Око Баала (СИ) - Шитик Андрей

Я сосредоточился: вдох солнечным сплетением, пауза две секунды медленный выдох. Ритм сердца замедляется. Я выкинул из головы все мысли? медленно открыл глаза и мир вокруг преобразился. Ярко пылали энергоустановки кораблей, чуть слабее светились линии электропроводки, мерцали едва заметно электронные приборы. Я медленно перевел взгляд на море — там тоже была какая-то малопонятная мне жизнь. Мерцали едва заметные источники электромагнитных волн, некоторые даже двигались. Что это, скаты? Да не похоже. Плывут прямо к нам, приблизятся поближе, и я разгляжу получше. Через пять минут наблюдения я забеспокоился — что бы там не двигалось под водой, но это точно были не скаты. Это было что-то рукотворное!

Я рывком вышел из транса и поймал за рукав проходящего мимо моряка:

— Скажи капитану, что под водой к нам приближаются несколько объектов!

Но морячок только вырвал рукав из моей руки, да еще и обругал — не отвлекай, мол, меня своими бреднями. Блядь, что делать? Не знаю, что это к нам идет, но точно ничего хорошего!

— Народ, слушайте все сюда! Под водой что-то движется, похоже на миниатюрные субмарины или торпеды — идут прямо к нам! — заорал я изо всех сил, размахивая руками, — Вы можете мне не верить, долбоебы, но через пару минут будет поздно!

Народ проникся — начали переглядываться и шептаться. Наконец кто-то догадался позвать местного боцмана. Здоровый бородатый мужик подошел ко мне широким шагом и сходу попытался наехать:

— Ты здесь панику наводишь?! Какие здесь к чертям могут быть субмарины?! Накурился до зеленых чертей что-ли?!

И в этот момент раздался громкий взрыв под бортом пассажирского парохода, что вез солдат. Фонтан воды взметнулся выше мачт, люди бывшие на борту заорали в голос, да так отчаянно что у меня сердце екнуло. Судно начало быстро крениться, набирая воду, народ бросился спускать немногочисленные шлюпки, кто-то прыгал в воду с кругами и спасательными жилетами, кто-то вообще без всего. Зрелище было до того нереальным, что я просто залип на него.

Боцман железной рукой схватил меня за воротник и встряхнул:

— Парень очнись, ты сказал, что их несколько?! — заорал он мне в лицо, еще и оплеуху отвесил для убедительности.

Никогда еще у меня не получилось войти в транс так быстро. Я оглянулся — на нас шла еще одна мина.

— Слева по борту, метров триста идет прямо на нас! — сказал я, указав направление рукой.

Боцман отпихнул меня, и бросился к левому борту, срывая с пояса радиостанцию:

— Все машины полный вперед! Кто сказал?! Я сказал, боцман Нилс! Полный, блядь, вперед, если хотите жить, долбоебы! Рулевой, право руля!

Сухогруз рванул вперед как пришпоренный мерин, обходя справа десантный барк, который сбрасывал скорость и сейчас двигался по инерции.

— Стоп машины! — заорал в рацию боцман, когда слева от нас оказался высокий борт десантного корабля.

Да он же им просто прикрылся! — пришла мне в голову мысль. Через пять секунд самоходная мина, которая нацелилась на нас, ударила в борт десантного корабля, и раздался грохот близкого взрыва. Гибнущий корабль навалился на наш сухогруз, раздался громкий скрежет и треск, меня швырнуло на фальшборт и неслабо приложило по ребрам. Как ни странно, состояние транса в этом бедламе я не потерял. Кругом кричали паникующие люди, рыдал какой-то парень с разбитой в кровь головой.

— Очнись парень, очнись! — орал мне на ухо боцман Нилс, утирая кровь с рассеченной брови, — Их должно быть три, найди мне третью! Эти чертовы мины стаями по три ходят!

И я ее нашел, эту третью суку. Мина двигалась как-то неуверенно, рывками, похоже, что за прошедшие двадцать лет ее двигатель износился или влага подмочила изотопную батарею, но электронные мозги маленькой убийцы из последних сил пытались выполнить боевую задачу, которую ей поставили давно погибшие командиры — уничтожить нас. Мина надвигалась прямо на наш развалившийся маленький караван. Я оглянулся — танкер сбросил ход и дрейфовал метрах в пятистах впереди. Корвет американцев развернулся и вовсю драпал прочь, уже набрав приличную скорость, и только три судна — гибнущие пароход уже легший на борт, облепленный людьми как труп кита чайками, накренившийся десантный барк ну и наш сухогруз сгрудились на одном пятачке метров в триста диаметром. Вот в эту-то кучу-малу и нацелилась последняя мина, которая была совсем рядом — метрах в тридцати. Что, неужели это все?! Конец?! Да нет уж, дудки!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

У меня от напряжения заломило в висках, ярость взорвалась под черепом маленьким взрывом, и меня выбило из состояния транса как пробку из бутылки.

— Вон там еще одна всплыла! — заорал кто-то истошно.

Я поднял взгляд и увидел ту самую мину, которая никуда больше не шла, всплыла и медленно дрейфовала куда-то вправо. Но в следующий момент все, кто имел оружие, а это каждый второй на судне открыли огонь по мине.

— Ложись парень, сейчас бабахнет, — тяжелая рука боцмана кинула меня на палубу под защиту фальшборта, — Эти паникующие идиоты не соображают, что такой близкий взрыв может нас…

И прервав его спич, громко взорвалась последняя, третья мина. Наш сухогруз вздрогнул от гидроудара и застонал всеми переборками. Взрывная волна сдула с борта несколько человек в море. Судно покачнулось, жалобно вздохнуло, как будто жалуясь на свою нелегкую судьбу, но все же вернулось обратно, в привычное положение.

— Обошлось! Обошлось, еб твою мать! По краю прошли, по самому краешку! — радостно кричал боцман, — Парень, у тебя кровь из носа хлещет!

Я вытер лицо ладонью и обнаружил, что так и есть — кровь лилась ручьем. Что за на? Никогда носовыми кровотечениями не страдал!

— Что такое случилось с рацией? — сказал боцман, крутя в руках радиостанцию, — Сгорела что-ли? Эй, как тебя, Стив, еб твою мать — быстро дай мне свою рацию! И твоя тоже неисправна? Да что за говно?! Эй, люди за бортом, спускай шлюпки! Ты и ты, идите за мной! И ты тоже, парень!

Я, покачнувшись, встал и оглянулся — на нашем пароходике царил полный бедлам. Народ валялся вповалку, стонали раненые, истерично визжала какая-то деваха. Немногочисленные оставшиеся на ногах члены экипажа и пассажиры вылавливали из моря упавших за борт. Я, пошатываясь, присоединился спасателям. В голове звенела пустота.

Последующие события остались в памяти кадрами и скриншотами. Сначала мы снимали людей с тонущего десантного барка. Потом пошли к лежащему на боку пассажирскому лайнеру. Рядом с ним уже лежал в дрейфе танкер, снимая людей с самого лайнера. Мы спустили шлюпки и стали вылавливать бедолаг держащихся на воде вокруг погибшего судна. Не меньше сотни человек плавали вокруг держась кто за что — кто-то за круги, за спасательные жилеты, за буйки, за пустые канистры. Через несколько часов к месту гибели двух судов подошел вернувшийся корвет, приход которого все встретили презрительным свистом. Янки, впрочем, никак не отреагировали — корвет лег в дрейф в полумиле от гибнущих судов, спустил пару катеров, которые начали собирать людей с поверхности моря.

Спасательная операция продолжалась до темноты, пока никого живого на поверхности моря не осталось, тогда я на подгибающихся от усталости ногах побрел в свой кубрик, но там, как оказалось, разместили раненых и на моей койке стонал какой-то мужик в камуфляже с оторванной выше колена ногой. Я только вздохнул, забрал свой рюкзак и побрел куда глаза глядят в поисках укромного уголка. На маленьком судне вдруг оказалось столько народу, что сделать это оказалось не так-то просто. В итоге я пристроился на палубе в шлюпке, кинул в голову свой рюкзак и просто вырубился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Спалось не очень — ночью стало прохладно и под утро я просто замерз. Пришлось вставать и делать гимнастику, чтоб согреться. Рассвет я встречал невыспавшимся и злым. Наш маленький караван уменьшившийся почти вдвое, после завершения спасательной операции развернулся и пошел в Салал. И не могу сказать, что мне это решение показалось трусливым — то ощущение беспомощности, когда на тебя идут самоходные мины, а ты ничего не можешь сделать, забудется нескоро. Так что пусть будет Салал. Даже если придется воевать с бандой, про которую рассказал Мейсон, то я только за. С живыми людьми мне проще сражаться, чем с бездушными механизмами, запрограммированными на уничтожение.