Свинцовый шквал - Вячеслав Шалыгин

Воронка принимающего тамбура вращалась медленнее, и над ней не нависали скалистые своды подземного грота. Складывалось впечатление, что никакого грота и не существует, поскольку местный подземный резервуар «тамбура» вода заполняла под крышку. Гелашвили ощутил, как неведомая сила выталкивает его из воронки и тащит куда-то в сторону. Скорее всего, роль «неведомой силы» исполнило некое морское течение, вроде уменьшенной копии атлантического Гольфстрима. Сержант не стал барахтаться – какой смысл? – расслабился и отдался во власть течения. А все внимание переключил на сканирование окружающей действительности.

Судя по показаниям приборов, его несло по просторному подземному тоннелю, метров трехсот в диаметре, и несло его в направлении открытой воды. Имплант рассчитал скорость, определил направление и подсказал хозяину, что движется он на юго-запад со скоростью около десяти узлов и что окажется под открытым небом не позже чем через десять минут. Бороться с таким мощным течением и впрямь не имело смысла.

А вот приготовиться к борьбе за существование сержанту следовало, и как можно скорее. По мере приближения к открытой воде неподалеку от сержанта все чаще появлялись разнокалиберные гидроботы, сканер безошибочно выделял их метки среди всевозможных посторонних предметов, плывущих по течению параллельным курсом. Гелашвили перевел импульсник в режим подводной стрельбы и приготовился к отражению атаки.

Гидроботы будто бы знали, что человек опасен и готов ответить на любую провокацию, а потому пока не приближались. Нарезали круги и спирали, то оказываясь сверху, то снизу, то по бокам, сбивались в косяки, расходились и сходились вновь. У них словно существовало табу на боевые действия в канале, ведущем от водного тамбура к морю, и они ждали момента, когда человека вынесет на чистую воду и с ним можно будет разобраться.

Предположение сержанта невольно подтвердил Галимов. Он появился в эфире так же внезапно, как и исчез из него. Первую фразу сержант не разобрал, но дальше дикция капитана наладилась.

– Жора, вижу тебя. Не реагируй на них! – приказал капитан. – Они не уверены, что мы люди!

– Вот так номер, – сержант хмыкнул. – Это почему?

– Мы прошли через водный тамбур и не пытаемся подняться к поверхности…

– То есть ведем себя как морботы, – догадался Гелашвили.

– Так точно. Поэтому, пока мы не проявим агрессивности или не выдадим себя как-то еще, гидроботы не станут атаковать.

– А наши разговоры… это нормально?

– Пока не знаю. Возможно, морботы тоже разговаривают.

– Ага, – сержант снова усмехнулся. – По-немецки?

– Ты умеешь?

– Я, натюрлих. Яволь, герр гауптманн. Дас ист фантастиш. Все, что знаю.

– Достаточно, – теперь усмехнулся Галимов. – Не меняем курс. Посмотрим, куда вынесет течение.

– А если далеко в море, как будем до берега добираться? Воздуха в баллонах надолго не хватит.

– Я свой «Зодиак» не распаковывал. Всплывем, накачаем, заберемся в лодку, а там посмотрим.

– Принято, командир. То есть яволь, герр гауптманн!

– Тьфу на тебя, – буркнул Галимов. – Подтянись. Видишь меня?

Гелашвили видел поначалу только электронную метку на виртуальном макете местности, но после десятка энергичных гребков рассмотрел реальные контуры Галимова. Капитан опережал сержанта метров на пятьдесят. Гелашвили сделал еще рывок и почти нагнал командира. Случилось это как раз в тот момент, когда тоннель закончился и сквозь водную толщу пробился серый призрачный свет.

– Не всплывать, – напомнил Галимов. – Это вредно еще и по причине резкого перепада давления. Можем кессонную болезнь заработать.

– Чтобы ее не заработать, надо часа три всплывать с такой глубины, – ответил сержант. – А у нас воздуха на сорок минут. И так и этак барокамера нам светит. Если успеем до нее добраться.

– Воздушная смесь у нас специальная, может и сорока минут хватить. Но все равно всплывать рано. Впереди что-то есть.

– Похоже на ворота…

– В коралловой стене, – Галимов жестом приказал сержанту молчать.

Течение стремительно несло разведчиков к чему-то действительно похожему на стену из причудливых кораллов. Вот только состояли эти «кораллы» не из окаменевшей органики, а из железа. Чем ближе подплывали спецназовцы к подводной преграде, тем крепче становилась их уверенность в том, что течение несет их к морскому Городищу.

В локации Сосновый Бор такое логово гидроботов существовало в единственном экземпляре. Располагалось оно в миле от берега, на бывшей Прижимовой банке, и называлось незатейливо – Городище Остров. Главным отличием этого сплетенного из автонов гигантского гнезда от черноморского Городища-на-дне стало то, что Остров торчал над поверхностью моря. Торчал всего-то метров на сто, то есть примерно на четверть общей высоты стен, сплетенных из железных растений, но и этого хватало, чтобы напугать любого, кто подплывал слишком близко.

В подводном ракурсе Городище выглядело не настолько зловеще – его донная часть терялась в глубинной темноте, а надводная сливалась с серой мутью небес. И все равно вид логова водных биомехов разведчиков откровенно пугал. Особенно пугали ворота – круглый проем в стене, способный пропустить внутрь гнезда любого самого «упитанного» железного зверя.

– Гребем вправо, – приказал Галимов. – Надо как-то зацепиться за автоны на краю дыры и понаблюдать.

– Да уж, лучше понаблюдать оттуда, чем заплывать внутрь, – согласился сержант. – Только как быть с нашим эскортом?

Опасение Гелашвили оказалось не напрасным. Стоило разведчикам на метр сместиться вправо, гидроботы оживились и начали сжимать спираль, которую они выписывали вокруг людей. Лично сержанту не требовались никакие подсказки импланта, чтобы примерно рассчитать момент, когда железные рыбины окончательно убедятся, что плывущие к Городищу субъекты не морботы, а лазутчики противника, и бросятся в атаку.

– Как учил мой дед, бей первым, – процедил сквозь зубы сержант и поднял импульсник.

– Отставить! – приказал Галимов. – Жди!

– Чего ждать-то?

– Жди, я сказал! Вперед смотри!

Сержант перевел взгляд на темную дыру условных ворот и невольно сместил прицел с ближайшего косяка гидроботов на новую мишень. Из гигантских ворот медленно, но верно выплывало нечто вроде огромной подлодки. Здоровенный гидромех шел неторопливо, но уверенно, точно вписываясь в просвет ворот, обрамленный острыми пиками автонов и не обращая никакого внимания на шныряющих поперек курса мелких водоплавающих чугунков. Примерно десятку гидроботов светило столкнуться с тушей гигантского железного зверя, убраться с его дороги они явно не успевали, но величественный гидромех и не думал притормаживать. Оно и верно, при таких габаритах угроза столкновения становилась не его проблемой. Этим следовало озадачиться чугунной мелочи и… двум разведчикам из спецгруппы Барьерной армии.

– Зато эскорт отвязался, – немного растерянно пробормотал Гелашвили. – Что будем делать?

– Всплывать, – уверенно ответил Галимов, скидывая рюкзак и вынимая из него сверток с «Зодиаком». – Ко мне, сержант!

Гелашвили в три мощных гребка приблизился к капитану и ухватился за леер мгновенно надувшейся лодки. «Зодиак» начал стремительно подниматься к поверхности, увлекая за собой обоих разведчиков.

С точки зрения профилактики кессонной болезни, всплытие получилось неправильным, но оказаться нанизанными на шипы и острые наросты, которые украшали нос и борта стального монстра, представлялось еще более неправильным вариантом.

– Прикажи импланту держать повышенное давление внутри костюма, – посоветовал сержанту Галимов. – Пусть снижает медленно, по алгоритму всплытия. Будем дышать смесью, пока не закончится, даже на поверхности.

– Понял, командир.

Лодка взлетела на добрых два метра над поверхностью моря и, плюхнувшись обратно, звучно шлепнула по воде. Спецназовцы взлетели не так высоко и рухнули в воду не настолько эффектно. Да, собственно, снова в воду упал только Гелашвили. Капитан умудрился упасть сразу в «Зодиак».

Галимов помог сержанту забраться на борт тесной лодчонки и окинул взглядом окрестности. Очутившись на борту, сержант не стал разлеживаться, сел и тоже повертел головой. Пейзаж взглядам разведчиков открылся аховый.

Весь вид в южном направлении, а также половину неба закрывала высоченная стена из хаотично (иначе не скажешь) сплетенных железных растений. Толщину все эти балки, трубы и провода-лианы имели разную, от толщины волоса до диаметра трубы, магистрального нефтепровода, да и пересекались эти железки под всеми возможными углами, поэтому в голову и приходило единственное подходящее словечко – хаос. Из сплетенных в огромные ржавые клубки труб и балок во все стороны торчали ветви, колючки и прочие опасные предметы, а длинные и толстые гофрированные шланги (наподобие «воздушных корней») гирляндами свисали до воды или опускались в нее и вновь появлялись над поверхностью чуть дальше. Там они тоже сплетались в клубки, из которых торчали все те же шипы, ветви, колючки… и так далее, и тому подобное.