Логово - Джеймс Херберт

Все мысли разом вылетели у него из головы, когда он свалился в яму, ободрав руки и лицо колючей ежевикой. Господи, конец! Вот он и попался! Брайан Моллисон спрятал лицо в ладони и тихо зарыдал. Однако полицейский пробежал мимо. Учитель слышал, как прогрохотали его ботинки, как просвистели тонкие ветки, и он тихо выругался вслед незадачливому преследователю. По мере того как полицейский удалялся, возвращалась тишина. Невероятно! Он его потерял.

Моллисон догадался, что полицейский вряд ли видел его за деревьями, но не понял, почему тот не услышал шума от падения, — наверно, потому, что сам очень шумел. А яму он не разглядел из-за густых зарослей. Здесь совсем неплохо прятаться, а для любовников просто идеальное место. Ну, конечно, кто-то уже использовал ее для своих тайных целей. Разорванное старое одеяло, скомканное и полузасыпанное листьями, валялось всего в трех футах от его носа. И, если он не ошибается, женская туфля...

У него глаза полезли на лоб от количества вещей, разбросанных в траве. Тут была разодранная в клочья одежда, ботинок — на сей раз мужской, женские колготки свисали с ветки. Золотые часы. Зачем кому-то оставлять тут золотые?.. Как он ни был испуган, сейчас в мозгах у него прояснилось и весь ужас того, что здесь случилось, постепенно дошел до него.

Все вокруг было в красных пятнах: разорванная одежда, одеяло, туфли, земля, даже трава потеряла природную окраску. Теперь ему стало ясно, что белые блестящие камешки вовсе не камешки, а кости, и кусочки чего-то мягкого, налипшего на них — человеческое мясо. Только он никак не мог сообразить, почему кости не такие, как должны быть. До него не доходило, что их разгрызли очень острыми зубами. Он открыл было рот, чтобы закричать, но отчасти из-за страха, отчасти из-за желания спастись не закричал. Вместо этого он опять разрыдался, а когда немного пришел в себя и открыл лицо, то еще раз огляделся. У него возник вопрос, на который он стал мучительно искать ответ. Он решил собрать разбросанные повсюду кости, сложить их как надо и похоронить, но вскоре отказался от этой затеи. Тогда он сел и задумался о том, куда могли деться головы.

Кен Вуллард устало тащился к дому, то и дело проваливаясь по щиколотку в развороченную землю. Его вечно плохое настроение стало еще хуже из-за нежелательного визита властей. Один из приходивших был Денисон, главный лесничий, любитель лезть в чужие дела, другой — из компании по уничтожению крыс. Задавали дурацкие вопросы, совали свои носы куда не надо. Конечно, у него есть проблемы с грызунами, а у кого из фермеров их нет? Но ничего такого, с чем бы он сам не мог справиться. Два дня назад он насыпал яду и сразу же обнаружил труп кошки. Один Бог знает, что сталось с другой кошкой, она как сквозь землю провалилась. Как бы то ни было, но порошок лежал нетронутый и никаких следов крыс с тех пор он не видел, так зачем ему рассказывать об этом? Кошку могли убить и собаки. Или залезла сумасшедшая лиса. Или барсук. Правда, о барсуках в этих местах пока не слышали, но в Эппинг-форест всякое возможно, почему не появиться и новым поселениям? Говорят же, что недавно тут видели белого оленя. Ну почему барсук не мог съесть кошку? Он кого хочешь съест, если его разозлить. Силы хватит. А крысы что ж, крысы водятся, в амбаре вот нагадили, но это не большие крысы, не черные. Что ж, он их не видел, что ли? А они, говорят, большие, как собаки, будь они тут, обязательно бы попались на глаза.

Нелли хотела, чтобы он сообщил, вечно она паникует, дура. Всю жизнь прожила тут, родилась, выросла, никого не боялась до лондонского Нашествия. Так-то вот. Очень она тогда испугалась. До сих пор мышей боится. Хорошо, что они в дом не пошли, а то стали бы ее расспрашивать. Она бы им все выложила. Вздуть бы ее хорошенько. Тогда узнала бы, как болтать. Вот вздул ее — когда же это было? — лет семь назад. А не спал он с ней все десять. Земля высасывает все соки.

Им он сказал: нет, мистеры, ничего тут нет. Да и на самом деле нет ничего особенного. Вот если он заметит что-то необычное, тогда, конечно, сообщит. Это же в его интересах, разве не так? Довольны они были, когда уходили, а он сидел на тракторе и не отрываясь глядел им в спины.

Ладно, сегодня он положит еще яду, и побольше. Сделает все что нужно, только им его не запугать. Что они знают о фермерских делах? Он сам о себе позаботится. А теперь пора позаботиться о желудке. Есть хочется, как никогда.

Ступив на твердую землю, он постучал ногами, чтобы сбить прилипшую к ботинкам глину. Нелли он ничего не скажет о визитерах, а то она опять заведет свою волынку. Тяжело шагая по двору, он все бурчал себе под нос, что с фермерством надо было кончать лет двадцать назад, когда еще не ушла молодость. Оба его сына, жалкие трусы, сбежали еще сосунками. Теперь они на торговом флоте. А могли бы остаться тут и помочь ему. Вот тебе и образование. Он помедлил немного перед дверью старого, с осыпающейся штукатуркой двухэтажного дома. Поднял ногу, держась рукой за дверную раму, и, ворча, скинул ботинок.

Но пока он стоял, балансируя на одной ноге, ему вдруг пришло в голову, что во дворе как-то необычно тихо. Не то чтобы здесь обязательно должен был быть шум, но какое-то движение все-таки должно было быть. А тут ничего. Даже птицы не поют. Разве...

Он опять повернулся к двери и уставился на нее. Разве вот... едва слышное царапанье внутри.

Ничего не понимая, он приложил ухо к двери и прислушался. Опять до него донеслось царапанье, словно кошка пробежала по деревянному полу за бумажным шариком. Однако так громко ни одна кошка не бегает. Вуллард выпрямил спину и выругался, удивленный собственным странным поведением. Стоит тут и подслушивает, как старуха! Это все визитеры, они его взбаламутили своими дурацкими вопросами о чертовых крысах. Он схватился за ручку двери и, не раздумывая больше, широко распахнул ее в узкую прихожую.

— Господи Боже мой... — проговорил он еле слышно.

Вся его ярость куда-то испарилась, когда он увидел то, что увидел. Столпотворение черных зверей, которые копошились на полу, карабкались друг через друга, входили и выходили в открытые двери, лезли на стены, словно стараясь вырваться из массы сородичей, взбегали по лестнице и рвали в клочья что-то окровавленное, что лежало там. Нелли сверху смотрела прямо в глаза своему мужу, но смотрела уже мертвым взглядом. Рукой она все еще держалась за перила, отчего не соскользнула вниз, а так и лежала на ступенях на спине, словно поскользнулась, когда убегала, но успела повернуться и ухватиться за перила, а потом уже крысы потащили ее вниз, кусая за ноги, бегая по ее телу, погружая зубы в ее груди.

Пока он смотрел, пальцы у нее начали разжиматься, потому что крыса перегрызла сухожилия на запястье, и ее тело заскользило вниз, увлекая за собой не желавших расставаться с добычей крыс. Но голову она все еще держала прямо, словно не хотела отводить от него глаз, а на самом деле он видел, что это крыса забралась ей под подбородок и терзает ее горло.