Своенравная Луна - Софи Вирго

подступали к глазам, но держалась из последних сил. Почему люди стали такими жестокими? Вместо того, чтобы попытаться оттащить женщину от меня и попытаться успокоить, они смотрят со стороны и ухмыляются. И все потому, что одна стареющая тетка боится потерять мужа.

– Стоп, – раздался окрик мужчины. – Немедленно прекратите этот беспредел!

Похоже у хозяина проснулась совесть, и он все же решил завершить этот балаган. Стоит, щеки надул и не знает чью позицию занять. По глазам хитрющим вижу, что, если примет мою, ждать скорой беды. При чем не в мелких масштабах. Он и до этого позволял себе вольности в мою сторону, а что говорить про теперь? Пусть лучше выберет жену. Плевать мне на деньги, плевать на репутацию. Только бы это все закончилось благополучно для моей шкурки. Волосы у меня хоть и не темные, но это не повод в таком возрасте обзаводиться седыми. С этими потрясениями уверена, пара недель в таком ритме, и они обеспечены.

– Лале-ханым, не стоит так горячиться. Мы примем все меры. Заказ полностью за наш счет, – пытается выкрутиться этот угорь, обозначая, что жена проиграла со своей подставой и ждет ее за это расплата дома.

Вот еще один повод переехать из этой страны. В России можно не бояться идти против мужа в любом формате. Дома, на людях – простая перчинка в отношениях, не более. Здесь же – начало конца. Там женщина со своим делом не удивляет никого. Для них это практически норма. Я же не полезу в мужскую сферу? Нет.

– Да что мне ваше бесплатно? Кто ткань такую найдет? Вы понимаете, что это шелк. Чистейший шелк. Он стоит целое состояние. Кто мне вернет потерянные деньги? – плача рычит клиентка, продолжая играть спектакль.

Как ей не противно вестись на поводу у Нэргиз? Или же она такая же склочница, или они подруги. Другие варианты не приходят в голову. А те, что приходят, не очень утешительные.

– Нанесенный ущерб оплатит ателье. В нашей коллекции есть не менее достойные варианты шелка. Или же, как было предложено швеей, можно спасти и это изделие. Выбрать контрастную ткань и сделать нашивочную вставку, – и немного повел рукой в мою сторону, призывая продолжить.

Не стала мешкать, увидев разрешение на свои пять копеек, как сказала бы Тиньшина. Интересно, к месту ли я употребила эту фразу даже в мыслях. Надо будет уточнить. Потому что я до сих пор путаюсь в смысловых нагрузках. Если, вернее, когда переберусь к ней, нельзя допускать промашек. Хватит и акцента.

– Они сделают силуэт значительно стройнее, удлинят фигуру. А если пустить еще и боковую вставку через все изделие, – беру наряд, показывая, о чем говорю, а эта сложная женщина вырывает из моих рук ткань.

– Хочешь сказать, что я толстая и мне необходимы обманки? Ах ты… – и замахнулась, чтоб нанести удар, но передо мной возник начальник, чему я впервые была рада.

– Ну что вы, что вы. Девушка не это имела ввиду, – сказал Багир Тавирович без особого энтузиазма.

Вся ситуация его порядком утомила. Иногда я задаюсь вопросом- как он вообще смог выбиться на такой уровень? Или же просто потерял интерес, который был в начале. Но как это возможно – не представляю. Хотя. В начале каждый из нас ставит определённые планки, к которым стремится. И свои он похоже уже взял. А эти рутинные проблемы с клиентами утомили до такого.

– Я не это имела ввиду, простите, – напоследок попыталась оправдаться, так как такого выпада уж точно не ожидала. Ведь всем хочется быть стройнее, этот аргумент работает даже с тростинками. У них глаза загораются еще больше, кто-то даже сам просит их сделать.

Повернувшись ко мне, стрельнул он глазами в пошивочный цех, указывая, что сейчас не стоит оправдываться, лучше спрятаться с ее глаз долой. Мне дважды повторять не надо о таком. Через пол минуты меня уже не было в поле их зрения. Из далека доносились крики посетительницы, иногда вмешивалась жена, но разобрать что конкретно говорили – невозможно. Подслушивать не было смысла, и не люблю я это дело. Поэтому вернулась в цех. Другие швеи сидели и явно прислушивались к происходящему, и стоило мне появиться в дверях, резко закопошились. Одна даже упала со стула, настолько сильно растерялась появлению человека. Перешептывания были тихими, но по ухмылкам и колким взглядам явно обсуждали через сколько меня выгонят.

Я-то после того отсутствия не досчиталась части своих вещей. Да, да. Булавки, хороший метр, даже лекала стащили. Хорошо, что руку уже набила настолько, что пользуюсь ими редко. А так, туго бы пришлось. Булавки и метр все же пришлось купить. И увидев новое у них загорелись глаза. Уже видимо и это в головах делили. Только нет уж. В следующий раз я все равно заберу все свое с собой. Тем более зарплаты мне не видать. Ткань действительно была дорогой. Еще и должной могу остаться, если все откажутся от заказов. Или как вариант, узнают об этом инциденте и повторят трюк уже умышленно, чтоб получить бесплатно все. Тогда мне еще и в уплату долга бесплатно можно пахать несколько месяцев при условии, что больше не будет порчи.

Нет, ткань все равно жалко. Мыслями возвращаюсь к струящейся материи. Она не для нее. Как ни старайся, а излишки фигуры с четкими складками жутко подчёркивались шелком. Эта ткань для стройной молодой девушки, которая только начинает манить, соблазнять. Когда силуэт красиво подчеркнут и в тоже время за маской. Эх…

Вот сейчас я готова согласиться на работу Курта, но не буду звонить. Ведь это решение продиктовано эмоциями. Когда все разрешиться однозначно стану сожалеть.

За такими мыслями не заметила, как рядом материализовался хозяин и кинул платье передо мной. В глазах был триумф и ненависть. Какое из чувств адресованы мне – загадка. А если оба, то совсем беда.

– Переделывай. Сегодня не уйдёшь, пока не закончишь, – прыснул с гордостью.

– Как? – решила уточнить, потому что ни на одном из вариантов мы так и не остановились.

– Со вставками, – бросил в мою сторону так, словно ответ был очевиден.

У этой ненормальной черти что в голове, а я виновата. Роптать сейчас нет смысла, спрашивать, чем все разрешилось, тем более.

За работой не заметила, как все ушли. Теперь мне приятнее работать, ведь с изменениями абайя будет ей подходить и украшать. Стрелки часов показывают половину одиннадцатого. Желудок неприятно заурчал. Глаза уже нещадно болят от кропотливой работы. Отложив все, пошла в зону буфета. Электрический чайник тихо жужжал, оповещая