло обжег.

Я сказал: «Позволь мне горюниться».

Он в ответ рассмеялся на то.

Затем он схватил

меня за пальто.

И произнес:

Боль — это хорошо,

Жечь будет боль

и сильным сделает тебя.

Но лишние страдания,

это для слабых.

А потом он заставил

меня петь свою песню.

Я сказал: «Встану, встану, встану. Я встану!

Встану сейчас, уже встаю!

Она ушла навсегда, мне грустно, знаю.

Но я не сегодня, не сегодня умру.

Нет, не сегодня умру».

Она повторяла припев, а я пел вместе с ней, также как и другие. Мы пели тихо, чтобы наши голоса не разносились слишком далеко по темному воздуху — я чтобы наши голоса не разносились слишком далеко по темному воздуху — я не уверен.

Это была легко запоминающаяся песня. В какой-то степени поднимающая настроение, и в то же время грустная.

У Сахалии словно был талант в выборе правильных песен в нужные моменты. Вот чего бы я никогда не смог бы.

Я думал об этом все время, пока мы шли. Я думал о Сахалии. Она сильно изменилась, с того времени, как я ее знаю. Сильно изменилась за короткий промежуток времени, как мне показалось. Может быть, я тоже изменился. Это, конечно же, возможно. Но эта Сахалия мне нравилась гораздо больше, чем прежняя.

— Сколько еще? – время от времени спрашивали Макс или Батист или Улисс.

— Недолго, — все еще отвечал Нико.

После подобных пятидесяти раз, Сахалия шикнула:

— Нико.

— Что? — произнес он.

— За нами, — прошептала она.

Позади нас появилось маленькое пятнышко света. Возможно, в четверти мили от нас.

Кто-то еще был на дороге.

— Не спускайте с них глаз, ладно? – спросил Нико.

Но затем, может быть через 10 минут, впереди нас мы увидели другую группу путешественников. Они сошли с шоссе и спустились на нашу дорогу.

У них было три фонарика, которыми они светили повсюду. Совсем ни незаметно. Отчасти глупо.

Но они, вроде бы, передвигались быстро, и вскоре оторвались достаточно далеко от нас.

— Кто они? — прошептал Макс.

— Путешественники, — ответил Нико. – Такие же, как и мы.

Я посмотрел на Сахалию, и мы улыбнулись.

— Они пытаются добраться до аэропорта. Так же, как и мы, — повторил Нико.

Не знаю, сколько мы прошли, в марте этого года. Если бы мы находились ближе к шоссе, я мог бы вычислить это по дорожным указателям. Предполагаю, что мы проходили милю за 30-40 минут.

Когда мы покинули Марио, было 8:32 утра. Мы останавливались на протеиновые коктейли и воду в 11:15. Потом до 13:30 мы снова шли.

Может быть, 5 миль?

Ну, предположим, через 5 км (+/— 2 км от Марио) мы увидели вдалеке свет. Намного ярче, чем аварийные лампы на обочине шоссе. Этот сиял по кругу, вращаясь вокруг своей оси, как огни маяка.

Это был свето маяк.

— Что это? — спросил Макс. — Мы на месте? Это что — аэропорт? Мы на месте?

— Я не знаю, — ответил Нико.

Мы ускорили темп.

Сахалия улыбнулась мне. Широкой, настоящей улыбкой.

Батист сжал мою руку.

Мы услышали мужской голос в громкоговорителе. Мы не могли разобрать слов, но понимали, что это какое-то сообщение, потому что ритм повторялся.

Когда мы приблизились, то увидели людей, собравшихся вокруг света. Они стояли на дороге маленькими группами. Некоторые из групп состояли всего лишь из двух человек, а некоторые — из 8-10. На большинстве из них были одеты слои и маски. Несколько человек бубнили и вели себя подозрительно – у них должно быть была четвертая группа крови.

Мы передвигались группой. Медленно, продвигаясь вперед. Нико передал Макса Сахалии. Думаю, он хотел, чтобы его руки были свободными на тот случай, если нам необходимо будет драться. Он, наверное, хотел, чтобы у него в руках был наш пистолет, но я ничего не сказал.

Никто не подошел к нам или ничто.

Другие люди были оборванными и грязными, как и мы до Марио. Мы, несомненно, смотрелись лучше всех. Относительно чистые, с двумя крутыми оранжевыми армейскими масками на лицах (таких больше ни у кого больше не было).

Я чувствовал, что если бы Марио увидел нас, он мог бы гордиться.

— Вы достигли сборный пункт эвакуации в экстренных случаях из зоны Четырех Мест. Оставайтесь здесь до тех пор, пока не прибудет следующий автобус. Автобусы будут прибывать каждый час.

Я был так потрясен, услышав это.

У нас получилось.

Сахалия радостно завопила. Она обняла меня и поцеловала прямо в губы!

Улисс подошел к Максу и обнял его, и они вместе закричали. А Батист обнял меня сзади, когда Сахалия (рука, которой теперь обвивала мои плечи) выдала один большой возглас!

Другие люди присоединились к ней. Может быть, им передалось ее приподнятое настроение, но внезапно все начали смеяться, плакать и обнимать друг друга. А до того, как Сахалия издала этот вопль, они были замкнуты и насторожены.

А потом я увидел Нико. Он упал на колени и закрыл лицо руками.

Я подошел к нему.

— У тебя получилось, — сказал я. — Ты спас нас.

— Да, — простонал он. — Но я потерял ее.

Автобус приехал, как и говорилось, через час. Ладно, он прибыл на 12 минут позже, но кого это волнует!

Это был школьный автобус. Но выкрашенный в армейский зеленый цвет.

Дверь открылась, и водителем (не миссис Вули, конечно, нет) оказался солдат, носившим армейскую воздушную маску.

— Добро пожаловать на борт, — сказал он своим металлически-звучащим голосом. — Мы вмиг обеспечим вам безопасность и укрытие.

Мы гуськом пошли в автобус. Каким-то образом Сахалия сломала лед, и люди из разных групп начали разговаривать друг с другом.

Мужчина с бородой спросил меня, где мы находились все время. Когда я сказал, что в Монументе, он не мог в это поверить.

— Это больше 60 миль! — воскликнул он. — Мы хлебнули лиха, но мы находились всего лишь в Кастл Роке.

Я пожал плечами. Но я был счастлив оказаться внутри.

— Как вам это удалось? — спросил он.

— Благодаря Нико, — сказал я. Я указал на Нико, который сидел в кресле напротив меня и держал на коленях Макса.

— Нет, — перебил Батист, который сидел со мной. – Благодаря Богу.

Автобус ехал очень быстро, Дин! Дорога была полностью расчищена. Теперь мы находились в военной зоне, и теперь все было по-другому.

Когда мы проезжали через места с крупными магазинами и офисными зданиями, все выглядело так, словно там была война. На стенах — брызги пуль, и сожжённые джипы, и несколько зданий в огне.

Я видел тела, сложены в большие, длинные штабеля. Для погребения, надеюсь, не сжигания. Хотя полагаю, в тот момент это никого не волновало.

Чем ближе мы подъезжали к аэропорту, тем больше там было машин. Все участки вокруг аэропорта были просто заполнены автомобилями. Машины, припаркованные под сумасшедшими углами (не выстроены аккуратно в ряд, как на парковке), но похожие на пазлы. Втиснутые с разных сторон.

Большие сугробы белой мохообразной плесени покрывали автомобили. Мох рос волнами, вверх и вниз, свисая и спадая с автомобилей. На самом деле, это было похоже на арт-искусство. Уйма кузовов автомобилей и плесени.

И там находился Международный аэропорт Денвера — его белые остроконечные вершины, разукрашенные изнутри огнями. Возвышающийся над автомобильной площадкой, как замок.

Все зааплодировали. Ну, не все. Были такие люди, как Нико, которые казались ужасно грустными или сильно шокированными. Но Сахалия с малышами и я зааплодировали, и большинство других людей присоединилось к нам.

Мы остановились возле стеклянных двойных дверей. У нас получилось, Дин. У нас получилось, мы в МАД.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. ДИН

ДЕНЬ 15

Я проснулся на атласном покрывале, на полу.

Вокруг меня раздавался храп других курсантов.

Я попыталась сесть, и мое тело сильно запротестовало, но вопящая, мозго-сверлящяя боль в плече, находящаяся там прежде, исчезла.

Я не мог понять, что сейчас было. Утро? Ночь?

По всему пространству разливался свет. Я прищурился. Думаю, это был Килдоу. Он, видимо, что-то читал.

Я закрыл глаза, просто передохнуть на секунду.

А затем я проснулся от пинка ботинком.

Пейтон с презрением смотрел на меня. Он держал кружку с водой и чистил зубы.

— Как плечо, Дино?

— Лучше, — сказал я.

— Лучше, сэр!

— Лучше, сэр! – повторил я. Садясь, я застонал. Но было лучше.

Курсанты ели «Поп-Тартс» и пили охлажденный чай на завтрак.

— Покажите нам, где аккумуляторы и фонари. Мы хотим побольше света. Нет ли здесь каких-нибудь генераторов? Ну, вы знаете, похожих на те, переносные?