Дневник княгини Варвары Туркестановой, фрейлины Ее Императорского Величества Марии Фёдоровны, за 1818 год. - Варвара Туркестанова

8 ноября.

Сегодня день святого Михаила, а следовательно именины Его Высочества великого князя. Мы присутствовали на обычной мессе. Высшие сановники были во фраках, а мы, остальные, — в утренних платьях. Выйдя из церкви я пошла к себе пешком в сопровождении госпожи Самойловой и великого князя Константина. Погода стояла до того хорошая, что я смогла совершить эту прогулку в перкалевом платье и обыкновенной накидке. Возможно, сейчас у вас уже выпало достаточно снега, чтобы ездить на санях, но я вам не завидую, поскольку здесь продолжается чудесная осень. Обедали мы у короля, а затем состоялся небольшой концерт. Я услышала, как поет Каталани. Эта певица пользуется такой широкой славой, что мне нечего добавить. Тем не менее, она меня удивила. Некоторые заверяют, что она была не в голосе, другие говорят, что на них она произвела такое же впечатление, как и на меня. Госпожа Ливен, супруга посла, утверждают, что теперь она поет не так, как раньше. Но точно одно: она преображается, когда начинает петь. Я с большим сожалением распрощалась с брюссельским обществом. Мой отъезд опечалил этих любезных дам: учтивую Вандербург, вежливую графиню Утремон и очаровательную герцогиню Урсель. Вероятно, я их никогда не увижу, ведь по всей вероятности я больше не приеду в этот город. Королева отнеслась к нам с такой добротой, с такой нежностью, что у меня на глаза навернулись слезы, когда я обнимала ее. Вернувшись к себе, я провела остаток вечера в ужасных хлопотах: я паковала вещи. Сейчас уже очень поздно, но я не хочу ложиться, не рассказав вам о проведенном дне. Завтра мы уезжаем рано, равно как и император. Он торопится в Ахен, куда должна приехать императрица после его отъезда. В Ахене она дает обед в честь ожидающего ее там дипломатического корпуса. О, Боже мой! Завтра мы снова должна ехать! Как быстро закончилось наше пребывание в Брюсселе! Я буду жалеть об этом еще больше, когда мы окажемся в этой несносной Германии. Однако не думаю, что буду часто вспоминать о Брюсселе в нашем дорогом Петербурге, которому я всегда отдаю предпочтение, несмотря на 25-градусные морозы.

Льеж, 9 ноября.

Мы покинули Брюссель между девятью и десятью часами. Утром я видела короля, королеву, принца Фридриха и принцев Пруссии. Великие князья Константин и Михаил будут сопровождать нас до Франкфурта, где мы вновь встретимся с королем и королевой Вюртенберга. Принц и принцесса Оранские не станут нас провожать дальше. Весь день я провела в карете наедине с графиней Самойловой. Разговор наш не был оживленным. Мы приехали в Льеж в восемь часов. Во время ужина я попросила разрешения удалиться, чтобы написать несколько писем и немного почитать. Этим утром я распрощалась с добрейшими Долгорукими, которые отправляются в Париж. Трубецкие также едут туда через несколько дней. Кстати, великий князь Константин отрицает, что Владислав Браницкий болел краснухой. Он утверждает, что у того была обыкновенная лихорадка. Тем лучше.

Кёльн, 10 ноября.

Утром мы вновь прощались: нас покинули принц и принцесса Оранские. Слезы, всегда сопровождающие эти милые сцены, не располагают к веселью, и первые минуты проходя в молчании. Вот и мы молча сели в карету. Местность, простирающаяся от Льежа до Ахена, весьма приятная. Изменчивый пейзаж, разбросанные повсюду сельские домики, фруктовые деревья, окаймляющие дорогу, всё это производило очень милое впечатление. Я удивилась, как изменилась природа за время нашего пребывания в Брюсселе: все деревья сбросили листья. Тем не менее, на равнинах еще встречаются дикорастущие цветы. Мы полагали, что приедем в Ахен поздно. Однако поскольку еще не было часа, когда мы вышли из кареты, господин Алопеус предложил императрице осмотреть собор, прежде чем отправиться на обед. Хотя эта церковь и очень древняя, она на первый взгляд не кажется столь импозантной, как соборы Нюрнберга, Вормса и других городов, которые мы посещали. Она гораздо меньше, а ее архитектура не вызывает чувства удивления, которое мы испытывали при виде других соборов. Однако в ней находятся интереснейшие предметы. Выйдя из собора, мы поехали к некому Лоуренсу, художнику, который показал нам портреты главных участников Ахенского конгресса. Портрет императора Всея Руси поражает удивительным сходством и гораздо лучше написан, чем портрет кисти Жерара; он предназначен в подарок принцу-регенту. Портреты короля Пруссии и императора Франциска также обладают сходством. Портрет герцога Веллингтона очень хорош. Позвольте мне упомянуть среди этих прославленных особ имя моего друга Нессельроде; его портрет очарователен. Этот художник — англичанин. Он приехал по велению принца-регента и вернется на родину, как только закончит портреты; всех их он возьмет с собой. Императрица, конечно же, заказала ему копию с портрета императора. Вернувшись домой, мы обнаружили там только графа Михаила Воронцова и русских молодых людей из миссии, таких как Долгорукий, Крюденер, младший Иван Воронцов, некий генерал Алексеев, задержавшийся в Мобёже и теперь возвращающийся вместе с войсками, и затем Нессельроде, получивший сегодня утром орден святого Владимира первой степени и орден Черного орла, награду Пруссии. Господин Алопеус обедал вместе с нами. Мне до смерти хотелось поскорее выйти из-за стола, поскольку объявили о приезде самых значительных особ. Действительно, сегодня я увидела лиц, которых, возможно, больше никогда не увижу: князя Меттерниха, канцлера Харденберга, господина Бернсдорфа, нашего дорогого и добрейшего герцога де Ришелье. Что касается герцога Веллингтона и лорда Кастелрига, то они получили известие о кончине королевы Англии и, вынужденные соблюдать приличия, не могут появляться в обществе. Поэтому герцог прислал императрице весьма любезную записку. Я вновь с необыкновенной радостью встретилась с господином де Ришелье. Я сочла его помолодевшим и похорошевшим, хотя он находится в довольно трудном положении. Князь Меттерних держится с большим достоинством. Это настоящий сеньор, даже если он никогда и не был им формально. Пруссаки не производят никакого впечатления. Я испугалась, увидев Капо д'Истриа. Тяготы Ахена чуть не убили его. От благотворного влияния, которое оказали на него воды Карлсбада, не осталось и следа. Он похож на приведение. Вот почему он едет на Корфу, а не в Петербург. Господин Лебцелтерн, узнав о моем приезде, поспешил встретиться со мной. А поскольку я непременно хотела, чтобы он увидел также императрицу, я настояла, чтобы он надел мундир для представления. Это прекрасное блестящее общество задержало нас в Ахене до половины шестого. В Кёльн мы приехали довольно поздно. Все отправились ужинать, а я удалилась к себе, чтобы дать вам точный отчет о прошедшем дне. Наш император покинул Ахен за полчаса до нашего приезда.