Бог любит Троицу или последний виток спирали - Александр Кондратьев

   — Мы очень рады, что вы так легко смогли пройти через дверь, ведущую в Межвременье, — обратился Гор к обоим, а затем к Ирис: — Я почти не сомневался в Урасе, но ты, Ирис, почти ни в чем не уступаешь своему мужу, твой потенциал громаден и вполне сопоставим с его. Друзья, вы сумели на Земле найти друг друга, возможно Земля помогла вам в этом, выбрав именно вас для Пути, который предстоит пройти, хотя, — Гор замолчал, пытаясь найти понятные слова для объяснения, и продолжал: — Вы сами его и выбрали Там, откуда пришли, но об этом поговорим в другой раз. Я понимаю, что, находясь в состоянии трехмерия, тяжело все понять, принять и оценить, это почти как, если бы орел решил объяснить рыбе, всю жизнь проведшей в морских глубинах, что такое летать, парить в облаках, купаться в лучах восходящего солнца, камнем падать вниз, чтобы захватывало дух. Постепенно, со временем вы все поймете. Из всех выживших на земле, лишь вы обладаете такой возможностью, а это, друзья, могу сказать, обязывает. На вас, на ваши плечи ложится огромная задача не только по спасению Человечества, но и по защите Земли от дальнейших посягательств, а они будут, в этом можно не сомневаться. Пока 'ребенок' растет, он и себе шишек может набить и другим, да и не факт, что ему хватит времени повзрослеть, не сломав себе шею или хребет. В принципе мы и подошли к Главному разговору.

   В разговор вступила молчавшая до этого Мили:

   — Ирис, пока мужчины будут обсуждать свои планы, а они и здесь, в какой-то степени, продолжают играть в свои игры, я предлагаю тебе совершить ознакомительную экскурсию по Межвременью, чтобы лучше понять, в первую очередь, себя. Ты ничего против не имеешь?

   — Нет, конечно, даже напротив. Я, если честно, не совсем понимаю, куда мы попали и, наверное, лучше, если Вы мне объясните более понятным женским языком, чем Гор, — Ирис по привычке обращалась к Мили на 'вы', хотя в этом месте возрастной разницы между ними не ощущалось. Она улыбнулась чистой, почти детской улыбкой, от чего вокруг распустились ромашки с белоснежными лепестками и яркими, как маленькие солнышки, сердцевинами, и перевела взгляд на мужа. Урас сделал шаг навстречу, поцеловал ее в щеку и привычным человеческим языком, а не мыслью, пожелал приятной прогулки.

   — Я готова! — мысленно обратилась Ирис к Мили; ей легко удалось освоить беззвучный язык мысли; она пока все воспринимала как игру, в которой к сожалению не знает правил.

  — Ну, если готова, то вперед! Ничего не бойся, дай волю своей фантазии, своим эмоциям! — Мили протянула руку Ирис. — Побежали, разгонимся…

   И они, смеясь, побежали; постепенно расстояние от ног до земли стало увеличиваться.

   — Кем ты хотела бы стать? — прокричала Мили.

   — Я хотела бы стать птицей!

   — Так становись ею!

   — Ты шутишь? — Ирис перестала замечать разницу между ними. — Это невозможно!

   — Нет, Ирис, я на полном серьезе. Становись той птицей, которой хочешь быть, и полетели! — Мили отпустила руку Ирис и мгновенно превратилась в белую чайку, начав стремительно удаляться от Ирис в синих просторах неба.

   — Не может быть, этого не может быть?! Неужели я сплю? — Она ущипнула себя за руку, почувствовав боль. — Нет, не сплю. Неужели я смогу стать белым лебедем и полететь как они. — Вначале она увидела под собой землю, земля удалялась, ей не было страшно; она с интересом посмотрела на уменьшающуюся фигуру Командора и Ураса и лишь, потом перевела взгляд на свои руки: вместо рук было два белых крыла. — Я ле-чу! Я лебедь! Я птица! Я лечу, как птица! — прокричала Ирис, обращаясь одновременно и к Урасу, и к Мили, и к Командору. — У меня получилось! Здорово! Как здорово иметь крылья!

   К ней подлетела чайка и тут же обернулась в аиста, голосом Мили обратилась к Ирис:

  — Каково стать птицей?

   — Это великолепно! Я не могу передать ощущений словами! Но как? Как такое может быть?..

  — Мы находимся в Межвременье; здесь любое материальное желание материализуется или, исполняется, как в детских сказках. Попробуй стать кем-то ещё!

   Ирис за пару минут становилась голубем, жаворонком и гордой орлицей, но долго экспериментировать с образами птиц не стала, вернувшись к более привычному образу: превратившись вновь в женщину, в женщину спортсменку, парашютистку, с раскрытым в виде крыла оранжевым парашютом. Ирис медленно опускалась на Землю, рассматривая окрестности:

  — Как здесь красиво! Как в сказке! Как во сне! — И уже обращаясь к Мили, которая, повторив 'маневр' Ирис, летела рядом с ней на причудливом треугольном парашюте: — Это и есть рай, про который рассказывают, что после того как умрешь, можно попасть туда, ну в смысле сюда?

   — Нет, Ирис, это не рай, это Межвременье, по сути, некая граница, разделяющая трехмерие, скажем от многомерий. Здесь нет времени в том понимании, в котором мы привыкли понимать на Земле, как и материи; время и материя здесь едины, одно целое — одна энергия.

  — А рай существует? — Ирис не поняла про время и материю, но ей уж очень хотелось узнать про рай и ад, почти одинаково описываемых в эпосе двух народов.

   — Ирис, не все так просто. Земля может стать одним из райских мест, а может стать и исчадьем ада.

  — Мили, ты ведь умерла, но ты жива, значит, жизнь вечна, и смерти нет и ее бояться не стоит. Так?

   — И здесь не все так просто. Бояться смерти не надо, но дорожить жизнью и надо, и стоит, иначе. — Мили не закончила, так как они подлетели к поверхности.

  Мили легко встала на землю, а ее парашют бесследно исчез, не оставив никакого следа. Ирис, до конца не освоившая свои возможности в Межвременье, приземлилась с парашютом и начала стропами подтягивать к себе полотно парашюта, а про себя подумала: хорошо, что здесь нет ветра, вот если бы сейчас начался ураган, то нелегко смог бы уне… Она не успела закончить свою мысль, внезапно начавшийся ураган свалил ее с ног, Ирис запрокинулась, ударившись головой о землю, а раскрывшийся как лодочный парус парашют потащил ее с огромной скоростью по полю.

   В тот миг, когда Ирис ударилась головой о землю, Урас ощутил внезапную боль в голове, будто это он ударился, приняв на себя основной удар. Он резко обвернулся, ища глазами Ирис, не найдя, мгновенно прыгнул вверх, превратившись в огромного орла, и полетел туда, где Ирис. Он не видел ее, но абсолютно точно знал, где она и что с ней. Урас настиг ураган, уносящий Ирис, поравнявшись с парусом парашюта, прыгнул на него, придавив своим вновь человеческим телом. Парашют 'погас'; ураган исчез, не оставив даже намека на то, что только что был; Урас подбежал к Ирис, отстегнул парашютные лямки, поднял ее на руки; она в ту же секунду открыла глаза, озорно улыбнулась и обхватила руками шею мужа. Столько нежности и любви отразилось в ее глазах, что окружающая местность вмиг среагировала всплеском алых роз, усыпав все видимое вокруг них пространство любимыми Ирис цветами.