Париж… до востребования - Наталья Котенёва

— Алекс, не смотри на меня так… я виноват, не давал о себе знать… но я столько думал о тебе! — он говорил мне "ты"! Голова пошла кругом… — Все думал звонить, или сказать при встрече… Я знаю, что рано еще говорить о чувствах, понимаю, ты не готова услышать, но я понял, что безумно хочу тебя видеть! Все время думаю о тебе… я просто не могу не сказать… — на лбу Д’Иссеньи выступили капли пота, — скажу все-таки… Алекс, мне кажется, я влюбился в тебя…

В зале раздавались взрывы смеха. Это выигравшие открывали свои подарки.

Господи, какой он дурак!.. Почему же не готова? Именно этого в глубине души я и ждала. Ждала долгих полгода… Вернее, очень хотела услышать… О, господи, да, да, да! Я ждала услышать именно эти слова… Как голова кружится…

— Я тоже думала о тебе, я так рада тебя видеть…

Губы сами потянулись ему навстречу, руки обхватили шею, стало горячо в груди, а ноги окончательно ослабели. Да держи же меня крепче, тупица ты невыносимый! Шлепнусь же сейчас! Жорж еще крепче прижал меня.

— Знаешь, я была обижена. Ты сказал, что будешь звонить… Я ждала, ждала, ждала… А потом решила, что все! Не буду ждать! Сколько можно! Просто успокоюсь и баста! Мало ли с кем я знакомлюсь на всяких там приемах, ты будешь просто мой случайный знакомый…

…В спальне горел ночник, прикрытый косынкой, рассеивая и приглушая свет.

Я любила покрывать косынкой ночной светильник. Мне казалось, так делали в старину. Женщина входила в спальню, снимала с плеч шаль, или платок и плавным движением покрывала им абажур лампы. Снимала кофточку, расстегивая частые мелкие пуговички, переступала через спущенные юбки и задумчиво садилась на краешек кровати. А в окно свешивались грозди сирени, а в саду заливисто свистал соловей! Ах! Готовая сцена из романа позапрошлого века!

Вот какие глупости мне приходили в голову! Все-таки я всегда была романтической барышней. Великая русская классика, прочитанная в детстве, сделала свое дело, отравила-таки «Вишневым садом", «Дворянским гнездом», «Обрывом» …

Жорж глядел на меня, опершись локтем на подушку и улыбался. Он разглядывал мое лицо, обнаженные руки, коленки, выглядывающие из складок простыни, обмотанной вокруг тела. Серые глаза в приглушенном свете ночника казались почти черными, темные волосы упали на лоб. Он был дивно красив. Загорелый, видимо, там, где он пропадал столько времени, было лето, или было много солнца. Он был такой весь складный, как античная статуя. И этот красавец-мужчина теперь стал моим! Неиспытанные раньше чувства просто бурлили во мне. Это было какое-то абсолютное счастье. Мне хотелось ему рассказать, про то, как сильно я скучала по нему, и еще спросить: кажется ли ему, как и мне, что мы раньше уже знали друг друга.

Следы дорожной усталости на лице Д’Иссеньи сгладились, удовлетворение от недавней близости сделало его черты мягче и спокойнее. Я сидела на кровати напротив, укутанная в простыню, по-турецки поджав под себя ноги, разглядывая любовника, время от времени проводя пальцами по его груди, плечам.

Жорж сделал движение, желая притянуть. Я отодвинулась, хотелось просто смотреть на него, на ловкое, сильное тело, загорелую кожу, на темные, почти черные волосы, беспорядочными прядями упавшие на лоб, на сильный подбородок, хотелось просто любоваться им, и слушать, слушать слова, о том, что я самая желанная женщина на свете. Мне хотелось верить каждому его слову!

…Когда я увидела Жоржа в дверях «Парижских Кошек», то поняла, как же сильно я его ждала, как хотела снова увидеть. Мой порыв ему навстречу и наш поцелуй были такими естественными, что и слов не нужно было. Я могла бы так стоять бесконечно, прижавшись к долгожданному мужчине, положив голову ему на грудь.

Но вывести Жоржа к гостям и представить все-таки пришлось. Орели широко распахнула глаза при виде того, кто вошел в зал вслед за мной, а потом незаметно показала два больших пальца, выражая одобрение.

Руки Д'Иссеньи не отпускали меня ни на минуту. Он то обнимал меня за талию, то украдкой касался губами моей шеи и волос. Его горячее дыхание, жар тела, почти вплотную прижавшегося ко мне, отключали сознание, я хотела одного — остаться с ним наедине. Орели все поняла и, подойдя ко мне, тихо сказала:

— Здесь от тебя уже не будет никакой пользы, я сама все сделаю, Крис мне поможет, а ты иди домой. Вы оба выглядите просто неприлично! — подруга скорчила рожицу.

В такси мы целовались, как обезумевшие, не отрываясь друг от друга ни на секунду и раздевать друг друга начали уже в лифте, потом там же чуть не забыли его чемодан.

Времени на прелюдию не было, едва оказавшись в квартире, мы, уже полураздетые, кинулись в спальню. Слияние тел было бурным и страстным. Желание с обеих сторон было таким яростным, что все произошло буквально за несколько минут. Испытав первое наслаждение, Жорж, едва отдышавшись, потащил меня в ванную, и мы долго сидели в теплой пенной воде, вжимаясь тело в тело. Было так хорошо, что не хотелось ни о чем говорить. Огоньки свечей, расставленных по бортикам купели и в углублениях для мыла и мочалок, отражались в пузырьках пены, бликовали на мокрых телах. Я поймала себя на мысли о том, что впервые за долгое время чувствую себя абсолютно счастливой.

Так все и началось между мной и Жоржем Д’Иссеньи. Любовь между нами вспыхнула так стремительно, что вскоре уже напоминала пожар в иссушенной зноем прерии. Наши отношения были наполнены первобытной страстью, а встречи походили на сражения оголодавших животных. Это был огонь, и мы оба сгорали в пламени взаимного желания. Обычно мы встречались у меня, в моей квартире. Почему? Просто потому, что она была ближе к галерее, куда мой любовник заезжал за мной к концу работы. Я готовилась каждый раз к свиданию с Жоржем как к празднику: покупала еду и пикантные приправы, заказывала масла для массажа, содержащие ингредиенты, подогревающие сексуальное влечение, продумывала сценарии наших встреч, заказывала откровенное белье на дорогущих женских сайтах, покупала сексигрушки.

Никогда раньше у меня не было ничего подобного. Не удивительно, у меня просто не было опыта. Моим первым и единственным мужчиной был Клод. Я досталась ему девственницей и воспринимала секс таким, каким мне его показал он. С ним не было томительного-страстного поиска новизны и экспериментов с нашими телами. Конечно, как взрослый мужчина, он, наверняка знал больше, чем я, девчонка,