Роза и лев - Элизабет Стюарт

Он направил Белизара к воротам. Жеребец выгнул дугой свою мощную шею, грызя удила и сражаясь с собственным нетерпеливым ожиданием ввязаться в битву. Роберт понимал, что существуют опасные пробелы в его плане, но ощущал зуд во всем теле и точно такой же страстный позыв мчаться вперед, как и у его боевого коня. Наконец-то настало время, когда он сможет сразиться с Монтегью. Для этого он и вернулся в отчий дом.

— Покажем им, как сражаются мужчины! Господь за нас! — Это был даже не боевой клич, а дикий вопль.

— Наше дело правое! Бог за нас! — вопили в ответ всадники.

Чуть ослабив поводья, Роберт направил Белизара в арку ворот. Жеребец откликнулся на милостивое разрешение хозяина ускорить свой бег мощным прыжком. Он пролетел над подъемным мостом, лишь один раз коснувшись копытами деревянного настила, и, напрягая свои могучие мышцы, устремился к подножию холма.

Рыцари потоком выливались через ворота с криками, разжигающими их боевой дух. Конники Монтегью, завидев встречную колонну, приостановились. В растерянности они сперва сбились в плотную кучу, но затем эта масса распалась, воины, поняв, что на них нападают, быстро выстроились в цепь и устремились навстречу противнику, также исторгая яростный рев.

Роберт на ходу поудобнее устроился в седле, ощущая успокаивающую тяжесть щита у левого бедра. Для этой жизни он был рожден, для ремесла, в котором он преуспел и даже достиг совершенства.

Он обнажил меч, выбрал себе цель и сосредоточился на ней. Его жертвой должен был пасть высокого роста рыцарь на поджаром гнедом жеребце.

— Бог за нас! Мы победим! — раздавались крики с обеих сторон.

Наконец две шеренги всадников встретились, столкнулись конские тела, сталь ударилась о сталь, крики смешались в одном свирепом оглушающем хоре.

Белизар врезался в бок гнедого жеребца, и огромный конь смел со своего пути более слабое животное. Гнедой жеребец не устоял на изящных своих ногах, покачнулся и рухнул. Беспомощно распластавшись на земле, его злополучный всадник попытался было взмахнуть мечом, но был тотчас растоптан обутыми в железо копытами Белизара.

Следующего противника Роберту не пришлось выбирать, тот сам набросился на него.

Де Ленгли отразил удар меча верхним углом щита, а затем, на протяжении нескольких секунд, обменивался ударами с вражеским рыцарем. Он маневрировал своим конем, управляя им коленями, бок о бок с противником, а потом изловчился, нанес сокрушающий удар тому в лицо и покончил с ним, рубанув мечом так, что воин даже и не увидел, откуда на него пала смерть.

Роберт слышал знакомое ему пыхтение сдерживаемых уздой кусающих и толкающих друг друга боевых коней, натужное дыхание мужчин, сражающихся за свою жизнь. Он прочертил мечом круг, сметая все, что шевелилось возле него. Упоительная волна ощущения собственной силы несла его на своем гребне.

Войско Монтегью превосходило его отряд числом, но люди де Ленгли дрались как дьяволы. Он чувствовал, что они способны победить.

Двое рыцарей напали на Роберта одновременно. Щитом и мечом он отбивался от них. Громадное стальное лезвие вздымалось вверх и опускалось, и в этом беспрестанном движении ощущался устрашающий ритм, заставивший вражеских воинов отступить.

Он не желал, чтобы они ушли от его разящего меча, и погнался за ними. Широченным крупом конь Роберта толкнул тонконогую лошадь одного из рыцарей. Животное споткнулось, но удержалось на ногах. Всадник поднял щит, оберегая себя справа… Роберт двинул коленом, без промедления его жеребец выполнил команду и подался влево. За рывком коня последовал удар меча, неотразимый и смертоносный. Роберт с удовлетворением услышал, как хрустнула, будто треснувшая скорлупа, разрубленная кольчуга, почувствовал проникновение закаленной стали в мягкую плоть.

Он вытащил свой меч из широкой раны и подготовился к встрече лицом к лицу со вторым рыцарем. Но тот уже был далеко.

На какое-то краткое мгновение Роберт оказался вне сражения. Воздух со свистом вырывался из-под стреловидного стального козырька, прикрывавшего нос. Роберт вскинул голову в тяжелом шлеме и огляделся, пытаясь оценить картину боя.

Лошади храпели и ржали, люди вопили, торжествуя, или кричали в предсмертной агонии. А над их головами раздавался звон стали, ударявшейся о сталь.

Он всматривался сквозь узкие глазные прорези в шлеме. Козырек перед носом и забрало, прикрывающее челюсти и подбородок, скрывали истинные лица воинов. Убивали друг друга на ратном поле люди, не знающие, с кем именно они сражаются. И все же было видно, что армия Монтегью постепенно откатывается назад.

Но Роберт еще не желал возвращаться в крепость. Кровь в нем кипела, и он жаждал встречи с самим Монтегью. Как бы в ответ на его мысленный зов мелькнула перед его взглядом эмблема с красным вепрем, которую обычно носил его главный враг. Роберт устремился туда. Вопль, исполненный ненависти, призывающий к поединку, разнесся над полем боя.

Разгоряченный атмосферой битвы, он уже забыл, какой план сражения составил раньше.

Джоселин ухватилась за край стены, не замечая, что грубые камни ранят ее ладони. Неоднократно она видела раньше, как мужчины практикуются в поединках, даже один раз присутствовала на весьма жестоком турнире, и ее сводный брат Брайан сказал, что этот турнир в точности похож на настоящую битву. Но то, что происходило сейчас, она и вообразить себе не могла.

Внизу на поле перед замком на ее глазах разгорелось сражение, о которых пели менестрели в балладах. Две шеренги закованных в сталь людей, как две встречных волны, столкнулись и рассыпались брызгами. Потом люди как бы исчезли из виду в непрестанном мелькании сверкающих стальных мечей, вздыбленных копыт и алых пятен, возникающих то тут, то там. Ветер доносил до нее крики и звон металла.

Затаив дыхание, Джоселин следила за Робертом де Ленгли. Он проносился по равнине, словно ангел смерти. Его меч танцевал с грацией, которая была одновременно и прекрасна и страшна. Он не позволял себе излишних суетливых движений и поэтому был непобедим.

Пространство, на котором происходила схватка, постепенно сжималось, и наконец все сражение сосредоточилось, словно на арене ярмарочного цирка, на маленьком клочке истоптанной лошадиными копытами земли. Со всех сторон на Роберта наседали враги. Вдруг он исчез в общей свалке, и сердце Джоселин тотчас будто бы провалилось куда-то в пропасть. Казалось невозможным, что он вынырнет живым из этого водоворота, но, разглядев смутные очертания его громадного серого коня и всадника на нем, она убедилась, что он по-прежнему держится в седле, а значит, продолжает биться за свою жизнь.