Инь-ян 4 - Евгений Щепетнов

Он никогда не понимал этой страсти, терпеть не мог, если женщина выливала на себя горсть духов. Вредное пристрастие. Особенно, если ты женат. Приходишь домой после случайной…ну…совершенно случайной измены, а от тебя разит как из парфюмерного магазина — чужими духами! Что скажет твоя жена?

Сергей как-то размышлял над "парфюмерной манией" женского пола, и пришел к выводу — таким образом женщины метят свою территорию, как собаки или коты, метят всех, к кому прикоснутся. Инстинкт!

"Мое! Теперь — это мое!" — говорит запах женских духов, исходящий от мужчины. И зачем же бог дал женщинам еще и такой тонкий нюх? Уж не для того, чтобы определить — пропал суп, или нет — учуять чужую женщину — вот для чего!

— Тенга, пусть идут! — просительно сказала молодая девчонка — Ну что ты, правда, до нее докопалась? Тебе лишь бы драку устроить! Не зря все-таки тебя из "Бессмертных" поперли, с твоим характером только в наемницы, больше никуда! И то…

Старшая хлестнула девушку по лицу ладонью так быстро, что если бы на щеке той сидела муха, она превратилась бы в мокрую лепешку не успев взлететь. Щека девчонки покраснела, но она не издала ни звука, лишь поджала губы, которые дергались, будто стараясь придержать горячие слова, уже готовые вылететь наружу.

Вторая девушка промолчала, но посмотрела так красноречиво, что было ясно — если бы это была не родня, не сносить бы ей головы. Нельзя перед лицом чужаков показывать, что в своих рядах есть разногласия. Это закон.

— Я! Тебя! Вызываю! — Тенга показала на Серг указательным пальцем правой руки, отошла назад, и медленно вытянула из ножен меч, тускло блеснувший в лучах солнца.

— До крови, или до смерти? — деловито спросил Сергей, проделывая то же самое — С кровностью, или без?

Женщины переглянулись, и сестра Тенги удивленно подняла брови. Тенга хмыкнула:

— Хмм…без кровности. Ты на самом деле думаешь, что меня победишь?

— Да — бесстрастно пояснил Сергей, взвешивая меч на руке, проникаясь к нему, стараясь его почувствовать, как часть своего тела.

— Забавно! — Тенга улыбнулась — Женщина Союза против "бессмертной", рассчитывает на победу? Хорошо. Пусть будет так. Условия знаешь? Никакого колдовства, никаких кольчуг, никаких метательных предметов. Все, что есть на проигравшем — одежда, оружие, деньги — все переходит в собственность победителя. Мужчины проигравшей после смерти жены свободны и могут быть взяты в наложники — по желанию победительницы. Я тебе поясняю потому, что ты чужеземка, и можешь не знать наших обычаев.

— А что, нашего согласия никто на спросит? — хмуро бросил Джан — Может мы не хотим стать ничьими наложниками! Тем более твоими!

— Да кто вас спросит? — презрительно сплюнула женщина — Вы же мужчины! Ваше дело мужское — посуда, хозяйство да постель! Давно видать тебя не пороли, да? Или вообще не пороли? Слыхала я, что в ваших кланах у мужчин слишком много прав! Только не верила, что настолько!

— Ты болтливая старая дура — отчетливо сказал Сергей, которому до-чертиков обрыдло смотреть в самодовольную морду этой наглой бабы — Давай поскорее начнем, я тебя убью и пойду дальше. Надоела, хуже чем болотные гады!

— Ага! Надоела! — радостно покивал Лурк, отходя в сторону — Задай этой наглой сучке, Серг! Ужас как люблю смотреть, когда бабы дерутся!

Мужчины заулыбались, и только седой укоризненно помотал головой, но ничего не сказал. По привычке. Он старался не спорить с женщинами. Особенно с такими, как Тенга. Ну как можно прекословить бабе, которой далеко за сорок, но дури в ней, как у тринадцатилетней девчонки?

Все это было написано на его лице, а еще — чувствовалась безмерная покорность обстоятельствам — будь, что будет! Случилось — значит так оно и должно быть.

Мужчины скинули вещмешки, уселись на окатанную волнами гальку, опершись на мешки спиной, и напоминало это все какой-то туристический слет, где вокруг полянки устроились юные скауты.

Женщины-"зрительницы" усаживаться по примеру мужчин не стали, лишь отошли в сторону, следя, чтобы близко не подойти к воде, и замерли, как статуи. Лишь взгляд беспрерывно метался туда-сюда, привычно сканируя пространство — никто не забывал, что слева болота с ползучими гадами, справа море, из которого того и гляди полезут еще более мерзкие твари.

— Глупая сучка — равнодушно бросила Тенга, взвешивая меч на руке — Возможно, я бы тебя оставила в живых — хотя бы для допросной комнаты. Теперь — точно убью. Для допроса мне хватит и твоих болтунов. Расскажут все, что знают, и все, что не знают!

— Это как так — "все, что не знают"? — тихо спросил Джана Лурк, но Тенга услышала и ответила:

— А вот как тебе ногти вырвут щипцами, либо зубы выломают, да раскаленной иглой ткнут в корень — так ты все и выложишь. Даже то, чего не знаешь!

— Какая неприятная баба! — с сердцем сказал Лурк, и так же убежденно добавил — Да с такой противной ни один мужик не уживется! Лучше повеситься, чем с такой жить!

— Как видишь — кое-кто уживается… — со вздохом протянул седой, и его тут же оборвала Тенга:

— Поговори еще! Разговорился, старый мерзавец! Палкой побью!

— Не старше ее, между прочим! — снова вздохнул седой, и сунув руку в карман достал какой-то пакетик. Сунул в рот его содержимое, меланхолично задвигал челюстью, наблюдая за происходящим. И было в его взгляде что-то такое, что заставляло крепко подумать — а вообще-то, нужна кому-либо эта самая семейная жизнь?

Тенга напала неожиданно — вот только что она стояла, огрызаясь на своего то ли мужа, то ли наложника-раба, и вот она уже на расстоянии удара, и клинок опускается ровно туда, где только что была ключица Сергея.

Он ожидал чего-то подобного, в момент, Тенга прыгнула и нанесла с ее точки зрения смертельный, неотразимый удар — просто отшатнулся назад, и когда меч противницы пролетал мимо, добавил по нему сбоку и сверху, стараясь ударить по плоскости меча. Меч Тенги жалобно загудел от подлого бокового удара, но выдержал и даже остался в руках своей хозяйки, зажавшей левой рукой кровоточащее горло.

Острейший меч, изготовленный в недрах звездолета, оставил на мече Тенги небольшую зарубку — даже не зарубку, а что-то вроде царапины. Потом обратным, быстрее молнии движением по дуге метнулся вверх, наискосок срезая фалангу большого пальца воительницы и кончиком клинка вспорол ей сонную артерию, через которую сейчас бурно, толчками вылетала кровь. А следом за ней — душа.

Сергей помнил старый "самурайский" фильм, где два самурая решали в поединке, кто из них круче. Вначале использовали деревянные палки, долженствующие изображать мечи. А когда проигравший не согласился со своим проигрышем, взялись за мечи настоящие. И весь бой продлился несколько секунд — стойка одна, стойка другая, короткая пробежка — дзынь, шлеп!