Вивьен Ли. Жизнь, рассказанная ею самой - Вивьен Ли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скарлетт
По пути в Рим у меня побывала Марион. Почитала записи и осталась не очень довольна, вернее, очень НЕдовольна!
– Если вы будете подробно описывать каждый чих своей кошки, то никогда не доберетесь до сути.
– А в чем суть?
– То, что написано, больше похоже на автобиографию. Вам нужен разбор причин, а не описание самих событий. Биографию можете продолжать писать, но для достижения результата, о котором мы говорили, этого мало. По крайней мере, вставьте ответы на вопросы, которые я набросаю.
В результате у меня несколько листов с вопросами или сентенциями. На вопросы нужно честно ответить (Марион сказала, что, если я не захочу, могу не показывать ответы), а с сентенциями либо согласиться, пояснив почему, либо сомневаться, тоже взвешивая все «за» и «против», либо категорически отвергнуть, доказав, что это не так. Причем попытаться посмотреть на ситуацию максимально отстраненно.
Честно говоря, мне по душе писать так, как я писала, – что придет в голову. Но я обещала, значит, выполню.
Вопросы только на первый взгляд выглядят безобидно, по сути, они провокационные. Не поссоримся ли мы с Ларри окончательно после ответов? Сентенции еще резче. «Лоуренс Оливье – сноб». Ну и что? Без снобизма он не был бы Лоуренсом Оливье – королем английской сцены.
Марион не называет Ларри Лоуренсом Оливье, она и меня не называет Вивьен, в ее вопросах и утверждениях просто Он и Ты. Видимо, это попытка заставить меня отстраниться, хотя как можно отстранить меня от Ларри? Хорошо, попробую…
«В первую же минуту, как ты его увидела, он стал объектом твоих мечтаний и тайных желаний…»
Ничего нового, это можно сказать обо всех влюбленных.
«Тебя влекло с такой силой, что противиться невозможно…»
Могу добавить, что и его тоже, хотя Ларри увидел меня несколько позже, чем я его. Но о влечении все верно – противиться невозможно.
«Он неотразим, воплощение мечты, единственный, кто способен поглотить твою жизнь без остатка. В ушах звон свадебных колоколов с первой минуты, хотя ты понятия не имела, каков его семейный статус…»
Господи, о каком семейном статусе, его или своем, можно было думать, увидев Ларри?! Конечно, не думала, просто вспыхнула, как сухой стог сена.
«Удалось разрушить вокруг себя все, но соединить собственные судьбы…»
Почти так, но я не жалею. Развалин и впрямь хватало, причем приходилось тщательно скрывать от прессы свое «незаконное» положение, иначе никаких ролей не видеть. Английская пресса умеет удивительно метко лепить ярлыки и низвергать в пропасть. Бросив свои семьи, мы с Ларри стали жить вместе! Ну разве можно пропустить такой повод ошельмовать молодых актеров. Нас спасло только то, что известности еще не было, раздувать скандал вокруг маленькой рыбешки акулы прессы не стали, а ведь стоило лишь запустить одну статью и…
Тогда бог миловал. Вот как полезно быть мелочью, недостойной внимания репортеров. Ларри положение «мелочи» не устраивало, но он понимал, что пока лучше не привлекать к себе внимание, пусть несколько улягутся страсти.
Честно говоря, страстей не было, Джилл еще раз поговорила со мной, пытаясь понять, что я вообще что-то вижу сквозь розовые очки, убедилась, что предпочитаю не считать шишки на чужом лбу, а набить свои собственные, причем каждую гигантских размеров, напомнила, что Ларри обязан содержать Тарквиния и видеться с мальчиком, чтобы тот знал, что у него есть папа. Мы расстались приятельницами, конечно, эта дружба не могла продолжаться, Ларри бы не позволил, но и вражды тоже не было.
Ли я обещала написать о своем окончательном решении через месяц. Наши супруги вели себя исключительно корректно, хотя на развод не согласились. У Джилл и Ли были свои соображения. Надеялся ли Холман, что я вернусь? Если это и так, то ничего хорошего не получилось бы, потому что и мое чувство вины, и его чувство превосходства (Ли никогда не говорил о таком, но я понимаю, что оно должно быть) превратили бы жизнь в ад.
Но нам и в голову не приходило, что возможен возврат к прежней жизни, мы жили друг другом и сценой. Мы понемногу играли, понемногу снимались, много читали и много беседовали. Ларри учил меня играть, учил тому, чему сам совсем недавно научился у Джилл. Постепенно выяснилось, что у самого Оливье немалые пробелы в образовании, это неудивительно, если вспомнить, что он почти до всего доходил сам. Какое мне доставляло удовольствие тоже что-то давать Ларри, кроме домашнего уюта и развлечений! Мы сумели выбраться в Венецию, и я с огромным удовольствием сумела помочь своему возлюбленному ознакомиться с шедеврами живописи, архитектуры, показывала картинные галереи, рассказывала о храмах… Нашлось то, чем я могла отблагодарить Ларри за его учебу и заботу обо мне.
А еще в это время вышла книга, сыгравшая в моей жизни огромную роль, – «Унесенные ветром». Скарлетт захватила меня с первых строчек, я мгновенно поняла, что, если когда-то будут ставить такой фильм в Англии (а я не сомневалась, что будут, уж очень хороша книга!), Скарлетт О’Хару должна играть только я! Я заболела этой книгой и ролью настолько, что подарила по экземпляру всем своим друзьям и однажды во всеуслышание заявила, что сыграю Скарлетт!
Надо мной весело посмеялись, тем более произошло это в большой компании во время обсуждения будущего фильма. Дэвид Сэлзник купил права на экранизацию романа, которым зачитывалась не только Америка, но и половина мира. Для американцев Скарлетт мгновенно стала национальной героиней, а Сэлзник еще и объявил настоящий конкурс на главные роли Скарлетт и Рэтта Батлера. Кандидатками называли всех голливудских звезд и просто известных актрис.
Я просто умирала от желания сыграть Скарлетт! Но Глиддон, а за ним и Алекс Корда только отрицательно качали головами: англичанке сыграть символ Америки не стоит и надеяться. Да еще и не имеющей опыта работы на съемочной площадке.
Меня не принимал всерьез никто, а вот Ларри некоторые даже прочили роль Рэтта. И однажды я высказалась, громко объявила в присутствии большого числа собравшихся, что Ларри не будет играть Батлера, а вот я сыграю Скарлетт! Посмеялись с оттенком снисходительности, мол, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось, пусть мечтает, в конце концов, об этой роли мечтают не только актрисы, но и каждая американка от шестнадцати до шестидесяти, если не хрома на обе
