Два секрета для бывшего (СИ) - Павлова Дина

— Так приложите, — скалюсь, — Работайте. Я прощать никого не собираюсь.

Глава 32. Катя

Глава 32. Катя

Проходят еще сутки. На следующее утро приезжает Аркадий Павлович чтобы сообщить что операция прошла успешно, и за Мишу можно не переживать. Все кризисные моменты позади, он идет на поправку.

А еще Аркадий Павлович показывает мне фотографии Миши. Он лежит под трубками, но… Грудная клетка под перевязкой у него абсолютно гладкая! Не выпирает! Боже, как же я счастлива. От осознания, что основные ужасы позади, я просто начинаю плакать. Неужели я это сделала? Неужели мой мальчик не будет мучиться всю свою жизнь!

— Ну тише, чего вы, — растерянно произносит Аркадий Петрович, касаясь ладонью моего плеча, — Он сейчас в палате интенсивной терапии, все идет хорошо. Скоро с него все эти трубочки можно будет снять. Но в больнице какое-то время он проведет…

Я киваю:

— Конечно.

Но что еще прекрасно, Котя тоже выздоравливает. Лекарства, которые ему привезли из-за границы, обладают хорошим заживляющим эффектом. Так что пищевод его уже не беспокоит, нет болезненных ощущений. И если все так и дальше пойдет, то можно будет собираться домой…

К вечеру приезжает полиция. Поговорить еще раз. Мужчина лет сорока, очень вежливый и корректный. Сначала мне приходит в голову мысль, что меня все-таки хотят обвинить в отравлении собственного ребенка. Но… Слава богу нет. Представившись, он произносит:

— Нам нужно кое-что уточнить, касаемо ситуации с отравлением Константина. Мы проводим расследование.

— Разумеется, я отвечу на все вопросы.

Я запускаю полицейского в палату, где он заново все переспрашивает касательно этого несчастного пюре… Но к этим вопросам добавляется еще один: какие у меня отношения с Елизаветой Сергеевной?

— У меня нет с ней никаких отношений, я с ней познакомилась накануне…

— Отношения сразу не сложились?

— Сразу, — я рассказываю как она называла меня мошенницей, как была недовольна что я живу в этом доме…

— Она считала что ребенок не является ее внуком?

— Да, так и есть. Она об этом кричала на каждом углу.

Следователь делает себе пометки, потом, кивнув, произносит:

— Елизавета Сергеевна задержана по подозрению в нанесении тяжкого вреда здоровью малолетнему и покушение на убийство. Есть все основания полагать, что она хотела убить вашего сына. Она сейчас под подпиской о невыезде.

Я молча киваю. Сердце бьется как сумасшедшее. Значит Герман решил не выгораживать свою мать? Или он еще не в курсе, что ее хотят посадить в тюрьму? Нет, все-таки не стоит радоваться раньше времени. Посмотрим что будет через неделю и через месяц. К тому же, я все равно не чувствую себя в безопасности, ведь есть еще и брат Германа. И ничего хорошего от него мне ждать не стоит.

После разговора с полицией я немного успокаиваюсь. И даже улыбаюсь сама себе, надеясь, что все обойдется…

Герман является ко мне за день до выписки Кости. Врач уверен, что лечение можно продолжить и дома, но… Самая большая загадка для меня — куда нам идти? К Герману я не хочу, снимать — нет денег, если только продать этот самый айфон, а ехать в Мурманск с одним ребенком я не планирую. Миша-то в больнице проведет еще минимум недели две.

— Привет, как вы? — Герман какой-то притихший. Обычно, когда он заходит, то из него прет уверенность… А сейчас… Сейчас он даже на меня толком не смотрит.

— Нас выписывают, — отвечаю немного холодно, хотя я и рада видеть Германа. Но это не потому что Герман. Это потому что у детей дела пошли на лад! Поэтому я рада абсолютно каждому, любому человеку, которого я вижу.

— Хорошо, — кивает, — Ты переедешь ко мне.

И говорит так безапелляционно. Только я не собираюсь возвращаться в его особняк. О чем я без сожаления сообщаю:

— Нет. Я к тебе переезжать не буду.

— Почему? — упирается в меня взглядом.

— Потому что у тебя дома небезопасно, это во-первых. А, во-вторых, я не хочу. Просто не хочу.

Повисает пауза. Герман засовывает руки в карманы и, задумавшись, смотрит в окно. Думает. Небось не может определиться: пойти мне навстречу или «показать характер». Наконец он ко мне поворачивается и произносит:

— Ну хорошо. Я тебе сниму очень хорошую квартиру недалеко от клиники, где сейчас Миша. Также там будет охрана.

— В самой квартире? — у меня глаза на лоб лезут.

— Да. В самой квартире. Это будет квартира в четыре или пять комнат с двумя санузлами. В двух комнатах будешь жить ты с Костей, в остальных — охрана и прислуга. Я приставлю к тебе помимо двух своих парней еще и девочку, она будет заниматься хозяйством и присматривать за Костей пока ты будешь навещать Мишу. В больницу с ним тебя не пустят, а оставлять с абы кем опасно. Также охрана будет тебя сопровождать во время посещения клиники. Так будет продолжаться до тех пор, пока я не решу все проблемы с моими дражайшими наследниками.

Последние пару слов он произносит с очевидным сарказмом.

— И как же ты будешь решать? — я не могу скрыть сомнение в голосе.

— Очень просто, — мрачно улыбается, — С помощью закона.

— То есть раньше ты воспринимал их поведение как должное, а теперь резко передумал. Интересно почему? — я не могу поверить что у Германа хватит характера посадить собственную мать. Даже ради детей. Да и большой вопрос, а так ли он нуждается в сыновьях? Нет, это раньше я была наивна, верила каждому слову… А сейчас… Сейчас я не куплюсь на все признания о любви и привязанности.

— Ты имеешь права мне не верить. Я тебя не буду ни в чем убеждать. Сейчас моя задача — защитить тебя. О твоем месте жительства знать никто не будет. Рядом будут только проверенные люди, в которых уверены и я, и мой начальник охраны. И больше никто не сможет навредить ни тебе, ни моему сыну.

Глава 33. Герман

Глава 33. Герман

Я не имею права заставлять Катю жить со мной. Более того, нажимать на нее даже в мелочах мне тоже не хочется. Иначе мы поссоримся окончательно. А я наоборот, мечтаю восстановить отношения, я мечтаю на ней жениться.

Я перед ней виноват, ужасно виноват. И когда она очередной раз высказывает все свое негодование и недоверие, я не спорю. Интересно как бы я себя повел на ее месте! А она… Разговаривает со мной, что уже неплохо.

Мне больно от того, каким же я был идиотом. Я смотрю на эту красивую, необыкновенную женщину и с ужасом думаю что если бы не врожденное заболевание моего сына, я бы никогда не узнал всей правды. Если бы Катя не оказалась бойцом и матерью с большой буквы, если бы не была настолько чудесной, что я все равно хотел бы помочь ей… Сколько бы мне еще дурила голову моя семейка! Или бы и вовсе сжила со свету! Мне впервые в голову приходит эта мысль, и мне становится дурно… Умирать во цвете лет я не планирую.