Прятки: игра поневоле (СИ) - Корнилова Веда

  На пристань, где стояло торговое судно "Белый альбатрос", меня отвез все тот же молодой человек, дальний родственник семейства Оррис, который еще не так давно сопровождал меня до ювелирной лавки. Дождь все еще не прекращался, хлестал, не переставая, вдобавок поднялся довольно сильный ветер, так что было достаточно сложно рассмотреть лица тех, кто поднимался на борт "Белого альбатроса". Ну, раз началась посадка на корабль, то и мне пора.

  Закинув за спину большой дорожный мешок и взяв тяжелую сумку, я направилась к людям, толпящимся у трапа. Всем хотелось как можно быстрей оказаться на корабле и укрыться от проливного дождя, но дело продвигалось достаточно медленно - каждого из тех, кто хотел ступить на палубу, проверяли по заранее составленному списку, а в темноте, да еще и под дождем, сделать это совсем непросто.

  Подходя, я заметила молодую женщину, которая держала на руках маленького ребенка, а второй малыш стоял рядом - понятно, что оба дитятка вымокли, хотели спать и потому ревели в полный голос. Великие Боги, как это она решила отправиться в долгий путь с такими малышами?! Хотя кто знает, что ее вынудило пуститься в дорогу... Сейчас женщина одной рукой прижимала к себе плачущего малыша, а второй тащила два больших дорожных мешка, только вот получалось это у нее плохо. Хм, а ведь это именно то, что мне нужно!

  - Помочь?.. - спросила я у женщины. - Вещи поднести или ребенка за руку подержать?

  - Если можно, то помогите с мешками управиться, а то я уж не знаю, что мне делать!.. - устало произнесла женщина. - С детьми я уж как-нибудь сама...

  Вместе с молодой матерью мы медленно двигались по трапу, и со стороны выглядело так, будто идет семья с детьми, да женщины еще и тащат с собой тяжелый груз. Если даже люди, которых наняло семейство Монте, могут находиться неподалеку, то они вряд ли сумеют рассмотреть под тугими струями дождя лица людей, да и очень сомнительно, что кто-то из зевак захочет оставаться на улице в такую отвратительную погоду. К тому времени, как мы оказались на борту, все, кто находился на пирсе, не только вымокли насквозь, но и замерзли. Понятно, что я, как и остальные люди, поднимающиеся на корабль, мечтала как можно скорее оказаться под крышей и переодеться в сухую одежду.

  - Имя!.. - только что не рявкнул мужчина, стоящий под навесом у трапа. Он держал в руках толстую книгу, сверяя имена людей со списком тех, кто оплатил проезд.

  - Франческа Ниби с сыновьями Луи и Гвидо... - произнесла женщина, протягивая мужчине большую медную бляшку с выгравированными цифрами - как мне сказали, такие бляшки выдавали тем, кто оплатил проезд на корабле.

  - Гвендолин Гирш... - сказала я, держа в руке такую же бляшку.

  - Ага, нашел в самом конце списка...- пробурчал мужчина, делая отметку в книге и забирая у нас медные кругляши. - Ну, чего на месте стоите? Идите в трюм, не вы последние в очереди!

  Трюмы на "Белом альбатросе" оказались не очень высокими, и некоторые из мужчин едва не задевали головами потолок. А еще выяснилось, что все хорошие места были уже заняты теми пассажирами, что оказались на корабле раньше нас, так что нам пришлось еще повоевать за место. Впрочем, такими недовольными оказались не мы одни, да и Франческа (так звали женщину с детьми) показала себя дамой не из робких, так что, пусть и со скандалом, но мы кое-как устроились.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

  Хорошо, что в моих вещах нашлась пара одеял, которые почти не промокли (спасибо господам Оррис за подобную предусмотрительность!), так что в одно из одеял мы закутали детей, а вторым укрылась я. Конечно, хорошо бы переодеться в сухое, но сейчас в трюме очень темно, и в дорожном мешке копаться не стоит. Ладно, переживу до утра.

  Пока люди готовились ко сну, в трюм пришел недовольный мужчина, представившийся помощником капитана, и предупредил, чтоб до утра никто не показывался на палубу. Более того: пассажирам разрешено выходит на палубу только два раза в сутки, причем в условленное время и на определенный срок - нечего без дела бродить по судну и отвлекать команду от работы. В любое иное время покидать трюм можно только в особых случаях или при крайней необходимости. Если кого-то подобное не устраивает, то он может покинуть судно, благо время до отхода еще есть. Разумеется, никто не двинулся с места, и помощник капитана удалился. Да уж, особо любезным этого человека не назовешь.

  Дождь по-прежнему шумел за окном, а уставшие и вымокшие люди стали располагаться на ночлег. Некоторые быстро уснули, но ко мне сон не шел до того времени, пока я не поняла, что нахожусь в относительной безопасности, а подобное произошло лишь после того, как судно отошло от причала. Вот теперь, пожалуй, можно и отдохнуть, а с остальным можно разобраться утром.

  Увы, но утром оказалось, что моя соседка, та самая женщина с детьми (ее звали Франческа), проснулась больной - у нее и у младшего ребенка был сильный жар. Впрочем, болели не они одни - среди пассажиров было еще несколько заболевших - похоже, все простудились после вчерашнего ливня. Скажем прямо: ситуация не из лучших, так что мне поневоле пришлось взять на себя уход за заболевавшей матерью и ее ребенком. Никаких лекарств, правда, у пассажиров при себе не оказалось - никто не подумал о том, что в пути может прихворнуть, однако заболевших в самом начале пути оказалось немало.

  На просьбу помочь больным никто из экипажа не обратил внимания, так что мне пришлось обращаться за помощью к помощнику капитана. Тот, правда, вначале не хотел со мной разговаривать, даже позволил себе грубость, и у нас дошло едва ли не до скандала, но в итоге мы как-то сумели договориться. Врача на судне не имелось, и потому единственное, что нам могли предложить - это странную жидкость бурого цвета, в которой плавали какие-то травки и корешки: дескать, это средство хорошо лечит заболевших матросов. Вид у этого так называемого лекарства был весьма подозрительный, да и пахло оно далеко не лучшим образом, но выбирать не приходилось - как говорится, спасибо и на том. Самое удивительное в том, что эта гм... бурда, и верно, оказалась довольно действенным средством, во всяком случае, поправились все заболевшие, пусть и не сразу. Надо сказать, что с той поры помощник капитана частенько заглядывал в трюм, интересуясь, как идут дела у пассажиров.

  Еще надо отметить, что здешний повар явно не был мастером своего дела - наша еда не отличалась разнообразием, и каждый день переселенцам приносили одну и ту же кашу с солониной, причем приготовленную далеко не лучшим образом. Если в начале пути это скудное меню можно было разнообразить сухарями, вяленым мясом и сушеными фруктами (еще раз спасибо господам Оррис!), то спустя недолгое время домашние припасы закончились, и на надоевшую серую кашу уже не хотелось смотреть. Впрочем, это еще не самое неприятное - главное, чтоб пресной воды на всех хватило. Увы, но нам ее выдавали весьма дозировано, да к тому же постепенно она стала приобретать чуть горьковатый вкус, да и цвет воды чуть изменился. Как пояснил помощник капитана: так бывает во время длительных плаваний...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})