Ведьма для дракона (СИ) - Росса Ольга Геннадьевна

Я уже представила, как напишу научную работу по этой теме. Как весь мир узнает правду, откуда пошла магия в их мире. И даже, наверное, другие миры не в курсе, что ведьмы подарили им магию.

Я нашла в дневнике сонное заклинание, которое маме удалось первым и его хватило человек на двадцать в округе. Текст был прямо тут. Значит, просто прочитав его, я смогу его создать, так как оно уже существует в пространстве магии. И об этом заклинании знают. Мама так и написала, что поделилась с сёстрами новым заклинанием. Она описала, как создала его. И я решила завтра же повторить её действия, но создать новое заклинание и более мощное, чтобы можно было усыпить одновременно человек пятьдесят. Одна загвоздка, если заклинание не получится мощным, то этот же текст песни уже не смогу использовать, так как заклинание будет уже создано, хоть и слабое.

Сам процесс создания заклинания показался сложным. Сначала нужно распеться, войти в транс, чтобы увидеть пространство магии. На это уходит примерно куплет и припев. При этом нужно держать в сердце определенные чувства, чтобы нужные ленты магии притянуть. Их всего четыре вида, как и стихий, огонь, вода, воздух и земля. Они отличаются цветом: красный, синий, белый и зелёный соответственно. Когда ленты потянуться сами к ведьме, их нужно брать по очереди и связывать их вместе. Мама написала, что не важно, как связывать их, главное, это продолжать петь и запомнить с какого слова начинаешь плетение и каким заканчиваешь, это и будет заклинание. Поэтому песню, сочиненную самой ведьмой, нужно знать очень хорошо, чтобы от зубов отскакивала. Иначе можно увлечься плетением и не заметить, какие слова вплетаешь. Мама так несколько заклинаний запорола, создала, а точно не запомнила текст, с чего начала. И когда она потом просто произносила заклинание, оно не срабатывало.

Заканчивать плести заклинание нужно тогда, когда ленты магии вокруг отпрянут от ведьмы, не даваясь в руки. И этот момент тоже нужно запомнить, на каком слове последнюю ленту завязала ведьма.

Вроде всё понятно, надо завтра попробовать обязательно. Только вот где это сделать незаметно? И какую песню взять для заклинания?

Надо подумать, но уже завтра.

На следующий день в школе у меня был урок по вокалу. Это индивидуальное занятие в кабинете музыки. Олинирия хочет, чтобы я принесла хоть какую-то пользу когда приедут белаторы. А я не против, всегда любила петь, но особо не увлекалась и стеснялась делать это на публике. Максимум на что я была готова — групповое выступление на школьном концерте. И то тряслась, как осина.

Юминия, педагог по вокалу, оказалась милой русоволосой ведьмой, на вид чуть старше меня. Она ловко играла на огромной арфе, перебирая струны тонкими пальцами, когда я вошла в класс.

Увидев меня, она встрепенулась и остановила игру.

— Простите, я опоздала, — неудобно поежилась я, подняв плечи. — Меня задержали на предыдущем уроке. Метресса Розиния не отпускала, пока не получилось заклинание поиска.

— Ничего страшного, Лианирия, — женщина встала и склонила голову в знак приветствия. — Розиния не считает вокал значимым предметом в школе. И она права. Так что, не извиняйся. Помнишь, на чём мы остановились на прошлом уроке?

— Да, — судорожно перебила я в памяти, потому как единственный урок до моего ухода из общины, с трудом помнила. — Кажется, на дыхании.

— Да, и на артикуляции, — добавила она. — Давай, разомнем певческий аппарат и лёгкие.

Мы начали урок с артикуляционной и дыхательной гимнастики. И только потом перешли к распевке. Урок тянулся, немного нудно и долго. Не привыкла я к таким занятиям.

Потом Юминия протянула текст песни о славе белаторов, какие они сильные, отважные и благородные воины. Я пробежалась глазами по тексту.

— Это что? — удивленно посмотрела на метрессу.

— Олинирия наказала тебе это обязательно выучить, — не повела та даже бровью. — Это понравится им. Они обожают подобные песни.

— Ясно, — вздохнула я, вчитываясь в текст.

Почти полчаса я голосила о боевой славе воинов Балатории.

— Достаточно на сегодня, — остановила игру на арфе Юминия, когда последняя строчка песни умолкла. — Выучишь и послезавтра ещё отрепетируем. У тебя хороший голос, Лианирия. Почему ты никогда не занималась вокалом?

— Не знаю, — пожала я плечами. — Никто не говорил мне, что я хорошо пою.

— Спой, пожалуйста, какую нибудь песню из другого мира, — распахнула глаза метресса, ожидая моего пения.

Пару секунд я мялась. Но потом подумала, что почему бы и нет.

— Когда громыхать перестанут тамтамы, то ближний, то дальний, — запела я песню, которую часто пела в клубе любителей фэнтези.

— И молот замрёт в двух сантиметрах над наковальней.

И вдруг станет тихо, так тихо, как в храме, тебя я узнаю

А ты шевелишь беззвучно губами — я всё понимаю, — руки Юминии перебирали струны арфы, улавливая мотив, она быстро подстроилась под мой голос.

— У тебя есть тайна

Храни её, не выдавай

У тебя есть тайна

Держи её, не отпускай, — я расслабилась и старалась петь от души.

— Когда прекратятся раскаты и взрывы, все вопли и стоны

Сломаются все механизмы часов и все телефоны

И вдруг станет тихо, какое блаженство, мгновение рая

А ты что-то шепчешь и делаешь жесты — я всё понимаю, — глаза заметили первый блеск лент в пространстве. С каждым словом они становились ярче и умножались в количестве.

— У тебя есть тайна

Храни её, не выдавай

У тебя есть тайна

Держи её, не отпускай, — ленты так и манили к себе, приближаясь ко мне. И я решила рискнуть попробовать сконцентрироваться на образе человека, у которого во рту большой кляп и тот не может произнести и слова.

— Но звуки вернутся, иначе не могут, они же раскаты

Они же мелодии, шорохи, вздохи, триоли, рулады, — одна лента вдруг стала блестеть ярче и сама поплыла ко мне в руки.

— Все ходики ходят, приёмники включены, струны играют

И сердце кричит, только губы беззвучны — я всё понимаю, — не заметно я подхватила ленту. Со стороны это выглядело как будто я поправила платье.

— У тебя есть тайна

Храни её, не выдавай

У тебя есть тайна

Держи её, не отпускай[1].

Я допела и отпустила искрящуюся ленту. Пространство вокруг снова стало обычным.

— Нельзя так делать, — прошептала осторожно метресса, приложив палец к губам.

— Что именно? — вопросительно посмотрела я на неё, не понимая о чем это она.

— Ты выдала себя, заклинательница, — Юминия осторожно подошла ко мне. — Твой взгляд выдал тебя, ты смотрела в пространство, наблюдая за невидимыми мне вещами, которые двигались. Не делай так больше.

Я нервно сглотнула. Слишком опрометчиво поступила, решив, что только я вижу природную магию. И никто не догадается об этом.

— Не переживай, я никому не скажу, — метресса смотрела прямо в глаза и в них теплилась надежда. — Не хочу, чтобы Олинирия знала об этом.

— Правда? — удивленно спросила я, отпуская страх, что меня раскрыли. — Почему?

— В Белатории живёт мой любимый муж Френдаль и мой сын, которому недавно исполнилось семь. Я не видела сына уже шесть лет, — в её глазах заблестели слезы, — Рядом со мной дочь, но и Риния скучает по брату и отцу, которого видит два раза в год, а то и один. Я ненавижу Алторию, а особенно верховную жрицу, которые отняли у меня семью.

— Вы так откровенно об этом говорите, не боитесь, что я выдам вас Олинирии? — опешила я от признания метрессы.

— Нет, не боюсь, — она вытерла слезы рукавом. — Элирия была бы самой лучшей жрицей и сделала бы остров свободным. Ты, её дочь, выросшая в чужом мире, не знавшая Алторию и какие здесь законы, не можешь принять стиль жизни своих сестёр. Я знаю, что ты уходила из общины к изгоям. Ты видела Ниларию?

— Да, — осторожно ответила я, не зная, могу ли я доверять этой ведьме.

— Хорошо, — выдохнула метресса, — значит, она все тебе рассказала про мать и про то, как её подставила Олинирия?