Безумная кепка Мономаха - Дарья Донцова

Я подошла к самому ветхому домику и постучала в окно. Высунулась баба.

— Дачу хочешь? Ну, опомнилась! В августе!

Все занято. Толкнись к Макаровым, у них дачники заболели и съехали, — затарахтела она, — но имей в виду, они бессовестные, бешеные деньги за сараюшку ломят…

— Простите, где живет Ирина Кононова? — едва вклинилась в ее речь я.

— Ирка?

— Да.

— Ирка??

— Верно.

— Ирка???

— Кононова, — уточнила я, не понимая, отчего тетка проявляет столь явное удивление.

— И зачем она тебе?

— Дачу хочу снять!

— У Ирки?

— Да.

— У Ирки??

— А что тут необычного? — не выдержала я. — Похоже, прюковцы издавна пускают к себе жильцов.

— Ну-ну… — протянула баба. — Раз Ирка тебе нужна, тогда, значитца, так. Вон тропинка вьется, ступай вниз, к реке, заверни влево, а тама найдешь. Счастья тебе.

— Спасибо, — вежливо ответила я.

Баба заржала и скрылась, а я пошла по еле заметной дорожке.

Очень скоро перед глазами возник домик, вернее, вросший по самые окошки в землю сарайчик под шиферной крышей. Забора вокруг участка не стояло, тропка упиралась в крыльцо.

Кое-как преодолев подгнившие ступеньки, я открыла разбухшую от сырости дверь и очутилась на кухне. В нос ударила смесь запахов, по большей части неприятных. Небольшое помещение было заставлено пустыми банками и бутылками, на плите кипело какое-то варево, от которого исходил смрад. У окна на табуреточке дремала тощая старушонка с головой, повязанной платком.

— Бабушка, — окликнула я, — здравствуйте.

Пенсионерка зашевелилась.

— Кто там? — хриплым голосом спросила она.

— Позовите Ирину.

— И чего надо? — насторожилась карга.

Лица бабы-яги не было видно, серый от грязи платок сполз почти до ее подбородка.

— Дачу хочу снять, — решила я не откровенничать с бабкой.

— Здесь?

— Да.

— У меня?

— Вообще говоря, шла к Ире.

— Которой? — продолжала допрос старуха.

— Кононовой, — терпеливо отвечала я, — посоветовали к ней обратиться.

— На осень поселиться хочешь?

— Верно.

— А может, и зиму прихватишь? — заликовала бабка.

Мне стало неудобно. Даже самый малообеспеченный человек не захочет проводить отпуск в подобном шалмане. Зря я заронила в душу старухи надежду на заработок, но делать нечего.

— Лучше позовите Иру, — велела я.

— Так уж тут сижу, — хмыкнула баба, — одна Ира здесь, других нету.

— Вы Кононова? — удивилась я.

— Ага.

— Жена Алексея?

— Точно.

— Сестра Кости Ведерникова?

— Может, и так, — согласилась бабка и поправила платок.

Появилось лицо. Сине-серое, опухшее, с красными глазами и болезненно бесцветными губами.

— А может, и нет, — спокойно продолжила хозяйка. — Олег-то, пока не умер, все орал маме:

«Придуши нагулыша». Так на сколько домик снимаете? Пойдемте покажу. Комнат две, сортир во дворе, душа нет, газ в баллонах, зато телевизор отлично показывает, лучше, чем в Москве. И осень с зимой дешевле, чем лето.

От полнейшей растерянности я встала и дала себя провести внутрь вонючей хибарки. В небольших комнатках неожиданно оказалось чисто, стены украшали новые обои. Из мебели здесь были самые простые кровати, круглый стол и трехстворчатый шкаф.

— Хорошая изба, — принялась уговаривать меня Ирина, — всю вам отдам, вместе с участком.

Гуляйте где хотите, у меня соток немерено, и хоть каждый день танцуйте — никто слова не скажет, соседей рядом нет, на отшибе живу, люди в окошки не пялятся.

— А сами куда уедете? — решила я поддержать разговор.

— Так в сарай переселюсь, — деловито ответила Ира, — там топчан есть и плитка. Вас не побеспокою, близко к крыльцу не подойду.

— Наверное, неудобно без собственного дома оставаться, — сочувственно вздохнула я. — Тем более в холодное время года.

— Привычные мы, — спокойно ответила Ирина, — всегда богатых пускаем, с того и живем. Все Прюково дачников держит, люди специально летние хатки сделали, чтобы на зимнем доме заработать. Знаете, сколько денег осенью потратить надо?

Уголь купить, дров заготовить, газовыми баллонами запастись, фонарь аккумуляторный, свечки…

— А они зачем? — совершенно искренно удивилась я.

— Так электричество с сентября отключать начнут. Дожди пойдут, ветер задует, вот гнилые столбы и повалятся, провода пообрывает. Ну что?

Приедете? Если да, то с вас задаток, — хищно заявила Ирина.

— Ну… — промямлила я.

— Все Прюково сдано, — предупредила хозяйка, — и осень люди тут проводят, и зиму, детей на каникулы вывозят или с младенцами живут. А то чем им в Москве дышать? Я одна пустая стою, и то потому, что жиличку прошлогоднюю ждала, а она возьми да откажись. С мужем развелась, теперь денег на дачу нет.

Я прикусила нижнюю губу, думая, как лучше перейти к разговору об Алексее. Может, Ирине купить бутылку? Похоже, она любительница заложить за воротник.

— Я бы Катьку и без денег пустила, — вдруг продолжила Ира, — да сама нуждаюсь. Если дачников нет, то туго придется. Муж у меня пропал, пенсия маленькая, на нее ничего не купить. Но я жалостливая. Вон в прошлом году народ по тысяче долларов за лето платил, а я с Катьки всего пятьсот взяла. Правда, она с огородом мне помогла, руки у бабы золотые, чего ни воткнет в землю, начинает колоситься. Столько всего выросло, потом я на базаре хорошо продала. Ни у кого в Прюкове помидоры не удаются, и теплиц понаставили, а все равно пшик, Катька же «бычье сердце» развела. Талант. Но только в этом году у нее даже двадцати баксов нет.

— Тысяча долларов за.., за… — стала вдруг заикаться я.

— Что, дорого?

— Да уж не дешево! Условий-то особых нет!

— Условия у тебя в городе, — хмыкнула Ирина, — вода из крана всякая и сортир под рукой. Зато тут воздух, за ним и едут. Что ж касаемо цены, то Прюково рядом с Москвой, автобус ходит и станция в двух шагах, удобно на работу ездить. Если приплатишь чуток, пригляжу за дитем. Своих мне, правда, господь не послал, но хитрость не велика, суп ребятам налью. Кстати, в Малькове или Пронькине уже по две тысячи просят, даже за осень.

Ну? Так как?

— А у вас пьющих в семье нет? Простите, конечно, если оскорбила… — деловито осведомилась я.

— Никакой тут обиды нет, — мирно ответила Ирина. — Кому охота за свои кровные нервничать?

Нет, сама я в рот не беру, а больше в избе никого.

Я с сомнением покосилась на Кононову, та неожиданно улыбнулась:

— Небось бабы тебе про меня невесть что натрепали: ходит, качается, иногда в овраг падает.

Верно, случается такое, только это от болезни, у меня сердце барахлит, иногда колотиться перестает или, наоборот, частит, вот и шлепаюсь оземь, голова сильно кружится. Я у врача на учете, мне инвалидность дали. Думаю, все мои болячки от того приключились, что отец меня в детстве все время бил чем ни попадя. Оттого я и согласилась за Алексея замуж выйти, мама присоветовала, думала, дочке лучше будет. А чего получилось? Совсем плохо.

— Похоже, у вас тяжелая жизнь, — вздохнула я.

Ирина сложила руки на коленях.

— Да нет, как у всех. Уж извини, надо бы чаю гостье предложить, но заварка кончилась.

— Здесь есть магазин? — оживилась я.

— На станции, — кивнула Ирина.

— Вы не уйдете?

Ирина засмеялась.

— Так некуда.

— Сейчас вернусь, — пообещала я и ринулась к машине.

Через полчаса я принесла сумку, набитую продуктами. Ирина всплеснула руками.

— Ну, прямо Новый год!

— Надо же нам познакомиться, — приветливо закивала я, ставя на стол бутылку водки. — Ведь целую осень бок о бок жить станем.

Ирина слегка нахмурилась.

— Ты чего, никак закладываешь? Тогда не пущу! Хватит, пожила с алкоголиками…

— Нет, нет, это для знакомства.

— Сказано, не пью.

— Я тоже.

— Зачем тогда пузырь?

— Ну.., так положено.

Кононова решительно сунула водку назад в пакет.

— На, забирай, а за колбасу с сыром спасибо.

— Крепко, видно, вас муженек достал, — сказала я, — даже смотреть на выпивку не можете.

Ирина налила в чашки кипяток и, тыча ложкой в чайный пакетик, тихо призналась:

— Да нет, муж мой как раз не пил. Это моя семья такая была, сплошь бухальщики. Алешка просто ничего делать не хотел, целыми днями спал.

— Зачем же в жены к нему пошли? — удивилась я.

Ира отложила ложку.

— Выбора не было, Олег до смерти забить мог.

Знаешь, как я с родителями жила?

— Нет, конечно, — вздохнула я. — Тяжело было с ними, да?

Хозяйка отхлебнула чай.

— Да ничего особенного, в Прюкове половина таких. Могу рассказать, если не спешишь.

Я закивала. Хозяйка, очевидно, соскучившись по общению, завела историю.

…Ира с раннего детства боялась отца. Едва в глотку Олега попадала капля спиртного, как мужчина становился неуправляемым. Доставалось всем: и маме, и бабушке, и младшему брату Косте. Отец имел на редкость тяжелую руку, одного шлепка хватало, чтобы Ира теряла сознание. С младенчества девочка при виде Олеги забивалась в самый Дальний угол немаленькой родительской квартиры, но тот хотел дубасить именно дочь и не успокаивался, пока не находил ребенка. Костя получал от отца колотушек намного меньше.