Ключ для хранителя - Елена Саринова

  Сейчас же, видимо, наступило время еще одной "компенсации за ущерб". По крайней мере, я на это сильно надеялась, припустив со всех ног за решительно шагающей Гильдой.

   - Вот это наша купальня, - важно сказала она, впуская меня в смежную с кухней комнату.

   Помещение это было гораздо меньше предыдущего, но тоже, производило впечатление... Приятно пахло цветами, а еще благодатным древесным теплом. От этого "букета" из меня тут же, как будто "выдернули стержень" и накопленная за день усталость огромным мешком опустилась на плечи.

   Здесь тоже был угловой очаг, но, уже не таких угрожающих размеров. К тому же в нем, в отличие от кухонного, уютно потрескивая, пылали поленья. Мозаичное окно разбросало по плиточному полу и стенам разноцветные ломаные фигуры, которые причудливо изгибались на краях большой белой ванны, стоящей в центре. Я, как зачарованная, не могла оторвать от нее глаз, но, Гильда вернула меня "на землю":

   - Ну, в графское корыто я тебя точно не пущу. Отшаркивай его потом после твоей грязи, а вот сюда, вполне сойдет, - и показала мне мой сегодняшний "уровень притязаний".

  Только сейчас я заметила у боковой стены, пыхтящего на стремянке Абрамку. Так, кажется, звали этого большеглазого подростка. Он осторожно лил из ведра воду в подвесную, закрепленную на двух настенных опорах, деревянную бадейку. Под бадейкой, на полу, стоял тоже деревянный неглубокий "таз", в диаметре не больше метра. Все вместе, данное чудо местной сантехники, видимо, служило душем.

   - Вижу, такого ты еще в своей насыщенной жизни не видала, - довольная произведенным эффектом, определила Гильда.

   - О, да... - совершенно искренне согласилась с ней я, вспомнив, навороченную по последнему слову техники, "хайтечную" ванную в доме Андрея. Она, несомненно, не шла ни в какое сравнение с этой, греющей душу, купальней.

   - Тогда, тяни вот за это, - продемонстрировала мне женщина плетеный шнурок, закрепленный на бадейке. - а вставай вот сюда. Мыло на полке, полотенце возьмешь в шкафу... Абрамка, кыш! А ты снимай остальное. Пока будешь отмываться, я твои тряпки почищу. Ну?..

  Мы с Абрамкой переглянулись и тут же дернулись исполнять каждый свой приказ. Надеюсь, подросток, меня все-таки опередил...

   - Странное у тебя нательное, - задумчиво разглядывая меня, оставшуюся в одних своих кружевных "танкини" и таком же бюстгальтере, изрекла Гильда, пару минут спустя. - Я таких раньше не видала... Хотя, откуда в нашей глуши хорошие лавки, - сделала в конце концов, вполне подходящий для меня вывод. А я, для себя, тут же "пометила галочкой", хотя бы очень примерное свое местонахождение в стране. - Ладно, мойся, да, по быстрее, - и, вышла из комнаты, с моей юбкой и водолазкой на руке.

   Я же, оставшись в одиночестве, стянула с себя последнее и занялась поисками логичного в таком месте, зеркала. Искомое тут же обнаружилось, причем довольно большое (и, как я его раньше не заметила), во весь мой рост. Надо же на себя, все-таки глянуть, чего так люди от меня шарахаются...

   - Ух ты! Вот это "натюрморт"! - только и смогла выдохнуть, увидев, наконец, свое отражение.

  Стоящие, практически дыбом, волосы были "художественно" украшены соломой, родственного им цвета. Все мое лицо, за исключением той полосы, где когда то была натянута кляпная повязка, щедро покрывал слой серой пыли, с дорожками высохших подтеков пота. Лоб и нос были "помечены" сажей или еще чем то, на нее сильно похожим (наверное, в лазе вляпалась). А завершала этот красочный "натюрморт" сильно припухшая широкая ссадина на левой скуле с запекшейся на ней кровью... Впрочем, и тело мое тоже мало отличалось от лица, такое же грязное и местами пораненное. Только его еще дополняли большие "разлапистые" синяки на руках, чуть ниже локтей, правой груди и внутренней стороне левого бедра. Но, за эти "украшения", я уже была отомщена с лихвой...

   - Не вертись и стой спокойно! - в который раз скомандовала мне Гильда, густо смазывая мои болячки какой-то желтой мазью, пахнущей топленым молоком.

   - А, может, не надо? Само заживет, - тоже, в который раз, скулила я, стоя, уже совершенно чистой, но до сих пор в "костюме Евы", посреди купальни.

   - Конечно, заживет, но не скоро... Тебя как звать то? - запоздало решила перейти ко второму уровню отношений женщина.

   - Вета.

   - А меня, значит, Гильда, можно, без "тетушки"... А из каких ты мест, Вета... - с расстановкой произнесла она, склонившись над моим коленом. Я же, уловив в ее тоне настороженность, констатировала: "Все-таки проверили мою сумку"... Так и не дождавшись ответа, женщина с радикулитным "охом" распрямилась, и внимательно на меня посмотрела. - А, в прочем, не мое это дело. Пусть Его сиятельство сам разбирается, - и, уж совсем для меня неожиданно, широко расплылась...

   Пока я поглащала нехитрую, но очень вкусную кашу, приправленную жареным луком и каким-то темным мясом, с удовольствием запивая все это благолепие молоком, в царстве Гильды произошли разительные перемены. Абрамка и Тук исчезли еще до моего возвращения из купальни, и комната постепенно стала наполняться совершенно новыми людьми, сразу же приступающими к своим повседневным обязанностям. Две молоденькие девушки, щедро украшенные веснушками и похожие друг на друга, как сестры, доставали из стоящего в углу мешка, по-моему, картошку. А женщина лет пятидесяти, чуть, моложе самой Гильды, с шикарной косой, скрученной под косынку, готовилась месить тесто. Последним с улицы зашел смазливый невысокий парень, в котором я, почему-то сразу, определила местного "официанта". Было в нем что-то лакейски снисходительное. Он, в отличие от других, уже вовсю занятых делами, по-хозяйски шлепнулся ко мне за стол:

   - Гильда, это кто, новая твоя помощница? - надменно меня разглядывая, поинтересовался он.

   - Много будешь знать, быстро облысеешь, - осекла та парня. - Тебе что, делать нечего? Так иди, серебро почисти, - и кивнула в сторону массивного буфета, наполненного, видно этой "привилегированной" посудой.

  Парень хмыкнул, но тут же подчинился и, в доказательство, из буфетного угла вскоре послышался звон доставаемых частей сервиза. Девушки тихо захихикали, а я мысленно показала Гильде большой палец.

   Вскоре, по внутренней винтовой лестнице, спустился Тук и, обменявшись с хозяйкой кухни несколькими фразами, выжидающе повернулся ко мне. Я, невольно, тяжело вздохнула и, одаренная напоследок, еще одним внимательным взглядом Гильды, прихватив жилет и сумку, пошла за ним к лестнице.

   Медленно поднимаясь, мы минули первый, просторный со столом буквой "П" этаж, затем второй, с высокими книжными шкафами и, наконец, свернули с лестницы на нужном нам, третьем. Он, видимо, был отведен под личные покои графа и, в отличие от двух нижних, поделен на несколько комнат. Первая из них, как ранее выразился сам Его сиятельство, "проходная", мне, и предназначалась. Выглядела она скромно, но чисто и, вполне могла бы сойти за комнату слуги богатого хозяина. Хотя, кто его знает, может быть, ради меня из ее такового и выселили. В левой ее от двери части, вдоль обитой деревянными рейками стены, стояла кровать, застеленная старым ковровым покрывалом. Напротив, находился, опять же, угловой камин (традиция, что ли у них тут такая, углы каминами заполнять), а между камином и кроватью, под узким мозаичным окном, "расставил" кривые ножки маленький резной столик с керамическим тазом, кувшином и льняным полотенцем, аккуратно сложенным в углу.