Волчья ягода - Ольга Ружникова

— уже ждать наверху, если сейчас в лифте — не он.

Вниз на один этаж — живо! Там вызовешь эту громыхающую коробку.

А если в лифте — Миха? Ждет? Сально ухмыляется? С ножом наперевес?

Ага, с мачете!

Прекрати! Здесь тебе тоже остается только кинуться с седьмого этажа. Или с шестого — если не побоишься спуститься еще. И шансов — никаких. Даже хуже. Больше вероятность стать не трупом, а калекой. И в тюрьму для беспомощных поедут не двое, а трое. Как тебе интернат для паралитиков, а?

Нужно оказаться ниже. Хотя бы — ниже. Может, даже не на шестом, а на пятом. А то и на четвертом. Не сдавайся! Всё меньше шансов у интерната.

Давай! Бегом — как можно дальше…

Пятый этаж.

Лифт затормозил где-то внизу. Один, два, три. Вызов!

Красная кнопка. Горит.

Едет, громыхая как сто бегемотов. И почему-то жутко холодно. Озноб? Прекрати трястись!

Ножа нет, но в сумке нашлась ручка. Ею можно — в глаз. Всё лучше, чем ничего.

«Скорый поезд, увези меня отсюда…»

Дура! Ты умеешь драться. И сейчас не придавлена к кровати. Ты умеешь драться. И выживешь и без оружия — если прекратишь бояться. Чем тяжелее противник — тем дальше полетит. Жаль, не вниз с лестницы — дом не тот.

У тебя есть кулаки. А на худой конец — зубы. И ногти. Кстати, их пора отращивать. Определенно слишком короткие. Тетя разрешит носить длинные — если их наманикюрить покрасивее.

А если у Михи — пистолет?

А если не будем себя накручивать? Стволы у нас в стране всё же не у каждого первого. Не США!

А если — пневматика?

А заодно и газовый баллончик! Баллонище…

Зев лифта открылся. Пустой.

Теперь — вниз. На второй этаж, а не на первый! На первом может ждать недобитый Миха.

А если Миха ждет на втором?

Прекрати. Всё не предусмотришь. Особенно, сколько придется ждать на втором, прежде чем с первого примчится Миха? С мачете.

Кабина плывет вниз мучительно медленно. Зеркало — недавнее нововведение? — отражает перепуганное девичье лицо, растрепанные волосы. «Соплячка». Готовая жертва. Лучшая каратистка студии. Не стыдно?

Если Миха ждет на втором — полетит очень далеко. За себя, бакланов и всех будущих теткиных «избранных, приличных людей».

Открытая пасть лифта, пустая площадка второго этажа. Темный как ночь лестничный пролет. Нет уж, спасибо!

Да пошло оно всё!

Зорка молча шагнула назад в лифт. Нажала кнопку. Не красную. Что тоже не важно.

Доехала до первого. Любуясь в зеркало. Вроде стало лучше. Не испуганная, а злая. Готовая бить морду. Или другие части тела. Почувствительнее.

Вышла. Решительно, почти печатая шаг.

Пусто. Никого. Ни Михи, ни соседей, ни бомжей. Впрочем, здесь ведь домофон.

Холодит босые ноги каменный пол. Черт!

Точно — идиотка.

3

Назад Зорка доехала молча. До самого одиннадцатого этажа. Так же молча с силой вдавила кнопку звонка. Усмехнулась, расслышав шевеление за соседней дверью. Любопытные старушки или не старушки существуют и здесь. Те самые «зрители-слушатели».

На третий звонок раздался пьяный Михин голос. Он никуда и ни за кем не гнался. И не думал даже. Какая прелесть!

— Это ты…? Пошла вон……….

Что, насиловать ее уже передумали?

— Гони мои ботинки, придурок!

— Я ща ментов вызову…!

Зорка расхохоталась. Погромче. Пусть слышат все.

— Давай, зови! Я как раз расскажу им о тебе много полезного и познавательного.

Дверь распахнулась. Девушка едва успела отшатнуться — ботинки со свистом пролетели мимо. Не попал. Шлепнулись даже не рядом.

Носки Миха оставил себе — и черт с ними. Пусть попробует натянуть себе на лапищи. Или своим «бабам» одолжит.

Дверь захлопнулась обратно, а на улице раздалась сирена. Реально менты? Плевать. Разве что босиком трястись в участок неприятнее, чем обутой.

Зашнуровалась Зорка всё же в паре шагов от двери, косо поглядывая на нее — мало ли? Потом вернулась и вновь от души отжала кнопку.

— Ты…, вали отсюда…! Я тебя….

— Ты меня… уже пытался — кишка тонка. Открывай, пока не перебудила всех соседей.

Не тех, кому скучно, а тех, кому завтра (уже сегодня) на работу.

— Ну…, держись!..……..

Ага. Держусь. За ваш сапог. Как в одном советском мультике. Надо бы пересмотреть. Очевидно, у тетки.

Главное, чтобы не в компании клиента.

Разъяренную рожу Михи девушка не пропустила. Кулак ему врезался прямиком в челюсть. А пинок в пах летящему на пол довершил картину. Чуть-чуть подправил траекторию. И плевок в рожу не промахнулся мимо лба.

— Знаешь, что? — змеей прошипела Зорка. — У меня определенно улучшилось настроение.

Захлопнула дверь — кажется, разбив ею Михе нос. Мелочь, а приятно.

Впрочем, нет — не захлопнула. Вон, открывается обратно. Медленно, со скрипом. Явно сама.

Вернуться, что ли, еще раз?

Цивилизованно вызвала лифт. Уехала. Навстречу ментам.

С врачом и медсестрой столкнулась внизу. Не менты. И — ого, как оперативно! Или они вообще к кому-то постороннему? Ничего, Михе пригодятся тоже. Там как раз хлопает незапертая дверь, а на пороге валяется побитый хозяин.

Четвертый час ночи. Очаровательно.

Звонить Борису? Ага — давай. Если совсем дура. Дурам, говорят, везет. В мыльных сериалах. А в реале статистику смертей не считает никто, кроме криминальных органов. Если не лень, и коррумпированы не поголовно.

А то смешной врач не знал, кто его друг? Варианты? Сдаст ментам, сдаст обратно Михе (незаметно вколов предварительно чудо-укольчик) или порекомендует еще одному… другу. Предупредив об особенностях «объекта». Чтобы сначала скручивал, а уж потом разговаривал. Впрочем, последнее — вообще излишне.

Номер Бориса Зорка набрала уже на улице — под более чем прохладным ночным ветерком. Ладно хоть дождь заглох — оставив на память лужи. В одну из таких девушка едва не ступила — спасенным ботинком.

Не стоит. Лучше поберечь личное имущество. И так уже носков не досчиталась. И последние копейки еле спасла.

Не заржать бы.

И кроме шуток — всё серьезно. Когда еще тетка разорится на что-то, кроме восточного халата? Вдруг сначала отработать предложит?

Девушка так зло зыркнула на компашку на ходу «греющихся» алкашей, что те предпочли отойти. Даже жаль. Хочется еще раз сорвать злость! Посадят так посадят. Семь бед — один ответ.

Больше Зорка не станет бояться никого и никогда. Никого и никогда.

Подняли на девятом гудке. Третьего звонка.

Злющий женский голос. Молодой, но сварливый:

— Что, офигели?! Ночь на дворе! Пьяные, что ли?!

Еще нет. Но всё впереди.

— Бориса позовите.

— Девушка, вы вообще кто? — Ого, на «вы».

— Любовница! — грубо бросила Зорка. — Простигосподи с Тверской, слыхали