Он и две его жены, Кто-то за дверью, Леди из морга - Патрик Квентин

- Ну конечно же, Билл, я пойду одна… И мне кажется, будет лучше, если мы скажем об этом папе, прежде чем сам прочтет в газетах. Он и так будет взбешен из-за того, что все узнают, что она была когда-то твоей женой.

Какое- то время она внимательно смотрела на меня, а потом спросила:

- Билл… это она его убила?

- Не спрашивай меня об этом, Бетси…

- Ах, ну зачем эта женщина вернулась сюда! Почему она должна всегда все портить! Почему не могла… О, прости меня, Билл, она прежде всего несчастная женщина, и ты должен сделать для нее все, что в твоих силах.

Она села на кровать и начала одевать туфли.

- Это так ужасно для тебя, - снова заговорила она. Ее стиснутые губы казались тонкой линией. - И для Рики. Что бы ни случилось, мы должны держать Рики вдалеке от всего этого. Рики не должен узнать об этом. Никогда!

Я нервно ходил по комнате, а Бетси заканчивала одеваться. Покончив с туфлями, она пошла в кухню, чтобы поручить кухарке приготовить мне что-нибудь на ужин. Потом я проводил ее до входной двери. Она поцеловала меня и сказала:

- Не расстраивайся, Билл, дорогой мой.

Стоя рядом с ней и обнимая ее плечи, я вдруг заметил, что на ее лбу появилась маленькая морщинка.

- Ты говоришь, что это Анжелика купила тот пистолет?

- Да.

- Значит, тогда вечером, когда Трэнт звонил тебе, он еще не знал, что речь идет об Анжелике?

- Кажется, была названа другая фамилия.

- Ах, так… Понимаю. - Она улыбнулась мне, мои слова вполне ее убедили. - До свидания, дорогой. Я постараюсь как можно осторожней рассказать обо всем папе. И передай от меня Анжелике, что я верю в благополучное окончание всего этого.

Трэнт позвонил в половине одиннадцатого.

- Анжелика Робертс уже в Нью-Йорке. Она находится в управлении на Сентрс-стрит. И готова увидеться с вами.

- Хорошо. Сейчас я там буду, - сказал я.

- На вашем месте я не расстраивался бы чрезмерно, мистер Хардинг. Мы найдем для нее адвоката. Сделаем все, что в наших силах, чтобы ей помочь.

Полицейское управление на Сентре-стрит выглядело так же безлично и непривлекательно, как контора Трэнта… только что было значительно больше.

Я надеялся застать там Трэнта, но его не было. Однако там уже знали о моем визите и ждали меня. Какой-то полицейский довольно долго вел меня по коридорам со множеством поворотов, а потому оставил одного в маленькой пустой комнате. Вскоре другой полицейский привел сюда же Анжелику и оставил нас наедине.

Впрочем, я этого не чувствовал. Я отдавал себе отчет в том, что Трэнт может ждать под дверью, что Анжелику привели сюда прямо из камеры и что закон втиснулся между нами, словно сам лейтенант Трэнт. Одновременно я остро, почти до боли, ощущал собственную растерянность.

Анжелика была одета в тот самый черный костюм, который я видел на ней тогда, на вокзале, провожая ее. Я подумал, что трудно представить себе человека, которого не изменили бы такие события. Однако Анжелика, хотя и была бледна и утомлена, не утратила ни капли своей красоты. И эта ее непреходящая красота доводила меня до отчаяния.

Она не поздоровалась со мной; на ее лице застыло выражение ожесточенного упорства. Я хорошо знал это выражение из прошлых лет. Это было столь характерное для нее "я сама лучше знаю, что должна делать".

- Я не намерена ничего им говорить, - сказала она. - Ты уже знаешь об этом, не так ли?

- Да… Более или менее.

- Долго это не продлится. Я хочу только все тебе объяснить, а потом можешь уходить. Я очень долго размышляла надо всем этим, и теперь для меня все ясно. Это не твоя вина. Во всем виновата я. Если бы в тот вечер я не позвонила тебе, ты не влип бы в эту историю. И совершенно не нужно впутывать тебя в это сейчас, тем более, что у меня нет поводов для беспокойства. Я невиновна и таковой буду так долго, пока мне не докажут, что дело обстоит иначе. А они не смогут доказать, что я не была в кино. Кроме того, я это преступление не совершала. Ты знаешь это не хуже меня. Они подержат меня здесь несколько дней, и на том все кончится.

При ней была сумочка; она потянулась к ней, но тут же отвела руку назад.

- У тебя есть сигареты? - спросила она.

Я вынул из кармана пачку, Анжелика взяла сигарету, я дал ей огня и сказал неловко:

- Оставь себе всю пачку.

Она взяла ее и сунула в сумочку, не переставая смотреть на меня решительным, спокойным взглядом.

- Думаю, ты и сам все понимаешь, не так ли? Наверное, через несколько дней виновный будет найден и на том все кончится. А кроме того, если бы я сказала правду или если бы ты сам ее сказал, ты до конца дней своих ненавидел бы меня и самого себя. Итак, пусть будет так, как есть. Все, что я хотела тебе сказать, сказано. Теперь возвращайся домой, а остальное предоставь мне.

Она говорила именно то, что я много раз повторял себе в душе. Она даже использовала идентичные аргументы. А поскольку я горячо желал, чтобы меня в этом убедили, аргументация Анжелики полностью удовлетворила меня. Но уже через минуту я ощутил презрение к себе. Анжелика, как бы читая мои мысли, добавила:

- Не думай, что я делаю это для тебя. Ничего подобного. Я действую только и исключительно для себя.

- Для себя?

- Разве это так трудно понять? Что я делала в течение всех этих лет? Кэрол Мейтленд! Джейми Ламб! Я обманывала себя, считая, что мой долг - исправлять людей облагораживающим влиянием моей любви. Я не сознавала, что это не более чем удобная отговорка, попытка оправдать себя, оправдать то, что я сама все глубже увязаю в этом болоте. Пришло время сделать для разнообразия что-нибудь разумное. Я захотела связаться с Джейми, значит, я обязана отвечать за все последствия этого знакомства. Мне уже давно следовало получить от жизни хороший пинок - и вот судьба мне его отмерила…

Она помолчала и закончила с неожиданной улыбкой:

- И ты совсем не должен чувствовать угрызения совести, Билл! Все в полном порядке. Все обстоит так, как я сама хотела. Если ты потребуешься, я дам тебе знать, но не думаю, что такое случится. А теперь - прощай!

Быстро, не дав мне возможности произнести хотя бы слово, она вышла из комнаты.

Я стоял в растерянности, не зная, на что решиться. Она повернула все так тактично, что какая-то часть моего "я" поспешила ухватиться за мысль, что это дело следует оставить в том состоянии, в каком оно находится сейчас. Разве Анжелика, в сущности не оценила себя совершенно справедливо?

Очевидно то, что она испортила себе жизнь… И что этот арест только открыл ей глаза. Она получит моральное удовлетворение, расплатившись за свою вину, причем цена будет относительно невелика. Немного неприятностей и отсутствие удобств…

Однако я не мог долго сам себя обманывать. Возможно, я лучше понимал ее поведение, чем она сама.

Вопреки патетическим заверениям о переменах, не изменилось ровным счетом ничего. Она единственно перенесла свое морализующее влияние с Кэрола Мейтленда и Джейми Ламба на меня! Я был теперь тем, к кому она могла относиться как к пропащему ребенку, которого собирается спасти своим благородством. Теперь ей потребовался я!

Отличнейший способ унизить меня! Я не хотел оказаться в зависимости от нее, не хотел, чтобы она меня спасала! Я содрогнулся от мысли, что с этой поры я буду обязан своей совместной жизнью с Бетси Анжелике! Если бы я поддался первому импульсу, я вылетел бы в коридор, вернул бы ее и полицейского и выложил бы ему всю правду. Но, разумеется, я ничего такого не сделал. Я просто вернулся домой на такси.

Бетси еще не было. Я плеснул себе в стакан виски и в сотый раз принялся объяснять себе, что все обстоит так, как должно быть, что любой на моем месте поступил бы так же.

Бетси вернулась только около полуночи и, даже не сняв плаща, влетела в гостиную.

- Билл! - крикнула она с порога. - Что случилось?

- Ничего, - ответил я спокойно. - Я повидался с ней. И это все.

- И она ничего не сказала?

- Ничего конкретного.

Она сняла плащ и бросила его на ближайший стул.

- Я рассказала обо всем папе. Сначала он готов был землю рыть от ярости, но потом успокоился. Позвонил по телефону шефу полиции - это его приятель. Отец попросил его, чтобы в прессе не указывали, что Анжелика Робертс была твоей первой женой. Мне кажется, что в этом направлении все будет улажено.

Бетси подошла ко мне и села на ручку кресла.

- Билл, дорогой! К чему такая удрученная мина? Ведь ты сделал для нее все, что мог. Я знаю и понимаю, как ужасно для тебя все это. Но, но ведь это не потому, что… что…

- Что именно?

- Я хотела спросить, не потому ли ты так расстроен, что до сих пор еще не совсем к ней равнодушен? Я знаю, что я не… не… Но… Ах, Билл!

Она прижалась щекой к моему лицу. Мне стало ясно, что весь вечер ее терзала мысль о том, что в связи с последними событиями ожила моя прежняя любовь к Анжелике. И теперь все, что я делаю, ранит ее! Желая успокоить Бетси, я обнял ее и притянул к себе на колени.