Увидеть Париж и разбогатеть - Наталья Перфилова

— Что за черт? — Возмущенно воскликнула я, опускаясь на кушетку. — Что делает эта бродяга в палате Дианы? Или это вообще мужчина?

— Слава богу, это женщина. — Вздохнула Юля. — Мне сказали, она не совсем… Проститутка, короче…

— Мне плевать, чем она зарабатывает на жизнь. — Нетерпеливо перебила я. — Как она оказалась в палате?

— Это распоряжение доктора Тихомирова. — Сказала Юля. — Мы ничего не смогли сделать. Больница ведь не наша частная собственность.

— Но мы же договорились, что Диана в палате будет лежать одна. — Воскликнула я. — И он, вроде, не возражал вчера против этого. Ты говорила с ним?

— Нет, он в детскую больницу, сказали, уехал на какой то экстренный вызов…

— Он уже вернулся. — Сообщила подруге я. — И ему придется объяснить мне, что все это значит.

Я решительно направилась к уже знакомому мне кабинету. Дверь в него была распахнута настеж, но Тихомирова на месте не было. Я вошла внутрь и осмотрелась. На вешалке у двери болталась кожаная куртка, которую я пятнадцать минут назад видела на Денисе Алексеевиче. Значит, доктор все еще в больнице.

— У Вас, Елизавета Анатольевна, я смотрю, уже в привычку вошло бесцеремонно входить ко мне в кабинет без приглашения.

Я резко обернулась и увидела в дверном проеме долговязую фигуру доктора Тихомирова в распахнутом белом халате. Он прикрыл дверь, неторопливо прошел к своему креслу.

— Что Вас не устраивает на этот раз? — Устало поинтересовался он.

— А то Вы не знаете! — Агрессивно начала я. — Что эта женщина делает в палате Дианы?

— Вы, вероятно, имеете ввиду Гаранину Александру Олеговну? — Спокойно спросил Тихомиров.

— Мне безразлично, как ее зовут. Я просто хочу, чтобы ее немедленно перевели в другую палату. Вы сами вчера обещали Юле не подселять никого к Диане, тем более такую женщину…

— Я ничего Вашей подруге не обещал. — Холодно возразил он. — Я сказал, что сделаю это по возможности. Улавливаете разницу?

— Оставьте демагогию, доктор. — С раздражением сказала я. — Мне кажется, Вы сделали это специально. Я по дороге сюда заглянула в палаты, там есть несколько свободных коек, но Вы посчитали нужным положить это нечесанное чудовище рядом с Дианой. Почему?

— Диане Ярославовне безразлично, лежит ли кто-то на соседней кровати или нет…

— Мне не все равно! — Резко перебила я. — Юле не все равно! Если мы не можем найти понимания у Вас, то я сейчас пойду к главврачу и попрошу его заключить со мной договор об аренде палаты номер восемь. За любые деньги, медтехнику, лекарства. Надеюсь, он не такой упертый и принципиальный, как Вы. Тем более, согласитесь, нет никакой острой необходимости занимать эту палату.

Я развернулась и решительно направилась к двери.

— Подождите, Елизавета Анатольевна. — Негромко окликнул меня Тихомиров. — А если я скажу, что это не моя прихоть, и острая необходимость все-таки есть? Это может хоть как-то повлиять на Ваше решение?

— Я не понимаю…

— Так я Вам сейчас объясню, если Вы все-таки согласитесь выслушать.

— Ну, хорошо. — Я медленно вернулась к столу. — Мне даже любопытно узнать, что это за необходимость…

— Присаживайтесь. — Тихомиров гостеприимно указал на банкетку. — Я сразу хочу сказать, что если Вы будете продолжать настаивать, Гаранину из палаты мне придется убрать… Вернее, мне придется убрать ее из больницы вообще…

— Но ведь места в других палатах есть…

— Но охраняется только восьмая. — Улыбнулся доктор.

— Вы можете, наконец, оставить свои намеки и объяснить все толком? — Я опустилась на банкетку и с удивлением почувствовала, что злость и раздражение постепенно покидают мою душу.

— Эта женщина, Гаранина Александра Олеговна, как Вы уже, наверное, догадались, занимается проституцией. — Я промолчала. — Так вот недавно ее доставили к нам в больницу в очень плачевном состоянии. Кто-то зверски избил ее.

— Эти женщины очень рискуют. — Тихо сказала я. — Но они ведь знают, на что идут…

— Я не хочу сейчас вступать с Вами в дискуссию, Елизавета Анатольевна, о причинах, которые приводят женщин на панель… Я врач, моя профессия лечить людей, не зависимо от их профессии и образа жизни. У этой женщины, кроме всего прочего, сильнейшее сотрясение мозга. Ей требуется полный и абсолютный покой. Так вот, она уже начала поправляться, но вчера поздно вечером к ней в палату завалился человек, потребовавший от Гараниной немедленно покинуть больницу и начинать отрабатывать какой то там долг. Она не пошла, завязалась драка. Он ударил Гаранину по лицу… В общем не стану пересказывать Вам все подробности, вывести его удалось, но он пригрозил вернуться снова. А Гараниной после его посещения снова стало хуже… Утром главврач, узнав обо всем, велел разобраться и выставить ее из больницы…

— Но она же не при чем…

— Кого это волнует? Судьба проститутки против репутации больницы… Как Вы считаете, что перетянет? Я мог бы ее выписать, будь она нормальным человеком, а у этой женщины, как я понял, даже дома нет, на улице долечиться она точно не сможет. Там о покое, необходимом ей, не может быть и речи. Ее единственная возможность выжить, остаться в больнице под присмотром Вашего охранника.

— Думаете, это остановит ее сутенера?

— Безусловно. — Усмехнулся доктор. — Я вообще сомневаюсь, что он еще раз придет, такие люди уважают силу.

— Ну, хорошо. — Нерешительно согласилась я. — Если это единственный выход…

— Я рад, Елизавета Анатольевна, что не ошибся в Вас. — С чувством сказал Тихомиров.

— Не хочется ощущать на сердце груз ответственности за чью то загубленную жизнь. — Поднимаясь, сказала я. — Хотелось бы верить, что Ваша протеже будет вести себя в Дианиной палате прилично.

— Я прослежу за этим, не беспокойтесь. — Пообещал на прощание доктор.

Вернувшись в палату, я еще раз рассмотрела лицо спящей женщины и подошла к кровати Дианы. Подруга выглядела все такой же бледной и какой то совершенно безжизненной. У меня к глазам подступили слезы, видеть обычно подвижную, полную энергии и задора Диану в таком плачевном состоянии было невыносимо.

— У нее даже веки ни разу не дрогнули. — В пол голоса сказала Юля. — Порой мне кажется, она даже не дышит…

— Не говори глупостей. — Резко оборвала ее я. — Все будет нормально. — Я постаралась сказать это твердо и убедительно, но голос мой предательски дрожал. Сзади меня, не сдержавшись, всхлипнула Юля. Почувствовав, что и я в любой момент могу расплакаться, как девчонка, я резко развернулась и выскочила из палаты. Юля вышла в коридор следом за мной.

— Ну, что поговорила с доктором? — Вытирая глаза, поинтересовалась она. — Уберут от нас эту женщину?