Этнопсихология - Валерий Друзь

1. Что определяет причины внешних притязаний ближних и дальних «соседей»?

2. Какое значение имела Всеобщая Декларация прав человека за последние 50 лет ее принятия ООН?

3. Война как средство решения межнациональных отношений и причины ее развязывания.

4. Роль Америки в судьбе Никарагуа и ее интересы на территории Никарагуа.

5. Положение коренного населения Никарагуа до и после Сандинистской революции.

6. Цель использования межэтнических противоречий в решении политических вопросов.

7. Провокационная деятельность как средство разжигания межэтнической вражды.

8. В чем аналогия развития межэтнических конфликтов в Никарагуа, Югославии, в странах Ближнего Востока, СНГ?

9. Что является истинной причиной развязывания межэтнических конфликтов?

10. Цель этноцентристских стремлений.

Часть II

В настоящее время после распада СССР, представлявшего универсальный и уникальный канон моноэтничности, которому соответствовало понятие «советский народ», происходит в противовес этноидентичности восстановление традиций предшествующих исторических периодов. Создаются национальные истории. Каждая национальная история является вариантом истории для себя.

Украинский вариант реставрации национального прошлого часто базируется на таком далеком и легендарном прошлом, когда украинцы еще и не были «украинцами». Скорее это воображаемая этническая общность «истинных славян». Однако действительные представления о возникновении Украины и ее появление на политических картах Древнего Мира можно установить по сохранившимся письменным источникам, которые с большей или меньшей степенью точности позволяют воссоздать историю возникновения славянского этноса и украинцев как одного из трех братских народов — белорусов, русских и украинцев.

Проблеме появления славян в Центральной и Восточной Европе уделено много внимания. В теоретических работах представлены крайне противоречивые данные. В подавляющем большинстве случаев они являются отражением острой политической борьбы. Но во всех случаях приходится обращаться к древним рукописям и преданиям. Из многочисленных работ, в которых тщательно приводится анализ исторического материала, касающегося возникновения славянского этноса и русов, следует отметить работы А.Г. Кузьмина, М.Н. Тихомирова, В.Д. Иванова, В.Г. Васильевского.

Наиболее упорядоченная и систематизированная картина возникновения славянского этноса и русов дается А. Г. Кузьминым в написанных им предисловиях к историческим романам В.Д. Иванова. Именно эти материалы и используются в специальной части, отражающей сложную картину формирования одного из представительного этнического образования Европы — славян.

Подобная сложная история возникновения и развития может относиться к любому этносу. Уходя в глубь веков, за пределы дошедших до нас рукописных источников, представления о возможных народах и их отношениях могут носить только гипотетический характер. С достаточной достоверностью о появлении славян можно судить по иностранным источникам, которые позволяют проследить этот процесс на границах V–VI вв.

Истоки возникновения славян на территории Европы

«Откуда есть пошла Русская земля?» Почти тысячу лет назад этим вопросом задался один из первых летописцев, составляя «Повесть временных (т. е. минувших) лет». Летописец жил в Киеве, отождествлял себя с потомками издавна проживавшего здесь племени полян, которых и считал собственно «русью». Он пересказал предания о том, как теснимые волохами славяне, и в их числе поляне-русы, покинули Норик — римскую провинцию, расположенную между верховьями Дравы и Дунаем по соседству с Паннонией (нынешняя Западная Венгрия). Славяне разошлись по разным землям и обосновались на новых местах. Поляне-русы при этом заняли лесостепную область в Среднем Поднепровье. Когда это было, летописец не знал. Не пояснил он и того, кто такие волохи, поскольку современники его знали, о ком идет речь.

А некоторое время спустя в Новгороде возникла другая версия о начале Руси. Новгородский летописец настаивал на том, что русы — это варяги и сами новгородцы происходят «от рода варяжска». Приходят варяги-русы с Варяжского — Балтийского — моря сначала в северо-западные земли и лишь потом спускаются к Среднему Поднепровью. Первым князем «русским» был вовсе не Кий, как уверял киевский летописец, а Рюрик, которому определены и годы правления: 826–879.

Спор летописцев продолжался вплоть до конца XI — начала XII в. А потом в летописных сборниках-сводах оказались обе версии. Что-то в ходе полемики было опущено спорящими сторонами, что-то добавлено для связи позднейшими летописцами-сводчиками. Потомкам же достались разные версии с отголосками некогда жаркого и не вполне понятного позднее спора.

Со временем было забыто, чем возбуждались страсти. В течение ряда веков летопись переписывали со всеми противоречиями и полемическими выпадами летописцев друг против друга, и текст ее застыл. К такому застывшему тексту долгое время и обращались в поисках истоков Руси. Одни принимали версию, что русы — это поляне, другие признавали русов варяжским племенем. Так разделились приверженцы южного и северного варианта начала Руси. При этом сторонники первого разошлись в определении этнической природы южных русов, а сторонники второго — в вопросе о том, кто такие «варяги», где они жили, на каком языке говорили. Русские источники позднего средневековья (XVI–XVII вв.) помещали варягов по южному берегу Балтики. В годы бироновщины (30-е гг. XVIII в.) З. Байером и позднее Г. Миллером была выдвинута гипотеза, что под варягами следует разуметь скандинавов, а под варягами-русами — шведов. Так родилась «норманская теория», имеющая многих приверженцев и в современной исторической, лингвистической, археологической литературе.

Ожесточенность спора о начале Руси на протяжении двух с половиной столетий проистекает из-за политической важности вопроса. Не случайно, например, Гитлер, Гиммлер, Геббельс, исходя из своих интересов, включились в полемику о народах «способных» и «неспособных» к поддержанию «порядка», к созданию собственной государственности. «Организация русского государственного образования, — утверждал Гитлер в „Майн кампф“, — не была результатом государственных способностей славянства в России; напротив, это дивный пример того, как германский элемент проявляет в низшей расе свое умение создавать государство… В течение столетий Россия жила за счет этого германского ядра своих высших правящих классов». А отсюда следовал и практический вывод: «Сама судьба как бы хочет указать нам путь своим перстом: вручив участь России большевикам, она лишила русский народ того разума, который породил и до сих пор поддерживал его государственное существование». Идеи эти внушали в памятке немецкому солдату, инструкции сельским управляющим на оккупированных территориях и т. п. Подобные представления и поныне бытуют в изданиях на Западе (главным образом в Германии, Англии, США), и поныне они несут ту же идейную нагрузку.

В полемике всегда существует тенденция занять противоположную позицию. Норманисты изначально писали о «дикости» и неорганизованности славян, отсутствии у них наследственной княжеской власти, неразвитости язычества. Возражая им, антинорманисты XVIII–XIX вв. искали доказательства относительно высокой культуры славян, приверженности их к своим наследственным владетелям и т. п.

Современная методология привнесла иную ценностную шкалу, поставила иные вопросы. Напрочь снимались рассуждения о «способных» и «неспособных» народах, о чем бы ни шла речь. Отличия народов друг от друга не могут оцениваться понятиями «лучше» или «хуже», даже когда очевидно стадиальное различие: ускоренное или замедленное развитие одних и тех же явлений. Это в особенности относится к вопросу о времени возникновения государства и его характера. Дело в том, что государство не является единственно возможной формой организации взаимообусловленных отношений в условиях резкого размежевания классов и социальных групп. Идеальная форма организации — самоуправление. Оно существовало в доклассовом обществе, и к нему общество вернется с ликвидацией классов.

Форма государства во многом зависит от традиций догосударственного строя того или иного народа. Традиции эти живут очень долго, и сейчас сложно представить, в какую глубокую древность уходят многие наши правила общежития.

Очень долго первичной формой организации был род или большая кровнородственная семья. Затем их вытеснили территориальные формы организации, в основе которых лежала территориальная община. У разных народов заметно различались и формы родовой организации, и характер территориальной общины, и время вытеснения первых вторыми. А эти древнейшие формы организации неизбежно влияли на последующие. Поэтому нельзя понять специфики государственной системы на любой территории, если не учесть тех форм, в которых социальная организация существовала у проживавших на этой территории племен и народов до образования государства.