Путь Крови - Михаил Павлович Игнатов

точно так же, как я решил её в прошлый раз. Отыщите мне, где в Академии можно найти ту едкую щёлочь и проложите к ней путь. Одно утро я вместо тренировок потрачу на это. Всего-то и делов.

Ариос кивнул:

— Хорошо, господин.

Смерив их всех по очереди пристальным взглядом, на всякий случай я уточнил.

Вы же понимаете, что едва узнают о том, кто я такой — меня убьют?

Ирал с жаром ответил:

— Едва я начну учить вас, как полноценного идара, кто сумеет выстоять против вас?

Даже если их будет тысяча? Мне, вообще-то, и спать нужно.

— Нам не нужно спать, господин. Ариос сумеет предупредить вас, а вы убьёте любого, кто покусится на кровь Оскуридо.

Почему мне кажется, что мои тени как-то подозрительно изменились. Какое тут недоговаривают, они, уж Ирал точно, сегодня слишком уж говорливы.

Повернулся к Ограку, спросил его.

Ты, советник в делах армии, тоже думаешь, что один человек может выстоять против шести королевств?

Он коротко повёл подбородком:

— Нет, господин.

Я хмыкнул и сложил из пальцев едкое.

Хвала Ребелу, не у всех вас ещё мозги за тысячу лет пропали.

И вот это Иралу не понравилось. Он насупился, горячо заявил:

— Мы и сами станем сильней, господин, едва вы станете Хвао, — спохватившись, он поправился, — Клинком. Мы сможем убивать слабых идаров, вы сможете создавать теней и драугров. Вы уже не будете одиноким, вы уже будете…

Я вслух, твёрдо и решительно ответил:

— Нет. Я не буду никуда спешить.

Уже печатями продолжил.

Или вы хотите ещё на тысячу лет упасть в забвение?

— Нет, господин!

Я довольно кивнул и сложил печать.

Молчать.

Через мгновение повторил её, едва увидел, что Ирал открывает рот.

Молчать.

Я должен остыть от этого разговора. То беседы о короле Оскуридо, то теперь о моём противостоянии всему миру.

Поджал губы, едва до меня дошла простая мысль. Все эти разговоры о силе они молчали об основном. Едва я стану сильней, то Ирал начнёт учить меня не только чему-то там особому из умений меча, но и научит меня выдирать из людей жар души, чтобы возродить к жизни Ребела.

Злость вспыхнула во мне, заставила вновь стиснуть зубы и с ненавистью оглядеть каждого из моих теневых советников.

Вот к чему был этот разговор, вот что раздирает их, вот чего они жаждут. Не дождётесь. И нечего больше раскрыв рот слушать об особой силе за границей Клинка. Всё понятно с этими советниками.

Нет уж. Тысячу лет жили королевства без Ребела и ещё тысячу проживут. Хватит с них и Оскуридо. Скрывающего свою метку Оскуридо, который не будет заявлять о себе как короле.

***

Краем глаза заметил, как Домар, что бежал чуть впереди, покосился на небо. Не удержавшись, сделал тоже самое — быстро глянул в просвет между ветвей. На солнце. Не потому, что так уж соскучился по нему и бегу под его палящими лучами, а потому, что тоже ждал, когда же уже перерыв на обед?

Вот что-что, а кормили здесь щедро и даже не думали наказывать за провинности лишением еды. С одной стороны, я честно признавал, что способ этот очень и очень эффективный. Раз не поешь, два не поешь, на третий раз уже думать начнёшь. Но… Хорошо, что в Академии не было такого порядка.

Бегали мы здесь лишь самую малость меньше, чем в Кузне, а кроме того, использование жара души требовало, чтобы само тело было крепким и полным сил. Плохо поспал, лёг спать голодным — и всё, о полном восстановлении жара души можно и не мечтать.

Так что, наверное, главная причина отказа от этого наказания заключается в том, что мы уже прошли посвящение и используем свои силы. Ещё в том, что не проходим перековку, закаляя тело испытаниями.

Ну и ещё, конечно же, в ранах. Мы получаем столько ран, что только на их заживление наши тела тратят кучу сил. Это только плохой владетель думает, что если скотину больше бить и чаще доить, то она будет больше приносить мяса и молока.

Для обеда нужно, чтобы совпали три условия.

Время, место и человек.

Время мы уже проверили, даже я. Место тоже вызубрили наизусть — начало круга вокруг холма, на котором стоит замок. Ну, или конец, тут как считать. И сейчас мы медленно, но уверенно приближались к нему по красной тропе, которая вела от моста через реку. Осталось дождаться человека.

Вот из-за деревьев показался учитель Закий и кто-то из стражников облегчённо вздохнул, заставив меня растянуть губы в насмешке. Слабаки. Если бы учитель не появился, то это означало бы ещё один круг. Или два.

Но мы сегодня хорошо себя показали на мосту.

Два часа назад мы буквально снесли в воду его защитников. Седьмая башня помылась среди дня и, пока не вмешались учителя, орала нам снизу проклятия. Это пусть они бегут лишних два круга перед обедом, нагуливают аппетит. Или четыре за свои грязные языки.

Закий тем временем дождался, когда мы поравняемся с ним, разогнался, с места набирая скорость и хмыкнул:

— Сорок минут вам.

Орать, конечно, никто не стал, но ухмылки у всех стали буквально до ушей. Это на десять минут дольше, чем обычно. Можно быстро накидаться и на полчаса рухнуть под деревьями, вздремнуть.

Все и всё уже распланировали в уме, поэтому на выскочившего нам наперерез слугу взглянули с изумлением. Выскочи он так минут на пятнадцать раньше, когда парни то и дело ожидали подвоха на тропе, то мог бы получить «агдже». Придурок.

Выломившись из кустов, он тут же ринулся к учителю:

— Господин, господин! Там с вами требуют встречи у ворот!

Закий остановился, мы тоже.

Но если мы молчали, только я, пользуясь остановкой, начал «разминать пальцы в печатях», то Закий изумился вслух:

— Требуют? У ворот? Кто пропустил их к воротам?

— Никто, господин. Они обезоружили стражу на посту, нам пришлось закрыть ворота.

Ариос, видя мои изумлённые глаза, кивнул:

— Всё так, господин. Они и правда закрыли ворота. А ещё эти гости хотят увидеться с вами. Главный среди них кто-то из Великого дома Велоз.

Слуга кинул на нас дикий взгляд, прянул к уху Закия, похоже, сообщая ему то же самое, потому что Закий внезапно повернулся и нашёл меня взглядом. Я ответил вскинутыми бровями. Главное — не показать совсем уж странных эмоций. Уже в который раз задумался, что нужно, либо учиться притворяться, либо требовать от теней ничего мне не говорить. Но второе точно не выход.