Гарри Поттер и Лик Змеи - Виктор Телегин

Дааааа! Или: неееееееееееет!!!

Яйца Телегина взорвались, забрызгав девушек спермой и кровью.

Писатель все-таки прошел по мостику, но не по тому, что отделяет одну часть романа от другой, а по мостику, ведущему из мира живых в мир мертвых.

Пункт 18

Черный лимузин несся по вечернему городу.

Разноцветные огни Владибурга отражались в зрачках Си Унь, сидящей на обшитом кожей диване. Ноги скрещены, губы сжаты. Она была чертовски красива. Ее спутник, сидящий напротив, открыто любовался ею, отпивая из бокала абсент. Это был неопределенного возраста мужчина, черноволосый, с проседью, с явной чеченинкой во внешности. Холеный и… порочный.

– Си Унь.

– Да, Владислав Юрьевич?

Сурков подался вперед, взял ее руку.

– Что вы делаете, Владислав Юрьевич?

– Нечего. Си Унь, можно, я погадаю тебе? По руке?

Китаянка недоуменно посмотрела на Идеолога Империи. Засмеялась, показав некрупные белоснежные зубки.

– Ну, погадайте, Владислав Юрьевич.

– Си Унь, – поморщился Сурков. – Просто Влад.

– Хорошо, Влад.

Она назвала его «Владом» так просто, без жеманства, что Сурков невольно подумал: «До чего они иные, эти китайцы».

Он перевернул ее руку ладонью кверху. Рука была узкая с аккуратными ухоженными пальцами (сколько сил и денег пришлось потратить Правительству Братской Китайской Народной Республики, чтобы избавить ручки Си Унь от въевшейся деревенской грязи).

Си Унь смотрела на склоненную голову Суркова равнодушно, но улыбнулась, когда он взглянул на нее.

– Какая интересная ручка.

– Правда, Влад?

– О, да.

– Так что же вы увидели?

– Увидел, что ты будешь жить долго и счастливо.

Си Унь рассмеялась.

– Ты чего?

– Влад, извини, но эту фразу используют мошенники.

Сурков нахмурился.

– Мошенники?

– Да.

Он откинулся на спинку дивана, отпил из бокала.

– Не обижайтесь, Владислав Юрьевич.

– Что?

– Я не хотела вас обидеть.

Он хмыкнул.

– Ты меня не обидела, Си Унь.

Между тем, лимузин выехал из города. Вдоль дороги мелькали столетние сосны.

Китаянка перекрестила ноги. Сурков следил за ней.

– Влад, вы нагадали, что я буду жить долго и счастливо. И это все?

Он улыбнулся.

– Не все.

Он наклонился к ней, заглянул в черные бусины зрачков.

– Я увидел, что сейчас мы – ты и я – поедем ко мне.

Си Унь сделала вид, что удивлена.

– Какое интересное предсказание.

Сурков достал портсигар.

– Прошу.

Китаянка взяла папиросу, прикурила от поднесенной заботливой рукой Идеолога зажигалки. Ярко накрашенные губы выпустили струйку дыма, превратившись на секунду в очаровательное колечко. В голове Суркова невольно промелькнуло: его член внедряется в это колечко, расширяя его.

– Так что же, Си Унь?

– Что же, Влад?

– Сбудется мое предсказание?

Си Унь прекрасно понимала, что это – игра. Идеолог Империи хочет трахнуть ее и трахнет. На крайний случай у него есть мордовороты, способные подержать девушку за руки-ноги, пока шеф удовлетворяет похоть.

– Не знаю, – она продолжила игру. – Ведь это же предсказание и мы узнаем о его правдивости, лишь тогда, когда оно сбудется.

Лимузин остановился.

– Приехали, – сказал Сурков.

Сурков сидел в кресле, покуривая сигару. Си Унь танцевала перед ним. Она извивалась, двигая бедрами. Красное платье плотно стягивало упругие ягодицы.

Когда-то в Харбине ей пришлось исполнять такой же танец и затем отсасывать под дулом пистолета. У клиента, вызвавшего ее, не оказалось денег, а оказался пистолет. Впрочем, пистолета хватило для того, чтобы молоденькая Си Унь исполнила все прихоти безденежного клиента.

У Суркова не было пистолета. У него было нечто большее. У него была власть.

Танцуя, Си Унь приблизилась к Суркову, промурлыкала:

– Расстегните молнию, господин.

Дрожащими пальцами Владислав Юрьевич выполнил просьбу.

Си Унь повела плечами, платье скользнуло на пол. Сурков поспешил обнять горячее китайское тело, зубы его вцепились в розовый сосок, толстый палец проник в вагину.

Но Си Унь отстранилась, положив руку на ширинку Суркова, тут же начавшую наполняться плотью.

Китаянка вытащила из трусов хуй Идеолога и принялась дрочить. Сурков откинулся на спинку кресла, время от времени испуская продолжительные стоны. Когда Си Унь почувствовала, что Влад готов разрядить обойму, она прекратила дрочку. Сурков тяжело задышал. Си Унь провела по хую снизу вверх рукой, надавливая пальцами на семенной каналец. На залупе появилась прозрачная капля. Розовый язычок показался из сложенных в трубочку губок девушки, и она слизнула сперму, затем провела языком по уздечке.

– Оооо! – негромко закричал Сурков.

Си Унь протянула руку и сунула пальцы в рот Влада, вынула их, покрытыми слюной, увлажнила пизду.

Сурков хотел помочь ей вставить хуй, но Си Унь шепнула.

– Сама.

Хуй с трудом вонзился в узкое азиатское лоно. Китаянка задвигала задом, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее. Суркову доводилось трахаться с лучшими шлюхами Владибурга, но то, что происходило с ним сейчас не было сексом. Это было что-то другое. Это был древний ритуал.

– А! А! А!

Хуй подрагивал, нагреваясь от быстрых движений.

– А! А! А!

И вновь Си Унь не дала своей жертве кончить.

Наклонившись, заглотила залупу, затем весь хуй исчез во рту. Показался на миг, вновь исчез. Показался-исчез.

Азиатский ротик! Что в тебе такого? Как ты умудряешься сдавливать залупу так, что в мозге вспыхивают сладостные картины, щекотать уздечку так, что райские трубы звучат в ушах?

Сурков закричал.

На этот раз Си Унь не мешала вольному порыву семени. Сперма хлынула ей в рот, Си Унь глотала, глядя на Идеолога Империи. Его лицо показалось ей сейчас удивительно уродливым.

Пункт 19

2 мая 2018 года

Путин напряженно взглянул на Си Унь.

– Вы от Владислава Юрьевича?

– Да, Владимир Владимирович.

Вождь воткнул лыжные палки в сугроб. Присел, расстегнул застежки, снял лыжи.

– Инструктор по китайской йоге?

– Не йоге, Владимир Владимирович. Особый Курс Омоложения, вершина мастерства великого мастера Вонг Пей.

Путин шмыгнул носом, сплюнул на снег.

– Вонг Пей?

– Да.

– Так почему Наши Китайские Друзья не прислали самого Вонг Пей?

– Она умерла, Владимир Владимирович, – понурилась Си Унь. – Я ее лучшая ученица.

Путин смотрел на девушку, точно не понимая, о чем идет речь. Метрах в двадцати от него темнели спины секьюрити.