Никита Добрынич - Владимир Голубев

— Вот и хорошо. Воеводе опасно держать деньги в кремле. Значит, мы можем ему отдать налоги натурой. Отремонтируем ему кремль, — предложил Коробок.

— Так можно. Но пользы нам от этого не будет никакой. Или я не дослушал?

— Да. Можно предложить вместо вирника своего человека для сбора налогов. Воевода без хлопот получает каждый год фиксированную сумму равную налогам за предыдущий год. С небольшой прибавкой. Если согласится, обговорим с ним сумму. И будем отдавать её заранее. В первый раз ремонтом кремля, потом деньгами. Если воевода сменится, тогда у нас будет бумага, что налоги заплачены.

— Никто не согласится на такую поганую работу, собирать налоги, чтобы соседи в спину плевали.

— Тот, кто поймет, что налоги это власть и большая выгода, тот и станет их собирать. Мы соберем деньги, но не отдадим их, а заберем себе, в качестве платы за ремонт. Вот посмотри: мы оговариваем с воеводой рост налогов на десятую часть, а налоги реально вырастут на пятую, разница сборщикам налогов. А если рост будет вдвое?

— Такого никогда не было, — стоял на своем купец.

— А сейчас будет. Только моя лесопилка даст десятую часть прироста. Я знаю, и тебя научу, как получить такой рост. А через два года еще больше. Тогда соседи спасибо скажут, вместо того, чтобы в спину плевать.

— Это все посчитать надо. Прикинуть. Дело незнакомое.

— Когда три шкуры с вас вирник сдерет, то в следующем году не рост, а обнищание будет, — стал угрожать Коробок.

— Надо подумать. Это отдельный разговор. Я вот по какому поводу приехал. Как ты к детям относишься? — внезапно сменил тему отец Росавы.

— Хорошо отношусь. У меня их двое. Да ты их видел, — удивился вопросу Коробок.

— Двое это мало. Времена сейчас опасные. У меня семеро родилось, а осталась одна Росава.

— У тебя уже внук есть, — успокоил купца, Владимир Александрович.

— Один внук хорошо, а два лучше. Замуж Росаве надо.

— Ну, какой из меня жених? Старик я, и Росава со мной рассталась, не люб я ей. В моем возрасте родить тебе внуков сомнительно.

— Уже непраздна Росава.

— Вот как? А сама, желает замуж за меня?

— В ногах у меня валялась, винилась в грехе. Просила поехать, и уговорить простить ее. Сгоряча она так поступила. Женщины в таком состоянии раздражительны бывают. Что скажешь, зятёк?

— От своего ребенка не отказываюсь, и ублюдком рождаться ему не позволю.

— Вот и хорошо. Вот и ладно, — обрадовался Ярослав.

Глава 6. Половцы

Долгие, трехнедельные, усилия новой администрации Карачева по повторному сбору налогов не увенчались успехом. Ярослав, тесть Коробова, потихоньку становился сторонником идеи ремонта кремля, в счет налогов будущего года. Идея начала обсуждаться в среде купечества и богатых ремесленников, а главное, её донесли до воеводы. Ночи становились все холоднее. Жизнь в крепостных башнях, зимой, без печи, казалась безрадостной перспективой. Возможность без конфликта с городом решить свою проблему начала нравиться воеводе. Лагерь Коробова постепенно приобретал жилой вид. Хотя все здания, кроме большого жилого дома, напоминали бараки, это мало волновало Владимира Александровича. У него появилась возможность набрать большое количество рабочих. Плотину и лесопилку следовало построить до морозов. На строительство дома ушел месяц. И этот месяц Валера, как проклятый, целый день занимался выдачей заданий плотникам и обмером деталей. Бараки они строили самостоятельно, а дом и лесопилка требовали постоянного контроля. Дом построили громадный, зато теперь у каждого была своя комната. Одна для Коробова старшего с Росавой, вторая для Валеры с Фёклой, третья и четвертая для Валентина и Никиты. В пятой комнате поселились Мышкин со Светланой. Света, наконец, сделала выбор спутника жизни. В шестой комнате поселились три служанки. Сначала привезла с собой служанку Росава. Светлана наняла себе служанку, чтобы «быть не хуже» купчихи. Зачем служанка Фёкле — осталось загадкой. Делала она все по-прежнему сама. Разве что, Валера запретил Фёкле возиться в холодной воде. К тому же, Фёкла не наняла, а купила служанку. Удобств в доме было мало. Но трехмесячное пребывание в походных условиях, делало жизнь в доме желанной и приятной. Дом был не достроен, отсутствовали русские печи, на больших окнах стояли одинарные, летние окна, полупрозрачные, забранные бычьим пузырем. Не было мебели. Но все были довольны и радостны. Валентин взялся за изучение кирпичного производства. Набрал рабочих из местных подмастерьев. Пытался применить теорию на практике. Пока кирпич не получался, и дом сложили без печей. Никита изучал местный рынок товаров, заодно, закупая необходимые для стройки материалы. После женитьбы на Светлане, к нему присоединился Мышкин. К зиме следовало решать, что, и в каких количествах производить. Но основную свою обязанность, прием на работу охранников, их подготовку и руководство караульной службы, он не забывал. Еще больший формалист и зануда, чем Коробок, Мышкин одел охранников одинаково. А теперь начал вооружать по единому стандарту. Когда Иннокентий Петрович купил лошади одного роста и одной масти, то даже Коробок посчитал, что это уже чересчур. Никита, в пику Мышкину, считал себя вправе тратить общие деньги на лучшее по качеству оружие и лучших лошадей, даже не попадающее под стандарты Иннокентия Петровича. Набирал Мышкин только молодежь, он считал, что переучивать стариков сложнее. Численность отряда, пока, была небольшая, всего дюжина всадников, но Иннокентий Петрович планировал к зиме довести его до трех десятков. За зиму подготовить всадников так, чтобы к приезду Олега, с ними можно было идти в степь. Никита тоже набирал дружину, но профессиональных следопытов-охотников. В отсутствие Олега тренировал всех Мышкин.

Окончание сбора урожая в округе дало небывалый приток рабочей силы. Каждый старался, как можно раньше, наняться на сезонную работу. Приходили со своим инструментом. Коробок сократил поденную плату для новеньких в пять раз. Но у него сложилось впечатление, что люди готовы были спать под открытым небом и работать за кормежку. Нанялось более пятисот человек, они сумели возвести плотину за две недели. Начала работать лесопилка, первые, никуда не годные доски были хуже обычных, тесаных и струганных. Ярослав, тесть Коробова, уже вовсю получал прибыль на ремонте кремля, а Владимир Александрович получал пока только убытки на негодных досках.

Зима заканчивалась. Днем яркое солнце прогревало воздух до плюсовых температур. Снег начал проседать, потемнел. Еще немного и начнется весна. Коробовы ждали Олега. Он обещал приехать к 23 февраля. За три дня до срока, Мышкин начал посылать на дорогу конный разъезд, встречать гостя. Ждали гостей с запада, они пожаловали с востока. Небольшой половецкий отряд, всего-навсего четыреста сабель, ранним утром налетел на Карачев. Не помогли ни ров, ни вал, ни десятиметровые стены. Половцы зацепились арканами за дубовый горбыль на стенах, и дружно полезли вверх. Где-то половцы сумели выведать, что в городе совсем небольшая дружина. Напали половцы на рассвете, внезапно, стражники увидели сигнальные костры только за час до подхода кочевников. Гонцы с далеких застав прискакали также поздно. Набат поднял жителей Карачева на защиту, ополченцев было больше, чем половцев, но оружие и военное мастерство их было хуже. Два десятка дружинников, напротив, стоили сотни кочевников. Силы были практически равны, если бы атака не была внезапной, то у половцев не было бы никаких шансов. Кочевники прорвались в город сразу в двух местах, и воевода приказал дружине отступить в кремль, это сразу переломило ход сражения в пользу половцев. Город захватчики не поджигали, они ещё не закончили грабить.