Хранитель ключей (СИ) - "Воль"

В последний раз она проезжала по Дикопольцева, мимо бульваров, по Карла Маркса и другим улицам. И понимала головой героиня, что вряд ли сюда вернётся. Всего пару минут ностальгии она позволила себе, когда остановилась у дома Павла Анатольевича. В его квартире горел свет, наверняка, его семья сейчас ужинала, смотрела какой-нибудь фильм или обдумывала планы на грядущие выходные, а она сидела в одиночестве, пила кофе из стаканчика, купленного в киоске, смотрела на знакомую квартиру… В какой-то момент ей стало плевать, вызывает подозрения или нет, потому как последний раз видела эту улицу, потому и имела на это право.

Экранный браслет показывал, что Алёна уже была в аэропорте и ждала посадку в самолёт. Время на ностальгию и размышление о бытие иссякло. Девушка рванула прочь из Хабаровска — обрывать все связи с прошлым и будущем, которое могло бы быть здесь. И пускай, что она думала отсюда уехать, поучиться где-нибудь в Москве, но это уже ничего не значило, когда её буквально выпихивали за Хабаровск, отрывая от детства, от призрачных знакомых и привычного устройства жизни.

Три машины следовали за ней змейкой. Всё в тонировке. Девушка зло усмехалась, глядя в зеркала. Они планировали поймать беглянку, но не знали, что всё уже было просчитано. Джип неплохо разогнался, и, когда Анастасия оказалась на мосту посреди реки, то злорадно блеснула серыми очами. На соседнем сидении находилась знакомая маска, а рядом с ней мощный молоток.

Анастасия любила ходить по прямой, чтобы не сомневаться в принятых решениях. Так и сейчас она смотрела вперёд, когда на всей скорости свернула налево и выехала за борт Хабаровского моста. У неё было всего пару минут, чтобы свершить задуманное. От столкновения поднялась подушка безопасности, но и к этом была готова девушка, проткнув её.

Она надевала маску, ласты, доставала водонепроницаемые фонари, всё закрепляла. Машина тонула. Вода просачивалась понемногу. Сидения были откинуты и теперь перед ней открылось всё багажное место, которое было необходимо освободить.

Три сумки, заранее приготовленные, оказались в руках Анастасии. В салоне автомобиля оставались лишь рыбацкие снасти, чтобы запутать следопытов ещё больше. Та схватила молоток и пробила лобовое стекло. Трещины. Трещины. Двигатель давно заглох. В салоне вода уже по колено. Девушка выбиралась, хватаясь за капот, вытаскивала вещи, обязанные для надёжности, общей верёвкой. Фонари освещали воду очень тускло, но этого хваталось, чтобы не забояться темноты и холодной воды.

Река поздним ноябрём пробивала гидрокостюм, но Анастасия держалась, гребла, плыла наискось; её бросали волны Амура. Оставалось всего пять минут, что вынырнуть и доплыть до берега.

Глава 21. «Храбрая»

Без сил она бросилась на песок. Суша. Закрыла собой фонарик и на мгновение прикрыла глаза. Это было жуткое приключение. Теперь оставалось добраться до Благовещенска, а оттуда прямиком в Китай по сделанной липовой визе. Она была продуманной и хотела начинать путешествие с обмана, однако слежка переубедила её. Она сделала документы на разные имена, смоделировала новые отпечатки пальцев, создала другие личности — всё за месяцы лежания Алёны в больнице. Ей главное было пересечь границу, пока была паника в Хабаровске и Москве. И в Китае бы её не нашли. Забыли бы через год. Успокоились после диалога с Алёной.

Девушка только через два часа добралась до железной дороги и стала ждать, поглядывая на циферблат часов. Через сорок минут послышался грохот. Шёл поезд «Хабаровск-Благовещенск» собственной персоной. Щёлк. И она покрылась тёмно-серой бронёй — Магнит, который работал по схожему принципу с Гравитоном, но для функционирования Магнита нужна была специальная поверхность. И подошли как раз железные дороги. Девушка подхватила вещи, ставшие пушинками, оттолкнулась и взмыла в небо, приземлилась на крышу поезда и взвыла от тряски. Она планировала зайти в поезд, прибыв в Биробиджан. Даже купила билеты заранее. Всё заранее. А так трясло! И было прохладно. Гидрокостюм в экзо-скелете лишь немного сохранял тепло тело.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она вновь ждала прибытия около двух часов. Уставшая, голодная девушка с красными от недосыпа глазами, повязанная вещами, следящая, чтобы её случайно не размазали тоннели, чтобы не соскочила с дороги и не закончилось время действия скелета, почти убитая влетела в купе, показав документы проводнице. Люди уже давно расположились, наслаждались поездкой, а она лишь дошла до своего места, сложила вещи и откинулась на спинку.

Оставалось всего пару часов до того, как самолёт Алёны приземлиться в Москве.

Девушка достала пару очков, включила их, установив другие приспособления, и вышла в тамбур. Спутники неплохо ловили сигнал, современные технологии продолжали удивлять. Всего пару минут, и она подключилась к камере и наушников коллеги. Та дремала. Всё было хорошо.

Мелькали виды Еврейской-автономной области, сёла и деревни; грохотали грузовые поезда. Озёра, реки, леса, жёлтые и прекрасные. Впервые Анастасия наблюдала простор страны, в которой проживала. Она наблюдала за живой красотой, которую ещё не коснулась война между людьми, вспомнила строки в учебниках, рассказывающие о строительстве магистрали, соединивших Европу и Азию. Многие положили на это свои жизнь; они превозмогали голод, холод, труднейшие жизненные условия, и молча двигались на Восток. Простор завораживал, это чёрно-синее небо, по котором плыли объёмные и неповторимые облака, через которые просвечивала несбыточной мечтой Луна.

— Впервые в поезде? — раздалось в наушнике.

— Проснулась? — спросила Анастасия Алёне. Та кивнула. — Не говори, не провоцируй.

— Ты знала, что за мной следят и здесь?

— Они повяжут тебя, когда приземлится самолёт. Мне пришлось умереть, чтобы запутать их.

— Даже так? Это серьёзно.

— Ну шути с ними. Как останешься наедине, поверни ключ.

— Не получится.

— О чём ты?

— В чёрной длинной сумке оставила для тебя послание, — голос женщины дрогнул. Пульс подскочил, что тут же выскочило на дисплее. Анастасия побледнела и живо вернулась в купе. — Я решила рискнуть. Не вини меня.

— Алёна! — пробурчала девушка, шебурша в сумке, запечатанной в водонепроницаемом чехле.

— Я не гожусь для хранителя. Тебе нужней.

— Алёна! — не сдержалась Анастасия и тихо выругалась. Соседи зашевелились. — Чёрт, — она вытащила сверху конверт, схватила и выскочила снова в тамбур.

— Береги себя. А я позабочусь о Яре и твоей безопасности. Так будет правильней.

«Анастасия, возможно, вновь совершаю ошибку. Я не думала, что всё обернётся к этому», — так начиналось длинное письмо, от которого всё внутри Анастасии закипало, от гнева, недоумения и разочарования из-за трусости Алёны, — «Хотела интересную и спокойную жизнь, никогда не думала, что попаду в реанимацию. Последние несколько месяц даже жалела о нашей встречи. Я могла бы просто отдать ключ, забрать деньги и больше не приходить. И не знать ничего. Мне было бы спокойней. Из-за тебя мне пришлось покинуть квартиру, за которую оставалось оплатить всего сорок тысяч, мужчину, с которым мне было хорошо, город, который устраивал. Я никогда в жизни не летала. Я мечтала о другой жизни. И получила её, благодаря тебе. У каждого есть своя цена и у моего желания тоже. Пожалуйста, не пропадай. И не бойся. Ты всегда говорила последнюю фразу. Не голодай. Не болей. И останься до конца на нейтральной стороне. Я тайком сложила данные мне ключи. Их слишком опасно держать у меня. Меня видели. Зато я забрала тот поломанный, с трещиной и без сердцевины. Надеюсь, этого хватит…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И всё же спасибо за нашу встречу. Ещё встретимся».

— Алёна! — рычала Анастасия, комкая письмо. — Ты дура! Настоящая дура. Кто позволит тебе что-то решать? — злилась, вышла даже к сцеплению между вагонами. — Кого ты решила подставить? Почему ты вечно всё делаешь не так?

— У меня тоже есть чутьё.

— Да затолкай его знаешь куда?.. Мы не в той ситуации, чтобы перетаскивать ключи, перекладывать. Ты сама в опасности, не понимаешь?