Граф Рысев 2 (СИ) - Лёха
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Машу я завёл в свою спальню и остановился посреди комнаты, ещё раз осматривая её.
— Ну вот, располагайся. Надеюсь, тебе будет удобно, — я широким жестом обвëл комнату.
— Женя, это ведь твоя комната? — тихо спросила она.
— Ну, да, — я пожал плечами. — Машенька, я прекрасно переночую в библиотеке. Не волнуйся.
— Я не волнуюсь, — она была очень серьёзна. — Просто не знаю, как тебя отблагодарить за то, что ты всех нас спас. А теперь ещё и жертвуешь своим комфортом.
«А мы знаем, как ты могла бы его отблагодарить!» — хором завопили в голове мои озабоченные музы.
— Не стоит, иначе это может плохо кончиться, — я повернулся, чтобы выйти, параллельно шикнув на своих разошедшихся муз.
— Женя, не надо воспринимать меня в штыки, я действительно тебе благодарна, — она положила руку мне на предплечье. Я медленно развернулся. Похоже, эта святая невинность и правда не понимает.
— Маша, чего ты от меня хочешь? — довольно резко спросил я её, постоянно напоминая себе, что эта девушка — чужая невеста, пусть даже её жених Ондатров.
— Женя, я хочу быть твоим другом. — Я закрыл глаза. Это самое отвратительное, что может однажды услышать мужчина. — И я действительно тебе благодарна.
— Я знаю, — открыв дверь, вышел из комнаты. Если бы остался там на секунду дольше, то прямо там на коврике принялся доказывать, насколько тесной может быть дружба мужчины и женщины.
В библиотеке был диван. Большой и на вид удобный. Завалившись на подушку, я сунул руку под голову и принялся в свете ночника разглядывать потолок. Какие интересные тени. Интересно, а имеют ли они какой-нибудь сакральный смысл?
Спать не хотелось. В теле всё ещё гуляло возбуждение от недавней битвы. Эх, мне бы сюда девчонку по горячее. Лизу что ли позвать. Стихи почитать, а вы что подумали? Я расхохотался и попытался в полумраке разглядеть название книг, стоящих на полке.
Метроном что ли вытащить и позаниматься? Ага, в таком состоянии? Я так дом подожгу и не замечу. А в этом случае перед гостями неловко получится. Они мне доверились, а тут такой конфуз. И ведь выпрыгивать в этом случае придётся в чём спят. Хотя, это было бы чертовски соблазнительным зрелищем. Нет, мужские труселя меня не интересуют, а пижамы им вряд ли кто-то дал. А вот женское кружевное белье, эх… Что-то меня опять не туда заводит. Надо всё-таки попытаться уснуть.
Вместо того, чтобы закрыть глаза, я начал присматриваться к себе. Так, а это что? Каналы начали удваиваться что ли? Или у меня перед глазами плывёт? Погрузившись глубже в структуру источника и каналов, и увидел, что они действительно словно удваиваются. Идя параллельно друг другу. Что это такое? И тут сработал спящий до этого момента артефакт, показав мне сочную такую четвёрку. Четвёрка? У меня же третий уровень! Ну, это я не слабо нашинковал тварей. Там, конечно, уже далеко не начало третьего уровня было, но всё же.
Что же, это отличная новость. Особенно, мой преподаватель магии будет доволен. Он как раз план должен был составить, учитывая мой третий уровень. А тут такой сюрприз. Надеюсь, он не слишком расстроится.
Ну, хватит. Тебе завтра ещё гостей весь день развлекать, если маги прорывы не закроют, и не ликвидируют угрозу.
Я закрыл глаза и попробовал считать овец. Говорят, помогает. Овцы послушно прыгали через забор, но вот тридцатая внезапно встала, расставила свои копыта, повернулась ко мне и как заорёт.
— Му-у-у!
И вот она уже висит где-то над изумленно смотрящими на неё мужчинами, один из которых с философским видом говорит.
— Да-а-а, жить захочешь, не так раскорячишься.
— Граф, — голос раздался откуда-то сбоку. — Граф, вы не спите?
Я встрепенулся и открыл глаза. Рядом с моим диваном со светильником в руках стоял поручик Галкин.
— Поручик? Вы мне снитесь, или вам не спиться, и вы решили что-нибудь почитать? — я протёр лицо и сел на диване. Помотал головой, приходя в себя. Надо же, стоило задремать, и такая дичь приснилась.
— Что-то мне не спиться, вы правы, граф, — Галкин сел в кресло напротив меня и поставил светильник на столик. — Я увидел, что из-под двери пробивается свет, и подумал, что вам тоже не дают уснуть мысли. Хотя, возможно, не дают уснуть вовсе и не мысли, а отсутствие любимой подушки под головой, и пролежанной в нужных местах перины.
— А вы философ, поручик, — я усмехнулся. — Мне особенно про перину понравилось. Как вы думаете, если спать на животе, с утра тоже будут образовываться все нужные выпуклости?
— А-ха-ха, — Галкин рассмеялся. — Вы пошляк, граф.
— Ну, с нами же нет дам, можно и расслабиться, — я зевнул. — Так почему вам не спиться?
— Капитан чрезмерно храпит. Его курсанту, похоже, всё равно, в мне, как оказалось, нет. Каждый всхрап капитана сразу возвращает меня на улицу, когда на меня налетели летяги, а ваша замечательная рысь спасла мне жизнь. Я внезапно осознал, насколько был самоуверен. А ведь я в своей самонадеянности вышел на улицу, чтобы попытаться увеличить своей потенциал не под присмотром опытных наставников, а самостоятельно. Заодно испытать ружьё.
— Ружьё отличное, — я потянулся, разминаясь.
Сон слетел, как будто его и не было. Но мышцы налились усталостью, которая не проходила даже в спокойном состоянии. Надо было летягу одну у Фыры отобрать. Как бы я не переел в своё время этого мяса, оно отлично снимало все следы сильной нагрузки. Да ещё, подозреваю, в связи с четвёртым уровнем мышцы начали слегка перестраиваться.
— Да, можно сказать, что проверка прошла удачно, — кивнул Галкин. — Вы отлично стреляете.
— Я живу в таких местах, где прорывы случаются с завидной регулярностью. У нас все умеют хорошо стрелять. Если бы у вас с собой было ещё одно ружьё, баронесса Соколова продемонстрировала бы вам, что под «всеми» я действительно подразумеваю всех, включая женщин.
— Баронесса чудесная молодая девушка, — Галкин улыбнулся. — Но у неё есть крохотный недостаток — она помолвлена.
— Баронесса позволила называть себя моей музой, — я потянулся за сумкой и вытащил из неё блокнот и карандаши. Вообще-то, Маша ничего подобного мне не позволяла, но, чего не скажешь для красного словца. — Вы позволите?
— Что? — поручик нахмурился. — Вы хотите меня нарисовать?
— Вы очень удачно сидите. Такое освещение придаёт загадочности. Я ещё ни разу не пробовал изобразить подобную игру теней. — Я говорил совершенно искренне. Свет освещал только половину лица поручика. Вторая половина уходила в тень, и это придавало ему загадочный и даже несколько зловещий вид.
— Обычно я прошу художников написать мой портрет для семейной галереи, и плачу им большие деньги за это, — Галкин сидел и старался не шевелиться. Значит, согласен немного попозировать.
— Это не полноценный портрет. — Я быстро делал набросок. — Я не люблю краски. Чтобы ими рисовать, нужно не просто вдохновение… — Некоторое время мы молчали. Я рисовал, время от времени бросая на него взгляд. Галкин о чём-то задумался. Он нарушил молчание первым.
— Пока вы приводили себя в порядок, я поговорил с вашими егерями. Они меня отговорили соваться на нижние уровни. Сказали, что на уровень ниже второго и вас бы одного не отпустили. Костьми бы легли, но постарались пойти с вами. А моя подготовка в отличие от вашей, гораздо слабее.
Они не знали. Егеря не знали о моём похищении всех подробностей. О том, что я много времени провёл на изнанке третьего уровня довольно много времени, знало очень ограниченное число людей. И не один из них не был приучен чесать языком. Даже Маша вряд ли кому-то рассказала. А вот насчёт подготовки мои орлы польстили Галкину. Она у меня неплохая, а у него подготовки нет вообще.
— И что вы решили? — спросил я, растушёвывая тень пальцем. Карандашная пыль настолько плотно въелась в мои пальцы, что уже не смывалась.
— Как только снимут карантин с зоны прорыва, я поеду в Москву. Буду как обычно кутить, шляться по балам и соблазнять прелестниц. — Галкин снова улыбнулся. Никакой горечи в нём не чувствовалось. Очень позитивный человек. Попытался, не получилось, ну что же, бывает. Можно и к привычному образу жизни вернуться.
— Наверное, это правильное решение. А скажите мне, поручик, какие именно изменения вы внесли в ружьё? То, что я видел, в принципе, давно известно.
— Я поставил скрытые пружины. Если их активировать, то гильзы выскакивают сами
