Когда отступать некуда, дерутся насмерть - Анна Малышева

Она уже вся ушла в мысли о Москве, как вдруг голоса стали громче. Открылась кухонная дверь, и во двор упал длинный прямоугольник света. Правда, Настин шезлонг в этот прямоугольник не попал, она осталась в темноте. На пороге стоял Влад и, отвернувшись назад, говорил:

– Идиотка, больная, придурочная! Чего ты добилась?! Где она?!

– Понятия не имею, – глухо ответила Лера. – Я привезла ее с собой.

– Ищи! Что ты стоишь, чучело?! – Влад, судя по всему, был на пределе.

«Из-за меня столько шума, – удивилась Настя. – Конечно, они поступили со мной по-свински. Особенно Лерка. Подруга, называется». Она с любопытством слушала перебранку, совершенно не собираясь появляться на свет и мирить влюбленных.

– В доме ее нет, – это опять заговорила Лера. – Я везде смотрела.

– Настя! – негромко позвал Влад. Он сделал несколько шагов по двору. – Настя!

– Не ори, сумасшедший! Тебя уже в Ницце услышали, – на пороге возник силуэт Леры.

– А ты что предлагаешь? – бросил тот. – Смеяться от радости?

– Закрой дверь. Она сама придет. У нее нет денег, чтобы уехать.

«И в самом деле, – подумала Настя. – Денег у меня – ноль целых, ноль десятых. Все капиталы у Лерки. Я, дура, отдала ей и свои гроши, она сказала, что у нее будут целее. И совестно мне было ничего ей не дать – она же меня везде возила, кормила, одевала… Блин, вот попала! А без денег я тут не человек… Даже бутерброд себе купить не смогу. Даже билет на автобус. А контролеры тут злые как собаки. Зайцем не проедешь. Что делать-то?»

– Она умеет водить машину? – спросил Влад.

– Кажется, нет. – Лера тоже спустилась во двор. – Да не угнала она «Рено», не бойся. Мы бы услышали. Она где-то рядом.

Внезапно, неизвестно почему, Насте стало страшно. Казалось бы – что тут особенного произошло? Влюбленные поругались, подруги поссорились. Теперь всем неловко, теперь все хотят найти ее, Настю, чтобы загладить свою вину передней. К тому же – она гостья. А гость, как учили Настю родители, – человек особенный, существо почти священное. Гостю ни в коем случае нельзя грубить, нельзя ни в чем отказывать. Этот принцип она прекрасно усвоила. Конечно, с ней обошлись непорядочно. Она оказалась в безвыходном положении. Все это Настя понимала… И все же ей было страшно, когда она слышала их голоса, видела их тени в окнах кухни. Они вернулись в дом и продолжали ругаться там, прикрыв дверь.

«Какие глупости, – сказала себе Настя и встала. – Надо идти и кончать этот безумный вечер». Она пересекла двор, толкнула дверь и вошла.

– О, боже! – Лерка, не ожидавшая ее появления, так и подскочила. – Ты?! Где ты была?!

– Гуляла, – мрачно пояснила Настя.

– Насть, ты нас прости, – подал голос Влад. Он раскраснелся после недавней бури и выглядел изрядно потрепанным. А Лера, напротив, была бледновата. Оба они чувствовали себя не в своей тарелке.

– Я не сержусь, все бывает, – Настя взяла со стола апельсин и ушла в свою комнату.

Она слышала, как парочка осторожно поднималась в спальню, стараясь не скрипеть ступенями рассохшейся лестницы. Потом до нее донеслись шаги над головой и два резких стука – это Лера сбросила туфли, и каблуки ударили в пол. А потом все стихло. Настя встала с дивана и приоткрыла окно. Свет она так и не включила. Темная ночь, непроглядная, пахнущая жасмином южная ночь смотрела в ее комнату.

Она примостилась у окна, очистила апельсин, все время прислушиваясь к шорохам, доносящимся из кустов. Казалось, что вокруг дома кто-то ходит или ползает. Но она понимала, что это или Тузик, или просто ветер.

«Хотя ветра нет, – подумала она. – Никакого ветра нет. А ведь тут и в самом деле страшновато. Так я себя никогда не чувствовала. Даже дома, на даче. Там откроешь окно – и рядом участок соседей. А на участке кого только нет – и дядя Юра, и тетя Галя, и их придурочный сынок. А здесь?! Кур соседских я видела, а самих соседей – ни разу. Даже не представляю, где их дом. Нельзя же быть такой дурой, надо завтра же посмотреть, где кто живет. А то если что случится – куда мне деться? Я даже на помощь позвать не смогу».

Настя поймала себя на мысли, что все время думает о помощи. Но почему? Что ей могло здесь угрожать? Угроза осталась в Москве – а это было слишком далеко, почти нереально. Лера могла устроить истерику – но и это было нестрашно. Влад мог поприставать – но и с ним Настя легко справилась бы.

«Кого она увидела там, – в ресторане? – подумала Настя. – Она так изменилась, когда взглянула мне за спину. А я никого там не увидела. То есть кто-то там, конечно, был. Но я этих людей не знаю. А вдруг она знала? Утром Лерка ездила в Грае, якобы взять машину в аренду. Влад сказал, что она поехала с кем-то встретиться. С кем? Зачем? Какая я дура, что до сих пор ничего из нее не вытянула! Какая я идиотка, что согласилась поехать с ней сюда, на юг! В Париже у меня был хоть один шанс – обратиться к кому-то из нашей туристической группы. Все же это были наши люди, русские, москвичи. Помогли бы мне. Поняли меня… Но здесь…. Здесь рядом со мной только эти двое, со своими тайнами и проблемами». Настя доела апельсин и сказала себе, что завтра обязательно прояснит ситуацию. Она сделает это, и ей уже безразлично как. Поскандалит с подругой. Добьется правды. Познакомится с соседями. Самовольно уедет в Париж, а потом в Москву. Короче, ей наплевать на этот благословенный юг, на эти странные каникулы. Она уедет.

Настя успокоилась не скоро, и заснуть ей удалось только под утро. На этот раз ее не разбудил стук пишущей машинки, и она прекрасно выспалась. Разбудило ее солнце – солнце и жара. Она медленно вытянула руки из-под одеяла, а потом совсем раскрылась. Солнце заливало комнату, беспрепятственно проникая через незавешенное окно.

Настя подумала, что так, не вылезая из постели, она спокойно может позагорать. Но долго пролежать она не смогла – ее мучил голод.

Настя встала, надела купальник. Умылась холодной водой. От этой воды заныли зубы, и ей не удалось как следует прополоскать рот от зубной пасты. Когда она вышла на кухню, во рту стоял резкий вкус мяты.

– Привет! – Она наклонилась и погладила сиамского кота, мягко прижавшегося к ее ногам. – Ты один? А эти где?

Кот, конечно, не отвечал. Он прошелся перед ней с гордо поднятым хвостом, плюхнулся на пол, на кирпичи, нагретые солнцем, и начал умываться. В доме было очень тихо. Настя вышла во двор, выглянула за ограду. Машины там не было. Она вернулась в дом, обежала все комнаты на первом и втором этаже и поняла, что осталась одна.

– Могли бы оставить записку, – сказала она коту, располагаясь за кухонным столом и намазывая хлеб маслом. – Ты знаешь, красавчик, они просто обыкновенные хамы.