Стратегия одиночки. Книга четвертая - Александр Зайцев

сида, так и изменчивость зверей, делая каждого сида поистине уникальным. Но с этой силой сиды приобретают звериную ярость, вспыльчивость и тёмную злобу, которая изначально таится в каждом живом создании. И не уйти лесному народу от этого ритуала, ведь если ровно в свое двадцатилетие сид его не пройдёт, то его тело и душа будут тут же поглощены Тьмой. Так некогда возвышенная раса, больше похожая на помесь земных представлений об эльфах и феях, превратилась в озлобленных на весь остальной мир созданий, которые ценят только свой Лес и ничего более.

Так гласили переведённые землянами записи с семьдесят шестого этажа Башни Аэрада. А так как Аэрад в местном Пантеоне занимал место божественного летописца и почитался как божество Истории, то, скорее всего, те записи были во многом правдивы.

“Прошлый я” не раз сталкивался в бою с сидами. В каждом из них победил, но ни разу это не было просто. Даже когда “я” взошёл на Мифрил, у лесного народа нашлись достойные этого ранга противники. И только демонам, привязанные к своим Скрытым Лесам, сиды не смогли ничего противопоставить. И демонический Легион Изначального Огня испепелял древние Рощи с невероятной лёгкостью. А когда гибнет Лес, погибает и рождённый под его кронами сид.

Ни один человек по доброй воле не поселится рядом со Скрытым Лесом. Все те, кто подобное практиковал, вымерли и не оставили потомства. Считается, что минимальное расстояние, на котором становится относительно безопасно, дневной переход от Межевого камня Границы. Но и даже там селятся только самые отчаянные или изгои. Потому как и правда далеко не все сиды покидают свои Леса, это так. Но зато те, кто выходят из Скрытых Рощ, делают это исключительно ради охоты или кровавых и тёмных, словно безлунная ночь, ритуалов. Самые жестокие, хитрые, сильные, одержимые из сидов выходят из-под крон родного леса. Один из таких сидских охотников был так хорош в своём “деле”, что прорвался через Туман Дивино и взошёл на первый, нижний, марш Божественной Лестницы, став в итоге одним из тёмных божеств Айна — Да`Ннаном, чьим именем до сих пор мамы пугают нерадивых и непослушных детей.

В тот момент, когда квестер растаял в ночи, и перед моими глазами предстал Межевой камень Границы Скрытого Леса, меня пронзила одна простая, но яркая мысль. Мне тогда показалось, что квестеры всё же решили от меня избавиться, причём в своей излюбленной манере — чужими руками. Тогда я и рванул с места, что было сил, стараясь как можно быстрее оказаться как можно дальше от Границ.

Основная трудность заключалась в том, что на Стальном ранге, даже со всеми моими способностями, усиливающими Ауры, я бы заметил стражу леса или сидских охотников только тогда, когда к моей шее приставили лезвие. Поэтому я и бежал просто вперёд, как можно быстрее. Это единственное, что мне оставалось. Задержался только единожды, когда вспомнил, что всё это время судорожно сжимаю в руках древко сломанного копья, вырезанное из древа Таль. В отличие от пересечения с сидскими охотниками, встреча со стражей Леса не для всех путников заканчивается трагически. Тут как повезёт, могут и отпустить на все четыре стороны, если решат, что ты не представляешь угрозы для Леса, а к Границе тебя занесло случайно. Только вот наличие древка, созданного из дерева, растущего только в Скрытых Лесах, при такой встрече — это гарантированный смертный приговор. Вот я и утопил остатки копья в ручье, закидав его камнями, чтобы не всплыло даже случайно. Было безмерно жаль терять столь прочное и редкое древко, но, как говорится, “жизнь дороже”.

Но, возможно, я ошибся, и квестеры не хотели меня убивать. А может быть эти создания вообще не имели отношения к портальному сбою, как и сказали. Насколько “помню”, на прямой лжи в Прошлом цикле никто из землян их не поймал. Недоговорки, игра словами — этого сколько угодно, а вот о прямой лжи “не припомню” ни одного упоминания. В любом случае за всё время моего бега, за все без малого часов, наверное, четырнадцать, ни один сид мне не встретился. Что, несомненно, было к лучшему. Хотя, вполне возможно, что со мной просто играют. “Бежит такая живая игрушка по лесу, надрывается, дышит тяжело и пусть бежит, а когда остановится, почувствует себя в безопасности, тогда мы её…” — Именно так могли думать охотники сидов. Может оно так и есть, но бежать дальше я уже не могу. Вообще не могу, никак. Разве что ползти, да и то через силу и медленнее черепахи.

Солнце зашло за западный горизонт почти час назад, а тяжёлые низкие тучи настолько заволокли небосклон, что дальше даже с аурой Восприятия, какую-либо дорогу разобрать было просто невозможно. Со всех сторон меня окружал древний густой лес. Раскидистые плотные кроны его деревьев закрывали плывущие совсем низко облака. Несмотря на то, что выглядел этот лес словно сошедшим со страниц детской страшной сказки: переплетённые и скрученные стволы деревьев, между которыми плотными стенами рос многочисленный кустарник, который даже с расстояния пяти метров выглядел, словно силуэты неведомых чудищ. Тем не менее, это был обычный, а не магический лес.

Скинув с плеча походные сумки, почувствовал себя немного легче, совсем чуть-чуть легче, но этого хватило, чтобы найти сухое и более удобное место. Куда я и переместился, прикрыв спину массивным стволом одного из многовековых гигантов, чья крона возвышалась над остальным лесом, словно телебашня над городской застройкой. По моим самым приблизительным прикидкам я удалился от Межевого камня минимум на двадцать километров. Вряд ли больше, потому как бег по густому, почти непроходимому лесу — задача непростая. Тем не менее, если принять на веру “воспоминания” об уменьшении площади Скрытых Лесов, по сравнению с тем временем, когда были установлены Межевые камни, то можно сказать, что я уже находился в относительно безопасной зоне. Тем не менее, расслабляться было нельзя. Даже простые леса Айна могут таить в себе множество опасностей для одинокого путника Металлического Витка Великой Спирали. Особенно такой лес, который на Айне называют не иначе как Лихолесье. Представляющее собой огромный лесной массив, который протянулся без малого на девять сотен километров вдоль западной части Великого Хребта. Причём, это была не узкая полоса деревьев. В самой широкой своей части Лихолесье достигало двух сотен километров. И в нём, насколько я “знал”, был спрятан Скрытый Лес Моорн. Межевой камень, обозначающий Границу с которым, я и видел.

Подняв глаза вверх, пожалел, что тучи закрывают всё небо. Это не позволило ориентироваться по